Воля смертных - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 30

— Разумеется. Ведь орден поручил вести данную тему именно мне. И я не просто так оказался на улице в тот опасный для вас момент.

— Кто на нас нападал? — тут же напряглась Дамира.

— Я все расскажу. Но давайте сперва закроем вопросы ордена, а уже потом перейдем к вашим.

— Нет! Я не смогу спокойно спать, пока не пойму, что нам угрожает.

— Хорошо, я отвечу. На вас напали богиня Геката и посланный лешими оборотень.

— Что за бред вы несете, Кристофер?! — вспыхнула археологиня. — Какая Геката, какие оборотни?!

— Вот видите? Я же говорил, что сперва нужно разобраться с вашими находками, а уже потом обсуждать все остальное. Иначе уж очень длинно получится. Итак, Шеньшун смог оценить опасности современного мира?

— Мы побывали в Пакистане и в Перу. Именно там находились столицы государств, враждебных пермскому. Шеньшун не нашел там никаких следов существования древних богов. Он уверен, что опасные его богу противники уничтожены. Погибли уже достаточно давно, чтобы оставить какие-либо ловушки. Временем уничтожено все, даже сама память о них.

— Ничего опасного?

— Ничего. Простите меня, Кристофер. Не мне, после всего пережитого, обвинять кого-то в безумии.

— Ничего страшного, сударыня. Поначалу я и сам заподозрил у себя помешательство. Я очень надеюсь, вы помните, где именно находится усыпальница?

— Разумеется.

— Это очень хорошо. По вашим координатам за минувший год никому не удалось найти никаких следов раскопок. Надеюсь, вы ничего не перепутали?

— Нет, ничего. Если так нужно, я могу ее показать.

— Надеюсь, понадобится… Так каков ваш подопечный в общении, милая леди?

— Очень любознателен и дружелюбен. Нет, вы не сомневайтесь. Он говорит, нуары создавались, дабы защищать, а не убивать. Все, кто пострадал при встрече с ним, проявляли агрессивность сами. Первыми.

— Это радует. Тогда, может быть, вы позволите задать несколько вопросов от имени ордена ему самому? Честно говоря, я уже давно сгораю от нетерпения, предвкушая такую возможность.

— Я ему не хозяйка, Кристофер, приказывать не могу. Но уверена, он и сам проявит к вам немалый интерес.

— Даже мурашки по коже… — нервно улыбнулся Истланд.

Коттедж, снятый монахом ордена Девяти Заповедей, был не очень велик, но хорошо продуман для комфортного отдыха. Четыре небольшие спальни на втором этаже, две из которых вмещали солидные двуспальные кровати, небольшая кухонька всего два на два метра и просторная гостиная с диваном, двумя креслами, столом и телевизором. Именно в гостиной доктор физико-математических наук Кристофер Истланд и начал свой важный разговор с расположившимся на диване стражем богов.

— Я бы хотел рассказать вам историю человечества, друг мой, — заерзав в кресле, издалека начал монах. — Три с половиной тысячи лет назад, скитаясь по пустыне, одно из человеческих племен столкнулось со знамением. Как рассказывает об этом Писание, они получили Божью волю, запечатленную в виде десяти заповедей. Семь из них касались моралей, которым надлежит следовать в своей жизни людям. Три — указывали на законы мироздания, кои людям следовало помнить. Первая утверждала, что в нашей вселенной нет ни магии, ни чудес, ни колдовства, а существует лишь единая Божья воля. Вторая запрещала слепую веру кому бы то ни было и во что бы то ни было. Третья запрещала призывать Бога всуе и требовала полагаться лишь на самих себя.

Монах прокашлялся и продолжил:

— Откровение не принесло особой удачи этому племени, а заветы не стали обязательны к исполнению. И тогда, две тысячи лет назад, к людям пришел новый учитель, повторивший прежние заветы и в проповедях своих приумноживший их важность. В этот раз призыв к познанию замысла Божьего был услышан и пророс в сердцах последователей богочеловека. Христиане всего мира по крупицам собирали знания свои и приносили в общую копилку, раскрывая мудрость Создателя. Уже в первом веке христианский священник Климент Римский сочинил трактат о том, что земля является огромным шаром. Святой Беда Достопочтенный создал труд «О природе вещей» и написал больше сорока книг по математике, физике и астрономии. Монахи, кардиналы, даже Римские папы соревновались в том, кто глубже сможет проникнуть в тайны мироздания. Монах Роджер Бэкон написал столь замечательные работы по оптике, астрономии и химии, что на него ссылаются до сих пор, Альберт Великий — не менее замечательные труды по биологии, папа Сильвестр II изобрел и изготовил первую в истории астролябию…

Кристофер Истланд запнулся, вздохнул:

— Однако так мы можем утонуть в именах, в тысячах имен. Скажу лишь, что спустя очередные полторы тысячи лет, когда многие из служителей церкви стали забывать о целях и смысле христианства, подменив мудрость обрядовостью, веру — стяжательством, верность Заповедям — пышностью, к людям снова пришел учитель, и началась эпоха Реформации. И снова христианские священники начали поражать мир все новыми и новыми научными открытиями и великими прозрениями. Мендель и Коперник, Дарвин и Кеплер, Пачоли и Флоренский, Мауро и Карпини, Мальтус и Флоровский, Кеплер и Тейяр, Пуаре и Митчел — это их верой и служением Всевышнему создавалось здание современной цивилизации. Именно в те годы зародился и наш орден, орден Девяти Заповедей, находящийся под покровительством пророка Экклезиаста. Именно старанием нашего ордена теология стала тем, чем она является по сей день: базисом для познания мира, основой научного мышления, без которого невозможно ни одно исследование, ни в какой области естествознания.

Доктор Истланд, не удержавшись, встал, подошел ближе, остановился перед нуаром.

— На протяжении многих веков превыше всех других тайн монахов нашего ордена мучила именно эта тайна: кто научил людей думать? Кем является то неведомое существо, что подарило нам заповеди, что следит за их исполнением и возвращает заблудшее человечество на истинный путь каждый раз, когда мы начинает забывать, для чего нам дарован разум? Ответь мне, воин из прошлого, знаешь ли ты, кем был тот, кого мы привыкли называть Богом?

— Очень занимательное и полезное для меня повествование, друг мой Кристофер, — ответил ему страж богов. — Я полагаю, ты испытаешь сильную обиду, если я просто отвечу, что спал во время тех событий, о которых ты рассказывал. Больше того, я знаю, что именно ты хотел бы услышать в ответ. Увы, друг мой. Я хорошо знаю тех, кому служу, и могу твердо сказать: они создали вас, смертные, как расу рабов, обязанных служить им вечно и беспрекословно. Никто из них не станет учить вас, воспитывать и делать равными себе, равными богам. Подобная мысль никак не совместима с их… С их образом жизни, с их культурой, с их воспитанием… Не знаю, как в понятиях смертных точно выразить эту мысль?

— Ничего страшного, друг мой, — осунулся лицом монах. — Я тебя понял.

Шеньшун встал с дивана, виновато кивнул, поднялся на второй этаж и закрыл за собой дверь комнаты.

— Простите, что разочаровали, — развела руками Дамира.