Хозяйка Четырех Стихий - читать онлайн книгу. Автор: Мария Гинзбург cтр.№ 62

Шенвэль усмехнулся.

– Не откажи в любезности поужинать со мной, – сказал он.

– С удовольствием, – сказал Лакгаэр и телепатически вызвал слуг, чтобы они сервировали в покоях гостя ужин на двоих.

Они стали подниматься по извилистой тропинке. Шенвэль остановился на террасе. Лакгаэр тактично ждал, когда Верховный маг сочтет возможным продолжить путь. Поджер, хотя и не был магом, сотворил самое настоящее чудо. Дворцовый лекарь пускал завистливые слюни каждый раз, когда перевязывал Шенвэля. Верховный маг согласился на предложение Лакгаэра прокачать свое тело чистой Чи. После процедуры Шенвэль начал ходить, но двигаться быстро он еще не мог. Особенные сложности у эльфа вызывал подъем.

– Есть два вида смелости, – сказал Шенвэль. – Одна – эта смелость командира, увлекающего свой отряд в атаку с громкими воплями. Там страх одного преодолевается подъемом всех. Как говорят мандречены, на миру и смерть красна. А другая смелость, тихая, смелость решений, встречается гораздо реже. Ведь решать приходится в одиночестве. Но, по-моему, как раз она и является истинной. И ты, мой милый Лакгаэр, как раз настоящий храбрец. Я это понял еще в тот раз, перед свержением Морул Кера, когда ты разрешил нам встречаться и жить в твоем дворце.

– А ты, как был неисправимым льстецом, так им и остался, – ответил Лакгаэр на это.

– Когда развалилась статя Хозяйки Четырех Стихий? – спросил Шенвэль, указывая на пустой пьедестал.

Так эльфы называли волшебницу, которая умела призывать Чи всех сил жизни – Огня, Воды, Земли и Воздуха. Подобный дар встречался очень редко, последняя эльфка с такими способностями родилась восемь веков назад. Матери Шенвэля повиновалась не только мертвая сила, но и Чи всех четырех стихий. Но эльфы Фейре отказались дать ей официальный титул, к которому полагалось приличное денежное содержание – в Разрушительнице не было ни капли эльфийской крови. Однако Лакгаэру для создания магической конфигурации было необходимо изображение именно Хозяйки Четырех Стихий, и он не стал мелочиться. Разрушительница Пчела дала свое согласие на изготовление артефакта и запечатлела в нем свое Чи. Пчела предупредила, что в тот день, когда она умрет, артефакт потеряет свою силу и разрушится.

Других изображений Разрушительницы Пчелы, насколько было известно Лакгаэру, не сохранилось. Старый эльф помнил, что Верховный маг перед свержением дракона частенько приходил на террасу просто посмотреть на статую – артефакт все еще работал, хотя к тому времени Пчеле должно было исполниться около трехсот лет. Люди столько не живут, но Ящер, судя по всему, продлил дни волшебницы, так много сделавшей для владыки Подземного мира. Очевидно, Шенвэль и сейчас надеялся, что мать его еще жива.

Но пустой цоколь сообщил ему об обратном.

– Артефакт треснул и раскололся как раз в ту ночь, когда вы захватили замок Морул Кера, – сказал Лакгаэр мягко. – Я приказал убрать обломки. А ваять новый, как ты сам знаешь, не с кого.

Эльфы вошли в покои. Шенвэль опустился в глубокое кресло, обитое голубым бархатом, и откупорил бутылку вина. Лакгаэр сел напротив него. Шенвэль наполнил бокал хозяина дома. Пока первый голод не был утолен, и хозяин, и гость молчали. На закуску Шенвэль наложил себе в тарелку мидий и аккуратно вскрыл все раковины при помощи вилки и ножа. Лакгаэр взял себе салата и протянул руку к бокалу.

– Ты понял, о чем я играл, а я ведь не пел, – сказал Шенвэль и взял с подноса аккуратно надрезанный лимон. – Ты воспринимаешь мертвую силу, хотя не владеешь ею. Кто коснулся тебя своим Цин?

Лакгаэр вздрогнул и расплескал вино. Шенвэль опустил глаза на гору устриц в своей тарелке.

– Это… – сказал Верховный маг.

– Нет, – сказал Лакгаэр, поставив бокал на стол. – Это не Разрушительница Пчела. Твоя мать воевала на Западе, а не на Юге. За что я очень благодарен судьбе.

Шенвэль выжал лимон в устрицы и вопросительно посмотрел на Лакгаэра. Старый эльф мучительно улыбнулся и глубоко вздохнул, словно ныряльщик перед прыжком в воду.

– Я помню, как воспринял начало бунта Разрушителей, – сказал Лакгаэр. – Люди повсюду кричали, что эльфы нарушают равновесие между силами Жизни и Смерти, Порядка и Хаоса. Или, как они называли эти силы – Прави и Нави. Я думал, что отлично понимаю истинную причину зависти расы, где средней срок жизни составлял жалкие шестьдесят лет, к народу, где мужчина начинал считаться старым после шестисот. Тогда я не знал о Чистильщиках, уничтожавших целые деревни «лишних» людей. Если бы не эти подонки, мы бы и сейчас правили людьми…

Шенвэль кивнул. Его эта старая история касалась самым непосредственным образом.

За восемь лет до бунта Детей Волоса отряд Чистильщиков стер с лица земли ничем не примечательную деревушку на краю Гниловранской трясины. Единственная, кто тогда выжил, была одиннадцатилетняя девочка. Она каким-то чудом добралась до капища, спрятанного на болоте, забрела в храм Моготы и заснула там. А когда утром жрецы обнаружили ее, на руке девочки был след ладони богини.

А в руке девочка сжимала хрустальную иглу из ожерелья идола.

Девочка стала камешком, который стронул лавину. Она первая научилась управлять своим Цин. Остальных детей жрецы Ящера научили призывать мертвую силу через эти хрустальные иглы, Пальцы Судьбы.

Деревня, оставшаяся только на картах, называлась Малые Пасеки. Девочка взяла себе имя Пчела. Титул «Разрушительница» прибавился к ее имени гораздо позже.

– Какая злая ирония судьбы, что теперь этот упырь Крон дал своему подразделению такое же название! – продолжал старый эльф. – Воистину, история учит нас только тому, что на ее опыте никто не учится… Я попал в воспитательный лагерь при том же капище, в который Морул Кер отправил и тебя. В Гниловран. Но я бежал и стал Мстителем.

– Так вот почему Гниловран укутали защитными чарами! – воскликнул Шенвэль. Он уже разделался со своими мидиями и с сомнением поглядывал на салат, который Лакгаэр наложил себе. – Ты знаешь, что до сих пор никто, кто покидает Гниловран, не может вернуться туда? Ты обрек многих ни в чем не повинных эльфов на страшную гибель в болотах, Лакгаэр. Я сам видел тех, кто бродил по лесу рядом с лагерем, не видя его. Беглецов даже не преследовали. Из Гниловранской трясины почти невозможно выбраться без проводника… Они гибли от голода и лихорадки на наших глазах, а мы ничем не могли им помочь.

– Я разыскивал эти проклятые капища и предавал их огню и мечу, – продолжил рассказ Лакгаэр. – Это я уничтожил Черногорское и Нижневолынское капища Моготы. А также капище Ящера в Запретном Лесу. Но моей мечтой было найти и уничтожить центральное капище, рассадник всей этой заразы. Я узнал, что если идол Моготы будет разрушен, то и Иглы Врага потеряют свою силу. А без них Разрушители станут что волки без зубов. Только твоя мать ни в чем не нуждалась, чтобы призвать мертвую силу, но один в поле не воин…

– На самом деле, – заметил Шенвэль. – Название артефактов – это образец неточного перевода. Моргот здесь ни при чем; просто мы, эльфы, всегда слабо разбирались в богах мандречен. Артефакты называются «Пальцы Судьбы», то есть «пальцы Моготы».