Прыжок - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сахаров cтр.№ 68

– Ну, покатайся, раз с Артемом, только недолго. Скоро ужин, да и темнеет уже. – И Арибун так с предупреждением на меня посмотрел.

Кивнув в знак того, что все понял и предупреждению внял, я дождался, пока девушка переоделась в свободные брюки и подходящие сапожки. Помог ей запрыгнуть на лошадку, и мы выехали со двора. Прокатились до заречного леса и обратно. Когда ехали шагом, то разговаривали. Айрис рассказывала об их жизни в империи и тамошних порядках. А когда она начала расспрашивать меня о том, где родился я, где вырос, кто мои родители, я выдал легенду, заготовленную для меня Тангаром.

Родился и вырос в королевстве Тайборг, отец – северянин, но большую часть жизни прожил на этом материке, мать из империи Септим. Отца зовут Берест, а мать – Дана. Сестер и братьев нет. Когда мне было семнадцать лет, в нашем городке Ситар вспыхнула эпидемия чумы. Все родные умерли, городок выжгли вместе с оставшимися в нем зараженными горожанами и просто случайными жертвами. Те, кто спасся, в том числе и я, под присмотром королевских арбалетчиков и лучников прожили в фильтрационном лагере две недели. После были расселены, а кто-то съехал из тех мест. Прибившись к семейству, направлявшемуся к родственникам в Кронг, добрался до самой границы. Помыкавшись несколько лет и пробавляясь случайными заработками, повстречал Даго, вот теперь учусь, живу у него и помогаю ему по мере своих сил. Все сведения о чуме, уничтожении городка и расселении не были высосаны из пальца, а на сто процентов правдивы. Выяснить, откуда я на самом деле, было проблематично. Где эти выжившие горожане теперь? И много ли кто из них знал всех жителей городка в несколько тысяч душ? Да и кому понадобится копаться в прошлом, чтобы проделать такую титаническую работу? Перепись выживших никто не вел, все эти сведения учитель почерпнул от двух переехавших в Кронг семейств, и он был уверен, что эти данные достоверны.

– Сожалею о твоей потере, Артем. У меня тоже мать умерла два года назад, и я знаю, что это такое – потерять близкого человека. Артем Берест, – произнесла она задумчиво мое имя и видоизмененную фамилию.

До подворья оставалось минут шесть езды рысью, и мы больше не разговаривали. Затронутые темы о смерти родных словно бы оборвали общение, но я заметил, что нам стало намного легче вместе. Мостик взаимопонимания между нами был установлен, и я надеялся, что в ближайшее время он станет еще крепче. Отступаться от Айрис я не намеревался.

Управившись с лошадьми, я пошел ужинать. А потом у нас с Даго состоялся содержательный разговор. Я поведал ему о своих приключениях и о том, как вылечил внучку рыбака. Рассказал о том, как прикупил лук, лошадь и подарки, и о том, как наложил заговор на украшения и что это даст тем, кто будет их носить. Вот на этом месте охотник устроил мне разнос. «И мало того, что ты сам можешь погибнуть, – кипятился он, – так еще и всех подставишь». И пробуждения, и предназначения – все вспомнил учитель, не особенно выбирая эпитеты, промелькнули и наши, хм, «выражения». Пришлось пообещать, что я не буду больше так рисковать и подумаю, чтобы отречься от посвящения. Пообещать-то пообещал, но отказываться не собирался. Насчет украшений он уже, оказывается, разобрался, и Сира больше не будет пытаться мне их вернуть. Рассмотрев лук, перчатку, стрелы и колчан, Даго поинтересовался, за сколько я купил все это. Услышав цену, он развеселился и объяснил мне причину такого своего настроения:

– Нет, ну я же говорил, что в тебе пропал торговец. Орк продал тебе отличные предметы, и стоит все это минимум на три-четыре золотых дороже. И с цацками то же самое: на золотой-два он тебе уступил. Лук – это не арбалет и требует серьезной тренировки, я сам тебя буду стрельбе обучать. Готовься к тому, что плечи и руки будут болеть ой как сильно, первую неделю точно. Так-то, ученик, пошли спать, завтра тяжелый день.

Вот так закончился этот насыщенный событиями и новыми впечатлениями день. Едва добравшись до кровати, я тут же заснул.

Вечер того же дня, кабинет священника Азиса

Священник Азис сидел за письменным столом в своем кабинете и дописывал доклад об инициации предполагаемого Пробужденного в баронстве эл Толли. Доклад предназначался архиепископу Кронга. Священнослужитель примерно представлял, что за этим последует, если архиепископ Тарин воспримет предполагаемую угрозу всерьез. Будет сделан запрос в королевскую канцелярию, и после непродолжительной торговли стороны придут к соглашению. И тогда в баронство эл Толли направят отряд Следящих и Карающих. Были случаи, когда боевая группа сидела в ожидании год-два. Впрочем, такая практика давала результаты: ересиархи, еретики и некроманты, проживающие в контролируемой области, рано или поздно себя раскрывали, и тогда их уничтожали. Хотя, конечно, самый лучший вариант – это взять живым и, вынудив отречься и покаяться, провести очищение огнем.

«…Опираясь на все вышеизложенное, можно с уверенностью утверждать, что в баронстве эл Толли инициировался так называемый Пробужденный. И несколько выбросов применяемой силы указывают на то, что этот адепт проживает где-то в Трехречье или его пригороде. Сила этого еретика будет расти день ото дня. Требуется отряд Следящих и Карающих для его уничтожения. Священник Азис Торман».

Торман присыпал послание песком и, устало потерев виски, подумал о том, что насколько проще было бы уничтожать эти места силы. Но на месте уничтоженного внешнего признака истока возникало что-то новое. А это привлекало излишнее внимание. Попытки контроля также не давали результатов. Строили на этих местах монастыри, но в них начинали множиться ереси. И проверенные вроде бы священнослужители становились ересиархами.

На следующий день прибыли ученики, все, за исключением одного. То ли папаше что-то не понравилось, то ли отпрыску. Мои новики приехали оба, как я и предполагал. Первые несколько дней я едва дотягивал до подушки и сразу же отрубался, настолько усиленно шли тренировки. Меня, Крута и Хакреда гоняли в хвост и в гриву по окончании занятий с новиками и тогда, когда они тренировались в стрельбе. Круту доставалось меньше нашего, потому как он частенько привлекался к преподаванию стрельбы из арбалета. Новикам нагрузок давали меньше, если, конечно, они сами или их отцы не настаивали на усиленных тренировках. Большая часть учеников, живших рядом со школой, уезжали на ночь домой. Оставались лишь те, кому добираться было далеко, и еще несколько человек, что изъявили желание тренироваться чаще остальных. К нам в школу за эти несколько дней записалось еще пятеро юнцов и трое парней годков по двадцать.

Но эти обучались отдельно, если несколько часов в день, да еще и не каждый день можно было назвать обучением. Они не желали тратить свое время на физическую подготовку и занятия, которые были им не по душе. Арибун или Даго уделяли таким ученикам пару часов в день на урок по фехтованию и этим ограничивались.

А потом Микар привез эликсиры и, когда отдавал их мне, предупредил, что они получились даже лучше, чем он ожидал. Хакред, как мы и условились ранее, выпил один и два дня на тренировках не показывался. Когда же он наконец появился, то новики попритихли, но между собой активно обсуждали обретение одноруким утерянной конечности. К тому же бывший калека словно бы скинул пяток годков и помолодел. Волосы, правда, остались седые. Хакред производил впечатление сильного и уверенного в себе человека. Немногие сейчас бы узнали в нем прежнего инвалида. Мы распространили среди учеников слух о том, что совладельцы вылечили его в долг, купив зелье у алхимика Микара. И теперь Хакред, пока не отработает, будет гамбалить на благо школы. И Хакред это всячески подтверждал. Представляю, как эта реклама обогатит Микара. Прикинув все «за» и «против», я не стал продавать оставшиеся четыре эликсира, а убрал подальше. Даго и Арибун, как и собирались, закупили у Мика эликсиров и послабее и два для регенерации. После того как среди зажиточных горожан и торгашей города и пригорода этот слушок распространился, у нас добавилось еще десять учеников, и не все они были местными. К нам даже захотел вернуться тот, что не вернулся с выходных, но Даго категорически отказался взять его обратно. И такая позиция многим показала, что если ушел, то обратно уже не примут.