Стакан молока, пожалуйста - читать онлайн книгу. Автор: Хербьерг Вассму cтр.№ 67

— Знаешь что, нам надо развлечься! — воскликнул он и ущипнул ее за щеку.

Артур привел ее на большую площадь, где перед каруселями и лотереей стояли длинные очереди. У стойки мужчины и мальчишки стреляли в цель из чего–то похожего на игрушечное ружье. На полке рядком выстроились плюшевые мишки и другие мягкие игрушки. С третьей попытки Артур выиграл большого коричневого медведя, которого протянул ей с гордым поклоном.

Дорте задумалась, что–то припоминая. И вдруг у нее вырвался смешок. Странный печальный звук. По лицу Артура она поняла, что что–то не так Прохожие с удивлением смотрели на них.

— Что это на тебя нашло? — Артур был обижен.

— Прости… — Она протянула руки к медведю. Но он вырвал его у нее из рук и швырнул обратно на стойку с ружьями.

— Отказ от выигрыша приносит несчастье! — крикнула ему вслед девушка из тира.

Дорте постояла, глядя в стеклянные глаза медведя. Потом схватила его. С медведем в одной руке и сумкой в другой она побежала за Артуром.

— Прости, — еще раз сказала она.

Он шел прочь, не оглядываясь. Она тащилась за ним. Они протолкались через толпу к выходу. Очевидно, с развлечениями на сегодня было покончено. Но когда они уже покинули площадь, Артур вдруг повернулся к Дорте, схватил медведя и сунул под мышку.

Отец взял у матери зонты, положил их себе на плечо и, словно они были частью его самого, зашагал по дороге. Зонты прижали воротник его штормовки, смявшийся брезент натирал кожу на шее, но он этого даже не замечал. Проходя мимо школы, они увидели у окна учителя, и отец в знак приветствия поднял свободную руку. Движения его были раскованы, и он шел большим, свободным шагом. Мать, Вера и Дорте спешили за ним, словно никакого спора о зонтах не было и в помине.

— Ладно уж! — примирительно сказал Артур и свободной рукой обнял Дорте.

Она поняла, что должна что–то сделать в ответ, поэтому сжала его руку и серьезно сказала:

— Спасибо, Артур!

Он остановился и внимательно поглядел на нее. Его взгляд как будто приклеился к ее переносице или ко лбу. Потом Артур сглотнул и громко через ноздри втянул в себя воздух. Она услышала что–то вроде всхлипа, но не могла понять, что это означает. Мало–помалу его лицо засияло, как восходящее солнце. Он шел, прижавшись к ней так близко, как позволял медведь, отделявший их друг от друга, потом вдруг остановился, наклонился и дунул ей в лицо. Очень спокойно. Когда она попыталась обнять его двумя руками, медведь скользнул вниз, и Артуру пришлось подхватить его, поэтому он просто поцеловал Дорте в нос.

Потом они долго бродили, держась за руки, он нес медведя, а она — свою сумку. Когда они оказались возле большой церкви, он зашел внутрь только потому, что этого хотелось Дорте. Людей в церкви почти не было, лишь эхо от старых шагов минувших столетий. Они посадили медведя между собой. Тут было так торжественно, что они почти не разговаривали. Уже потом, на улице, он неожиданно брякнул, что она ему нравится. Так река ломала лед недалеко от дома дяди Иосифа.

Они сели на скамейку. Дорте пыталась вспомнить норвежские слова, чтобы они могли разговаривать. Но сумела только спросить о его семье. Он жестко рассмеялся.

— Ты рехнулась?

— Что такое «рехнулась»?

— Нет у меня никакой семьи, — беспечно сказал он и поддал потрепанной кроссовкой по ядовито–зеленой кочке.

— Умереть? — спросила она.

— Может быть, — буркнул он, глядя вдаль: ему явно не хотелось говорить на эту тему. îj.

— Мой отец умер, — сообщила она ему.

— Вон оно что. — Ее признание не произвело на него никакого впечатления. — Я позвоню, когда у меня будут деньги тебе на билет.

— Нет телефон.

Такое показалось ему немыслимым, но в конце концов он пожал плечами, дал ей номер своего мобильного и сказал, что она может позвонить ему с телефона–автомата. Они замолчали. Вид у него был озабоченный. Словно что–то так мучило его, что он мог не выдержать и взорваться в любую минуту. Заметив, что она наблюдает за ним, он толкнул ее в бок.

— Знаешь, а ведь я очень старый!

— Старый? Нет! — Дорте удивилась.

— Мне уже двадцать восемь! — грустно сказал он.

— Сколько это?

Артур подобрал палочку и написал число на песке.

— Конечно, старый… для тебя. А тебе сколько, Анна?

— Шестнадцать. — Она разглядывала свои руки и думала, что едва ли он верит, что ее зовут Анной. Пальцы ее шевелились, словно искали, за что ухватиться.

Он грустно посмотрел на нее. Потом словно решил: будь что будет. С коротким смешком он получше пристроил медведя под мышкой.

— А сейчас двинем ко мне и будем наслаждаться жизнью! — объявил он и поднял ее со скамьи.

— Пятьсот крон, — серьезно сказала она, глядя ему в глаза.

Он остановился и отпустил ее.

— Послушай, Анна! Если хочешь, чтобы я помог тебе, забудь о том, что ты была потаскухой!

Она крепко сжала свою сумку.

— Еда! — сказала она, пытаясь встретиться с ним глазами.

— Ладно! Ладно! Намек понят! Но тогда ты не будешь продаваться никому, кроме меня! Идет? — вздохнул он, вытащил бумажник и отдал ей четыреста крон — все, что у него было.

— Согласна? — кисло спросил он.

Не ответив, она спрятала деньги в карман. Вскоре он снова обнял ее.

— В Осло ты сможешь жить у меня. Может, к тому времени я обзаведусь новой квартирой. Тебе надо из этого выбираться. Ведь мы с тобой пара? Правда?

Дорте кивнула. Уж лучше быть чьей–то подружкой, чем чьей–то собственностью. Если она соберет достаточно денег до того, как Артур пришлет ей билет, она поедет не в Осло, а прямо домой!

Стояло лето! Все было летним. Запахи. Листва. Пыль, если мимо проезжали машины. Зеленые эмалированные баки под водостоками церкви стояли сухими. Островерхие скворечники на ивах за домом чернели на фоне вечернего неба. Они были пусты. Птенцы уже разлетелись. За изгородью начинались поля. Скоро они превратятся в благоухающие тайники, в которых можно укрыться. Придорожные канавы пересохли, но трава уже давно скрыла собой весь мусор, какой проезжающие бросали из окон автомобилей. Дядя Иосиф дремал на застекленной веранде с закрытыми окнами. Облупившиеся доски–ветреницы с их резными узорами казались почти красивыми. Мать ушла к священнику и ни о чем не тревожилась. Через некоторое время Николай взял ее за руку.

— Я пробуду дома все лето, — шепнул он, прижавшись губами к ее щеке.

Когда Дорте в очередной раз набрала в телефоне–автомате номер Артура и услышала, что номер заблокирован или что он недоступен, она сдалась. С тех пор, как они расстались, прошло три недели. Ей следовало примириться с тем, что он ее обманул. Весь день она чувствовала тяжесть. В голове. В теле. Не только из–за Артура, в ней самой что–то происходило. То, чего она не хотела знать. Лара сказала бы, что глупо расстраиваться из–за того, чего сама толком не знаешь.