Портрет художника в старости - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Хеллер cтр.№ 27

Чем дольше он думал, тем заманчивее казалась ему эта мысль. В последнее время он прочитал так много плохих романов, включая две-три книжки самого мистера Клеменса, что чувствовал: он напишет не хуже. Чем он хуже других? О чем роман? Конечно, о Томе Сойере, причем написанный самим Томом Сойером. Возможно, в соавторстве с Марком Твеном. Роман продолжит ряд книг о нем, которые мистер Клеменс давно начал под своим известным всему свету псевдонимом. Том не сомневался, что книгу расхватают, как горячие пирожки, что идея понравится мистеру Клеменсу, тот будет рад счастливой возможности заработать легкие деньги и сам предложит сотрудничество. Жаль, что он использовал название „Том Сойер за границей“, но, может быть, „Том Сойер о себе за границей“? Звучит, а? Или „Том Сойер — путешественник“ — тоже неплохо.

Пройдя пограничный и таможенный контроль, Том вместе с заметками и планом романа поспешил к новому месту жительства Марка Твена в городке Реддинг, штат Коннектикут.

В Реддинге его оглушили новые печальные известия. Незадолго до того мистер Клеменс возвратился из Флоренции, что в Италии, куда поехал с женой Оливией. Оба были нездоровы, оба страдали приступами ревматизма, оба нуждались в более благоприятном климате для поправки здоровья. Во Флоренции Оливия совсем зачахла и умерла.

Возвратившись в Америку вдовцом, мистер Клеменс поселился в Реддинге с дочерью Кларой, той самой, которая была подвержена приступам падучей. Однажды, когда она принимала ванну, с ней случился очередной припадок, она потеряла сознание и захлебнулась. Мистер Клеменс не желал никого видеть. Трое из его четверых детей умерли прежде него, и жена тоже. Зато раньше, живя в Нью-Йорке, он прогуливался по улицам в модном белом костюме. Любил, когда на него обращают внимание и узнают. Любил порисоваться старик.

Том не страдал слабоумием. Он великодушно понял и простил нежелание мистера Клеменса принять его. Ему, простодушному, и в голову не могло прийти, что Сэмюэл Клеменс, написавший „Приключения Тома Сойера“, „Том Сойер — сыщик“ и „Том Сойер за границей“, к этому времени и слышать не хотел это имя, даже возненавидел его, как возненавидел очень многое в окружающей жизни.

Том был в растерянности, его литературная экспедиция закончилась ничем, и желание сделать писательскую карьеру значительно поостыло. Поскольку уж он попал в Коннектикут, то единственно из чистого любопытства проехал дальше на север Новой Англии, в Конкорд, что в штате Массачусетс, разузнать, что удастся, еще об одном американском кумире. Он знал, что Натаниел Готорн умер здесь много лет назад. Однако он не знал, что мистер Готорн, замкнутый, угрюмый человек, тоже всю жизнь бился как рыба об лед, чтобы своими серьезными сочинениями прокормить семью и себя, и не бросал любимой работы, даже впав в немилость у публики и издателей, что последние годы он провел в трагическом одиночестве, что угасание творческих сил вызвало сдвиги в его психике, нашедшие отражение в нескольких незаконченных и неопубликованных романах.

Возвращаясь назад через Бостон, Том узнал, что к концу жизни Генри Уодсворт Лонгфелло, однокашник Готорна в Боудойнском колледже, затем профессор в Гарварде и, можно сказать, национальный поэт Америки, впал в глубокую меланхолию после того, как во время пожара в доме у него на глазах погибла его жена. Вдобавок к нему пришло осознание того факта, что другие поэты, взять хотя бы Эдгара По и Уолта Уитмена, не оценили по достоинству мерные метры его стихотворений, что долгое время приходились по душе среднему читателю. Жалко несчастного старика, с огорчением думал Том, очень жалко.

Заинтересованный разговорами о новой поэтической звезде по имени Эмили Дикинсон, он поехал в Амхерст, что в штате Массачусетс, благо городок находился недалеко от Бостона. Там он с изумлением узнал, что Эмили Дикинсон, убежденная и безмужняя затворница, умерла более двадцати лет назад и что все ее тысяча пятьсот стихотворений, которые сейчас превозносились критиками до небес, были опубликованы посмертно. Она никому их не показывала, потому что в молодости натолкнулась на пренебрежительное отношение к своим стихотворным опытам. Действительно странная женщина, она на пятнадцать с лишним лет почти наглухо заперлась в своем доме, ни с кем, в сущности, не виделась и лишь изредка выбиралась к брату и его жене, которые жили в доме по соседству. Странно и печально, размышлял Том, что она не смогла воспользоваться плодами своего незаурядного и дерзкого дарования при жизни. Мисс Дикинсон всегда ходила в белом и, хотя была предрасположена к обморокам, отчего не раз падала с лестницы, категорически отказывалась пустить в свою комнату доктора. Бедная чудачка-отшельница!

Возвратившись в Нью-Йорк, Том увидел, что там нет ни одной знаменитости, с кем можно было бы поговорить о занятиях литературой. Он с прискорбием узнал, что высокочтимый поэт, обозреватель и рассказчик Эдгар Аллан По частенько не имел ни гроша в кармане, много пил, может быть, даже употреблял опий и страдал болезненными бредовыми идеями. Его нашли в белой горячке на улице Балтимора, одетым в какое-то тряпье с чужого плеча, и три дня спустя он скончался. Никто не знал, как и зачем он попал в Балтимор. Сам По перед смертью ничего не соображал. Впрочем, это было давно.

Потом Том подумал о друге Готорна — Германе Мелвилле. Не исключено, что его можно разыскать, если он еще жив и находится в Нью-Йорке. Но мистера Мелвилла уже не было в живых. Даже если бы он был жив, Тому не удалось бы его разыскать, потому что последние годы жизни мистер Мелвилл провел в нищете и безвестности, растеряв читателей и издателей. Как это случалось с другими писателями, чьи лучшие романы приносили им только недоброжелательные, унизительные отзывы и потерю авторитета, последние замечательные творения Мелвилла принесли ему забвение и отчаяние. Бывали дни, когда жена и ее родня считали его сумасшедшим. В символической повести „Писец Бартлби“, вещи, вероятно, автобиографической, ясно прочитывается нежелание автора повторяться, переписывать свои популярные ранние романтические романы об экзотических островах Тихого океана. Мелвилл поглощен грандиозными картинами романов „Моби Дик, или Белый кит“ и „Пьер, или Двусмысленности“ и своей модернистской работой „Мошенник“. Эти внушительные творения стоили ему публики и издателей. Через тридцать лет после смерти Мелвилла была опубликована его „темная“, многозначная повесть „Билли Бадд“. Подобно Клеменсу и Гарту, Мелвилл для заработка ездил с лекциями.

Обо всем этом Том узнал в Бостоне от влиятельного редактора мистера Уильяма Дина Хоуэлса, близкого друга мистера Клеменса, который был лично знаком почти со всеми писателями, кого повидал или не повидал Том Сойер во время своего бесплодного паломничества. Он мог бы узнать еще больше преинтереснейших подробностей у мистера Хоуэлса, который в последней трети века ярким метеором вырвался в выдающиеся романисты и уютно устроился в кресле главного редактора „Атлантик мансли“. Но Том уже потерял всякий интерес к этому предмету; больше того, ему было стыдно вспоминать былое увлечение.

Его писательские амбиции угасли, его любопытство было удовлетворено ужасными открытиями. Его путешествие по местам литературной славы Америки закончилось в морге-музее, где хранились останки разбитых творческих судеб тех, кто жил, писал и страдал. Они не были античными героями наподобие Ахилла и Гектора или богами вроде Зевса и Геры. Они были обыкновенные люди, но одержимые высоким стремлением запечатлеть жизнь в слове и потому более чуткие и чувствительные, нежели мы с вами, часто — неврастеники, путавшиеся в противоречиях и сплошь глубоко несчастные.