Белинда - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 10

— Хорошо, — кивнул я. — Хорошо. У Белинды нет родителей. Никто не ищет Белинду. — Я сжал обеими руками ее шею, заставив поднять голову.

Она была на грани слез. Но все же позволила себя поцеловать и снова стала теплой и сладкой. Такой же покладистой и такой же горячей.

— Где ночная рубашка? — спросила она.

Не успел я утром открыть глаза, как уже понял, что она ушла.

Зазвонил телефон, и я даже сумел что-то промямлить в трубку, хотя сам не сводил глаз с ночной рубашки, аккуратно висевшей на крючке в шкафу.

Это была Джоди, которая сообщила мне, что меня хотят видеть на ток-шоу в Лос-Анджелесе. С трансляцией на всю страну. Естественно, я буду жить в Беверли-Хиллз.

— А что, обязательно надо туда ехать?

— Джереми, конечно нет. Но послушай, ты сейчас нарасхват. Продавцы ждут тебя на презентации в Чикаго и Бостоне. Подумай над их предложением и перезвони мне.

— Не сейчас, Джоди. Это мне не подходит.

— Джереми, всю дорогу лимузины и апартаменты. Перелеты первым классом.

— Джоди, я знаю. Знаю. Я готов сотрудничать, но не сейчас…

Даже воротничок ночной рубашки был застегнут. Запах духов. Золотистый волосок, приставший к ткани.

Спустившись вниз, я обнаружил, что пепельница и посуда вымыты и поставлены на сушилку. Очень аккуратно.

А еще она нашла заметку обо мне в «Бэй бюллетин», и теперь журнал лежал на кухонном столе, открытый на том месте, где я был сфотографирован на ступенях публичной библиотеки.

«СВОЕЙ ПЯТНАДЦАТОЙ КНИГОЙ УОКЕР ПРОДОЛЖАЕТ ПЛЕСТИ МАГИЧЕСКИЙ УЗОР

Сорокачетырехлетний белокурый высокий (рост шесть футов один дюйм) Джереми Уокер — словно добрый великан среди своих маленьких поклонников, собравшихся в детском читальном зале публичной библиотеки Сан-Франциско, словно сероглазый игрушечный медвежонок среди восторженных маленьких девочек, которые засыпали его вопросами относительно его любимого цвета, любимой еды, любимого фильма. Оставаясь верным себе, он дарил своим юным читателям только традиционные и старомодные образы, как будто не существует пестрого мира „Звездного крейсера „Галактика““ и „Подземелья драконов“…»

Как она, должно быть, смеялась, читая подобную галиматью. Я тут же выбросил журнал в мусорное ведро.

В доме больше не осталось никаких следов ее пребывания. Ни записки, ни нацарапанного адреса, ни номера телефона. Я все проверил и перепроверил.

Но как насчет отснятой черно-белой пленки? Интересно, она все еще в фотоаппарате? Традиционные и старомодные образы. Я позвонил, чтобы отменить назначенную на сегодня встречу за обедом, а потом спустился в подвал, в темную комнату, где проявлял фотографии.

К полудню у меня уже были неплохие снимки. Я развесил их по стенам мастерской, а самые лучшие прикрепил к проволоке перед мольбертом. Их было так много, и все такие соблазнительные.

Хотя она была права, когда говорила, что не является одной из моих маленьких девочек. Она и не была. В отличие от моих маленьких моделей, ее лицо ни в коей мере не напоминало монету без клейма. И все же она была прелестна в общепринятом смысле слова и выглядела так по-детски.

На самом деле она чем-то напоминала призрак, неземное создание. Я хочу сказать, она была словно оторвана от окружающих ее вещей, словно видела или делала такое, что другим и не снилось.

Да, определенно преждевременная зрелость, может быть, чуть-чуть цинизма. Я увидел все это на фотографиях, хотя, когда снимал, ничего такого не заметил.

Перед тем как надеть ночную рубашку, она приняла душ. Волосы у нее были распущены и падали легким кудрявым облаком. И на снимках в них играли лучи света. И она очень естественно играла со светом. На самом деле она вела себя перед объективом абсолютно раскованно. Во время съемки она будто впадала в транс, неохотно отвечая на вопросы и словно чувствуя на себе мой взгляд.

В ней было нечто соблазнительно эксгибиционистское. И она знала, как надо вести себя во время съемки. Она периодически вставляла замечания насчет фокуса или освещения. Но очень деликатно и ненавязчиво. Позволяя мне делать то, что я хотел делать.

У меня никогда не было такой натурщицы, как она. Никакой скованности, никаких неестественных поз, удивительно глубокое понимание того, что от нее требуется.

Лучшей фотографией оказалась та, где Белинда устроилась на карусельной лошадке, выставив голые скрещенные лодыжки из-под длинной ночной рубашки. При этом свет падает сверху. А еще чудесный снимок Белинды, сидящей по-турецки на кровати. Я даже увеличил те фотографии до размера постера.

Очень удачно вышло фото Белинды, стоящей на коленях в гостиной возле старого кукольного дома: ее лицо на фоне башенок, печных труб и окошек с кружевными занавесками, а кругом разбросаны различные игрушки.

То фото оказалось последним. Нам следовало отправиться в постель до начала съемок. Я мечтал заняться с ней любовью прямо на ковре в гостиной, но боялся ее напугать, хотя, если бы я предложил, может, она и не возражала бы. Но я и сам был напуган.

На фотографиях, сделанных на лестнице со свечой и руках, она была прямо-таки вылитая Шарлотта. Я шел впереди нее и снимал, как она поднималась по ступеням. Минимум света. Здесь она действительно выглядела совсем ребенком, ребенком, которого я рисовал сотню раз, вот только было что-то такое в ее глазах, что-то такое… Мы почти не делали это в постели.

Но положить ее на кровать с балдахином… Нет, такого шанса упускать было нельзя. Там она сможет расслабиться, проявит большую готовность получать удовольствие, нежели доставлять его мне, как было в отеле, что и требуется доказать. В первый раз она, скорее всего, не получила удовольствия, но сейчас все обстояло иначе. И для меня было очень важно удовлетворить ее. Я хотел, чтобы она кончила, и она кончила, если, конечно, не была чемпионкой по имитации оргазма. На самом деле мы сделали это дважды. Второй раз оказался удачнее, хотя я был выжат как лимон и мне ужасно хотелось спать, а ночь уже была на исходе.

Однако спать подле нее, чувствовать ее обнаженное тело в этой всегда пустой кровати, холодной пустой кровати, хранящей воспоминания моего детства в Новом Орлеане, было удивительно приятно.

На большинстве снимков она выглядела очень серьезной. На лице ее не было улыбки, но она казалась мягкой, открытой и восприимчивой.

Изучив развешанные на стене фотографии, я лучше узнал строение ее лица: широкие скулы, чуть квадратная челюсть, по-детски туго натянутая кожа вокруг глаз. На снимках веснушек было не видно, но я знал, что они есть.

Лицо скорее детское, чем женское. И все же я целовал ее грудь, ее соски, тонкие волосы на лобке, чувствовал ее промежность в своей руке. Хмм… Настоящая женщина.

Мне вспомнился анекдот, который я услышал несколько лет назад в Голливуде. Я приехал туда для завершения сделки по ремейку телефильма: экранизации романа моей матери, умершей много лет назад, — и мой агент с Западного побережья Клер Кларк пригласил меня на обед в пафосный «Ма мезон».