Вооружен и очень удачлив - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Горбенко cтр.№ 111

Повисла пауза, нарушаемая лишь негромким шепотом Макария и протестующими восклицаниями Ужки. Наконец пальцы Вольдара нервно забарабанили снаружи.

— Студент, — ласковым тоном забойщика крупного рогатого скота поинтересовался он. — А ну признавайся, рыжий курицын сын! ТЫ УКРАЛ НА ПРИИСКЕ КУСОК ПЛАНКИТА?

Отпираться было глупо.

Квайл опустил плечи и прижал ладонь к тому месту на своем теле, где немного в стороне от заднего кармана, под льняным исподним, под бледной кожей давно не видевших солнца бедер зубрилы-студента была вшита плоская плашка самого дорогого в мире умного металла. Прикосновение придало ему уверенности в себе.

— Не украл, а взял для научного эксперимента, — с вызовом сказал он. — А что?

Когда запыхавшийся брат Нилс подбежал к воротам приюта, его уже ждали. Настоятель лично стоял за решеткой, нервно теребя связку ключей.

— Скорей! — Против обыкновения, он даже не спросил своего монаха о сборах. Просто отпер замок, кинул ключи ожидающему неподалеку брату Миту и заспешил к дверям, увлекая за собой Нилса. В рукаве, за который схватился настоятель, предательски зазвенело, но старик не обратил на это внимания: он так торопился, что взлетел по лестнице, пропуская ступени. Затем, не омыв рук, нырнул мимо апсиды с изображением Господа в боковину церковного зала, к исповедальным кабинкам.

— Садись!

Руки в коричневых старческих пятнышках тщательно притворили первую дверь исповедальни, потом — вторую и задернули тяжелую штору: меры предосторожности, которые применялись в исключительных случаях вроде принятия исповеди от церковного начальства или особы королевской крови, путешествующей инкогнито. Брат Нилс понял, что разговор предстоит серьезный. И не ошибся.

— Скажи-ка, сын мой, — явно волнуясь, начал настоятель, — готов ли ты выполнить для приюта и лично меня одно э-э-э… деликатное поручение?

Брат Нилс послушно вытянулся в струнку:

— Что необходимо сделать?

— Найти брата Михаила. Только что я принимал исповедь на «Санта-Фаррала», отпускал грехи одному несчастному. Брат Михаил был со мной, нес свириллион…

Нилс понимающе кивнул, пряча в складки капюшона усмешку. Использование больных в качестве бесплатной тягловой силы было в приюте делом обычным. Именно они катали бочки с вином и грузили на телеги ящики с полными бутылками для отправки.

Что же касается свириллиона — громоздкой бандуры с начинкой из глиняных трубочек с отверстиями и приделанными сбоку мехами для подачи воздуха, то его вообще могли поднять немногие. А уж с задачей тащить свириллион вслед за настоятелем (который исповедовал грешников не иначе как под жуткие потусторонние звуки) и вовсе справлялся один Михаил. Крепкий, как пахотный вол, бледнолицый северянин играючи взваливал на плечо ремень с инструментом и без единой жалобы пер его, куда прикажет настоятель.

— Брат Михаил сбежал, — коротко сообщил настоятель. — Вместе со свириллионом. Сначала я думал, что мой подопечный вернулся в приют, но здесь его нет, я обыскал все. Если бы брат Хаспер не уехал на рынок со свежей партией крепленого «Мирры святого Паллы», я бы послал его, но сейчас у меня нет выхода. Я вынужден просить тебя о помощи. Обойди город и найди Михаила! Немедленно!

— Из-за этого и звонили? — удивился Нилс. — Вы опасаетесь за инструмент?

Старик нетерпеливо сжал кулаки:

— Да гори он синим пламенем, гроб с музыкой! Мне нужен сам Михаил! Срочно! Если окажет сопротивление — лишай сознания и тащи волоком!

— То есть как? — совсем растерялся Нилс.

— Быстрее! — Пальцы настоятеля принялись перебирать четки с такой скоростью, что отдельные бусины слились в единую янтарную окружность. — Иначе он может кому-нибудь проговори…

Уже вскочивший выполнять поручение монах замер с наполовину выпрямленными ногами.

— Что-о?

— Черт! До чего не вовремя уехал Хаспер! Сдвинешься ты с места или мне придется вызывать профессионального бойца?!

Вот сейчас настоятель явно сказал больше, чем собирался, понял Нилс. Прокол. Подобное выражение лица он несколько раз наблюдал у прохожих, виновато разводящих руками — нет денег, монах, прости — и тут же роняющих на мостовую туго набитый кошель. Что же натворил безобидный полудурок, если приор готов заполучить его любой ценой? Даже без любимого свириллиона? И без сознания?

— Вы что-то недоговариваете? — тактично спросил Нилс, нарочито медленно опускаясь обратно на лавку. Голубые глаза выжидательно уставились на настоятеля.

— А… ладно! — скрипнул зубами старик, коротко, зло ударяя по стенке исповедальной кабинки. Не привыкшее к жестокому обращению дерево жалобно скрипнуло. — Скажу! Будем надеяться, Михаил не успеет поделиться секретом с прохожими. Лучше скажу тебе, чем кому-то чужому. Придвинься.

Нилс послушно умостил на твердом сиденье круглый зад и подставил красное от любопытства ухо.

— Признайся, сын мой, не думал ли ты когда-нибудь о том, чтобы разбогатеть? — с небывалым волнением в голосе вопросил настоятель.

Неужели банальная проверка на истовость веры? Возможно, учитывая конец срока службы. Нилс недоуменно вытаращил глаза, перекрестился, стараясь не слишком звенеть припрятанными в рукаве монетами, и с достоинством начал: — Да я… никогда в жизни! Если вам кто наплел про меня всякое, то это все ложь! От начала до конца ложь, вот крест! Разве Господь наш не повелел нам жить в скромности и лишь в мире ином получить вознаграждение за…

— Ну да, ну да! — нетерпеливо перебил его настоятель. — Но разве не болит твое сердце за несчастных и убогих? Неужели не страдаешь ты, на их метания глядючи? Не хотелось ли тебе облегчить путь мирской этих бедолаг… э-э-э… скажем, построив для них еще один дом?

— Да разве одного мало? Тем более такого удобного и просторного! — окончательно войдя в роль, широко повел рукой Нилс и тем самым круто изменил дальнейшую беседу. С благостностью было покончено, аминь, монеты вылетели из его рукава звонким пчелиным роем.

— Вот так-то лучше, сын мой! — с облегчением вздохнул настоятель, отбрасывая четки и на лету подхватывая в ладонь блестящие сентаво. — Говори прямо: денег хочешь?

— Кто же не хочет, — несколько смущенно согласился Нилс, провожая монеты тоскливым взглядом. — Хочу. В прошлой жизни был грешен, признаю. Но именно это и удерживает меня сейчас на пути добродетели! Получив вторую цир-тонуру и лошадь от города, намерен посвятить дальнейшую жизнь исключительно благим делам! Но я все же, хоть убейте, не понимаю, каким боком здесь замешан полоумный страдалец Михаил, ведь он…

— Сейчас поймешь! — прервал его настоятель. — Оставим ненужный политес, все свои. Ты думаешь, я не знаю про твою слабость к потрошкам? Или любовь к «Торскому светлому»? У святого Паллы нет от меня секретов. Рассусоливать некогда, скажу, как есть: только что мне исповедовался приговоренный к смерти чик. Капитан вызвал прямо на корабль, повесят его через… да, наверное, уже повесили, земля ему пухом… тьфу— вода ему пухом, небось уже на дне морском бедолага. Речь идет о подземке. Надеюсь, ты знаешь, что это такое?