Все события и герои этого романа вымышлены, любое сходство с
реально существующими людьми случайно.
Автор.
PRELUDIO ANDANTE
…Твою мать.
Теперь-то я точно знаю, где была, когда престарелый боженька
раздавал мозги: в соседней очереди за французскими купальниками. После
купальников я затарилась зимними сапогами и дубленкой с костяными пуговицами —
штучная работа, ренессанс фурнитуры, якутские резчики по моржовому клыку могут
отдыхать в своих ярангах до конца времен… Потом я съела бутерброд с семгой и вернулась
к боженьке — за мозгами.
Но, как и следовало ожидать, мне их не хватило. Так же, как
и нескольким другим страждущим с целым букетом различных диагнозов: синдром
Ганзера
[1]
, брадипсихия
[2]
, и олигофрения в
стадии дебильности…
Мой диагноз оказался самым тяжелым — иначе я, Варвара
Сулейменова, не стояла бы сейчас здесь, в гостиничном VIP-номере, босиком, в
одних бикини с кружевными цветочками, подозрительно смахивающими на увядшие
гиацинты, — и… твою мать, с окровавленным ножом в руках.
* * *
А все начиналось совершенно безоблачно — в нашем со Стасом
разухабистом стиле. Звонок по внутреннему телефону («загляни-ка ко мне на
секунду, лапуля»), дефиле по коридору, несколько тоненьких папок («для прикрытия»)
и поворот ключа в замке. После этого Стас поцеловал меня в щеку, а не в
перекрестный прицел ключиц, как обычно, из чего я сразу же сделала вывод:
предстоит работа.
— Предстоит работа, — промурлыкал Стас, с трудом
отводя от меня похотливый взгляд.
— Кто? — пользуясь служебным положением, я
устроилась на столе, больше смахивающем на плацдарм для сексуальных Ватерлоо:
Стас и теперь, по прошествии стольких лет, не забывал о своем бурном
мелко-сутенерском прошлом.
— Афиши видела? — Он сразу же ухватил быка за
рога, матадор хренов. — По всему Невскому треплются.
Вчера, проезжая в легком подпитии по Сансет-бульвару
местного разлива, я узрела лишь один транспарант — «Ансамбль песни и пляски
„Жок“, Республика Молдова» — и потому сразу же приуныла.
— Ты знаешь мои принципы, Стас. Я против
групповухи, — веско сказала я и, помолчав, добавила:
— Тем более с молдавскими пейзанами.
— Дура, — Стас покровительственно потрепал меня по
коленке, затянутой в представительские секретутские колготки с лайкрой. —
Таких жертв от тебя никто не требует. Олев Киви.
Олев Киви. Звучит ничуть не лучше, чем какой-нибудь Гуннар
Куусик или Йыху Рэбане…
Непередаваемое, тягуче-бессмысленно-эстонское сочетание
букв.
Я поморщилась, как от зубной боли. Впрочем, так оно и было:
Эстония, мой непроходящий кариес, он же герпес, сифилис и далее по списку плюс
бельмо на глазу. Ничем не примечательное детство на улице Паэ, ничем не
примечательная юность на улице Вэнэ. Потом был респектабельный мини-бордель в
Иэсмяе, удачно мими-крировавший под клуб любителей гольфа. Нужно признать, что
они неплохо загоняли шары в лунки, все эти залетные торгаши цветным ломом,
истребителями и лесом из Игарки. Там мы и познакомились со Стасом, там же,
недалеко от Иэсмяе, в Таллинском зоопарке, мой младший брат Димас до сих пор
выгребал дерьмо за обезьянами. В прошлом году он должен был получить повышение
и перейти на уборку слоновьего дерьма, но в этом, более престижном и
высокооплачиваемом месте ему отказали — по причине очередной несдачи экзамена
по эстонскому языку.
Будь проклята дискриминация. Будь проклят апартеид. В
Эстонской Республике даже отходы жизнедеятельности слонов падают на землю с
неподражаемым акцентом…
И вот теперь, пожалуйста, Олев Киви.
Тэрэ-тэрэ, вана кэрэ!
[3]
.
— Не пойдет. — Я сняла руку Стаса со своего
колена. — Ты же знаешь мои принципы…
— Заткни их себе в задницу, — вяло парировал
Стас. — Олев Киви — знаменитость, будет в Питере через неделю с
гастрольным туром. И он мне нужен.
Из всех эстонских знаменитостей я знала только Анне Раамат,
звезду любительского порно, и потому сочла за лучшее уточнить:
— Чем же он так знаменит, этот твой Киви? Долбится на
ударных в группе «Роллинг Стоунз»? Или у Джорджа Майкла, не дай-то господи, на
подтанцовках?
— Он виолончелист. — Стас снова начал гладить мою
коленку. — Представляешь себе, что такое виолончель?
— Смутно.
— Скрипка, только побольше.
— Скрипка, только побольше, — это
контрабас, — резонно заметила я. — Но раз уж пошла такая пьянка и ты
без этого виртуоза жить не можешь, то лучше тебе обратиться к Кайе.
Кайе, наша общая подружка из сжигаемого порочными страстями
приморского городишки Пярну, вот уже почти год обиталась в Питере и к тому же в
свое время закончила музыкальную школу по классу цимбал.
— Непроходной вариант, — Стас презрительно вытянул
нижнюю губу. — Эта дрянь ни с того ни с сего вздумала забеременеть. И
потом, ты вспомни, какая у нее рожа — голая цыганщина, только бубна не хватает.
— А я?
— А ты — в самый раз. Полет валькирий, так что не
нарывайся на комплименты.
Если я и была валькирией, то явно уставшей от полета;
недавно мне стукнуло двадцать шесть — из них последние семь на боевом посту у
мужских гульфиков с несколькими краткосрочными отпусками: в Грецию, Турцию и в
населенный пункт Пестравка Самарской губернии.
— Может быть, ты отпустишь меня на пенсию,
Стасик? — безнадежным голосом спросила я.
— Конечно, отпущу, — в очередной раз клятвенно
соврал он и прижался лбом к моим коленям. — И даже сделаю тебя старшим
менеджером. Но сначала — Олев Киви. Олев Киви — и все. Баста. Каюк. Финита ля.
— Ну, хорошо, — я сдалась, как сдавалась
всегда. — Что я должна делать?
Дурацкий вопрос. То же, что обычно делают эскорт-девицы:
милая болтовня за ужином, поглаживание лодыжек под столом, легкий петтинг в
машине, глубокий французский поцелуй в лифте между этажами… Следующие за этим
вариации зависят от степени алкогольного опьянения и сексуальной извращенности
клиента.
Стас вынул из кармана пачку баксов и небрежно швырнул ее
мне.
— Для начала займешься гардеробом.
Это прозвучало как оскорбление: что-что, а тряпки у меня
всегда были в порядке. Лучшее, любимое и только для вас. Хотя…