Своя-чужая жизнь, или Верни мою любовь - читать онлайн книгу. Автор: Алена Винтер cтр.№ 50

Рэм уже полностью овладел собой и выглядел спокойным. Он обошел стол, подошел к деду и похлопал его по плечу.

– Не обижайся, – сказал он. – Я не тебя имел в виду, а своих родителей, которые вовсе не родители. Так, – махнул он рукой, – непонятно кто! Все, я ухожу, не желаю продолжать этот фарс.

Выйдя из дома, Рэм сел в машину и с силой потер разгоряченные щеки. Он вдруг почувствовал себя маленьким ребенком, который не может удержать слез обиды. Но больше всего Рэм ощущал разочарование, будто ему пообещали что-то важное и обманули его ожидания, вместо подарка подсунув пустоту.

В то время как Рэм упивался своим горем, сидя в «Мерседесе», на четвертом этаже старинного особняка, расположенного на Малой Никитской улице, шла оживленная беседа. Вернее, так: дед устроил Тамаре и сыну первый в жизни скандал, а они, ошеломленные, молчали, не зная, как им реагировать на подобный взрыв ярости.

– Стыдно признать, но мой внук прав! – бушевал он. – Во что мы превратили нашу семью?! Ты, Тамара, профессор херов, никогда не уделяла внимания своему ребенку. Для тебя намного больший интерес представляли всякие Наполеоны и Жозефины, а также какие-то другие давно умершие кретины, о которых, кроме тебя и кучки таких же свихнувшихся идиотов, никто и не помнит. Молчать! – Роберт Рустамович стукнул кулаком по столу, прервав поток возмущения с ее стороны. – Рэму двадцать восемь, и за все эти годы ты провела рядом с ним не более месяца! Две недели, когда он родился, и по нескольку часов на каждый год его жизни. Тебе он никогда не был нужен, как и тебе, Рифат! Народный, мать твою, избранник! Ты хотя бы помнишь дату его рождения?

Рифат Робертович намеревался ответить, но вовремя сдержался, понимая, что, если он издаст хоть один звук, его немедленно осыплют оскорблениями с головы до ног. Было бы крайне смешно наблюдать со стороны за тем, как отец ругает своего пятидесятилетнего сына, а тот даже боится шевельнуться на стуле и, как безусый юнец, смиренно склоняет голову перед бесноватым стариком, изрыгающим хулу.

– Дни рождения своих куриц ты наверняка не пропускаешь! – выкрикивал дед. – Бездушные эгоисты!

– Это Рэм – эгоист, – заносчиво произнесла Тамара. – К тому же он лентяй!

– Закрой рот, – порекомендовал ей Роберт Рустамович. – Замолчи по-хорошему, черствая ты стерва! Иначе я каждое произнесенное тобою слово вобью в твою глотку, да с такой силой, что ты заткнешься навсегда.

– Отец! – наконец встал на защиту жены Рифат. – Прекрати! Мы поняли, что ты желаешь донести до нас…

– Что ты понял? – сипло засмеялся дед. – Что ты – паршивый родитель?! Ты приставил к мальчишке Малиновского, чтобы он вместо тебя выполнял функции отца. И мне думается, что у него это получилось лучше, чем у вас обоих! В отличие от тебя он любит твоего сына. Малиновский ближе Рэму, чем ты, – Роберт Рустамович схватил невестку за плечо и больно сжал его, – мать-кукушка! Вы оба виноваты в том, что ваш ребенок оказался эгоистом. Мальчик сломлен! Боже мой! – Он схватился за голову. – А я вам в этом помог! Что мы ему дали, кроме безразличия?! И чего же мы теперь от него ждем? Любви и ласки?

Дед порывисто задышал и опустился на стул.

– Папа! – немедленно подскочил к нему Рифат и расстегнул верхние пуговицы на его рубашке. – Тебе плохо?

– Нет, мне очень хорошо, – сказал Роберт Рустамович, и все находившиеся в столовой поняли, что старик еще долго будет водить смерть за нос. – Я просто задыхаюсь от счастья, – почти пропел он и приказал невестке: – Вызови такси! Хочу домой! А завтра, если внук пожелает меня выслушать, я буду умолять его о прощении за украденное у него детство. Что касается вас… идите-ка вы в свои разные спальни, которые спасли ваш никчемный брак. А еще лучше – в задницу!

* * *

Рэм не сразу поехал домой, он решил успокоиться, устроив небольшую прогулку по городу. Насладиться скоростью ему, увы, не удалось, вместо этого пришлось на час застрять в пробке. Зато появилось время, чтобы сбросить напряжение. По дороге Рэм заехал в магазин, купил еды для себя и Малиновского, но, главное, для Саши, который уже, наверное, давно проголодался. Внезапно Рэм испытал стыд из-за того, что он не позаботился об ужине заранее. Впрочем, он думал об этом, но ссора, произошедшая в доме родителей, и жалкие попытки привести себя в нормальное состояние начисто вымели из его головы все мысли о Саше и о Малиновском, который присматривал за мальчиком. Рэм вспомнил злобный взгляд Яна, когда тот услышал, чем ему предстоит заниматься в ближайшие часы, и улыбнулся.

– Если бы я знал, что ты повесишь на меня этого сопляка, – прошипел Малиновский, – я появился бы в твоем доме не раньше следующего понедельника!

– Я оставляю вас обоих очень ненадолго. Кроме того, Сашу вечером заберет Вер… – Рэм запнулся и быстро исправил свою оплошность: – Заберет мама. Он погостит у нас совсем недолго. Правда, малыш? – спросил он у прислушивавшегося к их разговору мальчика и подхватил его на руки.

Малиновский пристально всмотрелся в черные блестящие локоны ребенка и его яркие зеленые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Затем он протянул руку и заботливо поправил воротничок кофточки малыша. Дотронувшись пальцами до его нежной теплой шеи, он на миг испугался этой хрупкости и беспомощности двухлетнего ребенка и улыбнулся, догадавшись, что Рэм испытывает те же чувства.

– Красивый парнишка, – вдруг сказал Малиновский, забрал мальчика из рук Рэма и осторожно прижал его к с груди.

Александр беспокойно дернулся, скривил лицо, словно намеревался заплакать, но на этом проявление недовольства закончилось, что очень понравилось Малиновскому.

– Серьезный!

– Естественно, – сказал Рэм и провел пальцами по вьющимся волосам ребенка, – он же сын Анны. Впитал в себя ее строгость – на генетическом уровне.

Малиновский, как показалось Рэму, хотел что-то сказать, но почему-то промолчал. Рэм, спешивший к родителям, не обратил на это внимания, лишь пообещал не задерживаться. Но, возвращаясь домой, он понял, что слово свое не сдержал. Кроме того, он заставил их обоих сидеть голодными, в то время как сам наслаждался сытным ужином.

– Ребята! – крикнул Рэм, войдя в квартиру. – Прошу прощения за опоздание! Вы где? – спросил он, заглянул в гостиную и улыбнулся, увидев разбросанные по полу игрушки.

Яркие машинки, заяц со смешной бабочкой, приколотой к шее, небольшой круг железной дороги. Все говорило о том, что Малиновский проникся нежными чувствами к сыну Анны, устроив в квартире этот детский сад.

– Мы в кухне, – послышался голос Яна.

Рэм остановился на пороге и рассмеялся, увидев, как тот кормит мальчика йогуртом.

– Фруктовые мы не любим, – отчитался он перед Рэмом. – Зато обожаем карамельный и ванильный.

Этот безжалостный мужчина заметно преобразился, пробыв в компании ребенка лишь несколько часов. Лицо его утратило свое обычное наглое выражение, взгляд стал непривычно мягким, но при этом не потерял свойственной ему сосредоточенности и внимательности. Щеки Малиновского раскраснелись, видимо, от шумных игр с мальчиком, а губы растянулись в улыбке, редко посещавшей его лицо. Рэм был приятно удивлен и прокомментировал свое настроение вслух, сказав пару шутливых фраз.