Сокровище Харальда - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 75

— Так, значит, люди, которые говорят, что ты сватался, солгали? А не ложь ли заодно и все прочие саги о твоих великих подвигах?

— Все мои подвиги — правда! — жестко ответил Харальд, начиная закипать. Сомнений в своей доблести он не терпел. — Я знал, что старуха Зоэ раззявила на меня свою… неравнодушна ко мне, а связываться со старухой я не стал бы, даже если бы смог благодаря этому стать императором Миклагарда! И я сказал, что хочу жениться на ее племяннице, молодой и красивой девушке. Я сделал это, чтобы указать старухе ее место, чтобы она поняла, что совсем не такие, как она, женщины могут надеяться и… нравятся мне. Я отлично знал, что Зоэ никогда не согласится на мой брак с Марией, но зато обидится и отстанет от меня. Так и вышло.

— Так вышло? А я слышала, что она приказала бросить тебя в темницу. Якобы за то, что ты уж слишком нагло присвоил добычу, захваченную греками в походах.

— Эту добычу захватил я, а не греки, и она принадлежит мне по праву!

— Император Михаил думал иначе.

— Пусть засунет свои мысли себе в… глотку.

— Однако у этой старухи хватило власти, чтобы тебя, молодого, красивого и доблестного, засунуть в темницу. И как бы ты оттуда выбрался, если бы не еще одна знатная женщина, вытащившая тебя на подоле своей роскошной столы?

— Не на подоле! К ее подолу я не прикасался, если ты об этом! И спасла меня не женщина, а святой Олав, мой брат! Он явился ко мне во сне и пообещал помощь, а потом явился к ней и повелел помочь мне. Он исцелил ее от болезни, и она не могла его ослушаться. А Микаэлю конунгу я выколол глаза, чтобы он больше не мог видеть эту уродину, свою жену. И за этот добрый поступок он должен быть мне благодарен!

— От твоих благодеяний хочется бежать за тридевять земель!

— Тогда зачем же ты поехала со мной? — взвился Харальд. — Я не держал тебя, ты могла бы остаться!

— Ты не держал меня только потому, что мой брат Всеслав держал тебя! Он мог бы убить тебя, если бы я ему не помешала. А я поехала с тобой, потому что ты просил меня об этом. Очень просил. И все твои люди слышали. Да, Халльдор? Кетиль, я не лгу?

— С тобой невозможно разговаривать! — Не найдя ответа, Харальд прибег к обычному приему всех мужчин и только махнул рукой.

— Ну и не разговаривай! Это мой шатер, а ты живешь во-он там!

Повинуясь указующей руке, Харальд встал и пошел прочь от костра. На самой границе света и тьмы он вдруг обернулся и, посмотрев на Елисаву, улыбнулся.

— Ты сказала, что собиралась предать меня поцелуем, как Иуда предал Иисуса? Однако ты наверняка помнишь, что Иисус все равно продолжал любить Иуду…

— Уж не равняешь ли ты себя с Иисусом? — Елисава выразительно подняла брови: дескать, такой наглости я не ожидала.

— Нет. Любить всех без разбору может только Христос. Но я хорошо понимаю, кто на самом деле заслуживает любви и чьи поцелуи сладки, даже если в них таится чуть-чуть яда.

— Как бы этого «чуть-чуть» для тебя не оказалось слишком много, — проворчала княжна и ушла в шатер. Разговаривать с ним о поцелуях она не собиралась. Но Харальд не сразу ушел, а некоторое время смотрел на полог шатра, будто сказал еще не все.

В верховьях Западной Двины пришлось вытаскивать ладьи на берег — дальше пути по воде не было. Здесь находился волок, соединявший Западную Двину с озерами, возле которых брала начало река Волга. Как рассказывали норманны, эта река ниже по течению делалась огромной и полноводной и уходила на самый край света, на юго-восток, чуть ли не в Страну Сарацин. В низовьях ее когда-то стояло могучее Хазарское царство. Варяги довольно хорошо ее знали, потому что ходили с Западной Двины на Волгу, которую называли Олкогой, и дальше в Хазарию еще лет триста назад, даже раньше, чем был освоен путь по Днепру до Греческого моря. Но из-за хазар, препятствовавших развитию какой-то иной силы и власти, варяги во главе с Олегом предпочли искать счастья на Волхове и Днепре. А после того как князь Святослав Игоревич разбил хазар, волжский путь почти захирел, особенно на этом участке, соединявшем Волгу с Западной Двиной. Сюда не добралась пока княжеская власть, на волоке не было городка, где тиун собирал бы мыто в княжью казну, зато и помощи никакой для преодоления волока не предоставлялось.

Торговые гости бывали здесь каждое лето, поэтому широкая тропа волока не заросла, но все же по ней пришлось пройти с топором и косой. Куча бревен валялась почти возле того места, где пристали ладьи, — их кинули предыдущие неведомые гости, шедшие с Волги на Западную Двину. Следы частых посещений бросались в глаза на каждом шагу: множество старых кострищ, неиспользованные остатки гниющих дров, обломанные сучья, битые горшки, рваные мехи, стоптанные поршни, прочий мусор. Еще на один «след» Елисава наткнулась сама, когда отошла по важному делу в перелесок. За кустами как-то очень нехорошо пахло — видно, она не первая зашла сюда по этому поводу. Но уж слишком неприятно… и слишком сильно… это сколько же надо… Опасаясь наступить во что-нибудь нехорошее, она огляделась… и заметила кучу каких-то старых грязных тряпок. Из кучи торчало нечто… отдаленно похожее на человеческую руку с полуразложившимися пальцами.

Елисава вылетела из рощи, забыв, чего хотела, с таким визгом, что сбежалась вся дружина, приготовив мечи и топоры.

— Там, там… — Елисава все еще жмурилась от ужаса, сглатывала, подавляя рвотный позыв, держала себя обеими руками за горло и не могла говорить.

Движением брови Харальд послал людей проверить, что там такое, и обнял Елисаву. Она с готовностью прижалась к нему, с наслаждением ощущая крепость и мощь его тела. По крайней мере, он был живым, красивым, теплым и запах пота, смешанный с неистребимым ароматом византийских благовоний от одежды, сейчас казался ей слаще всего на свете.

— Мертвяк, — пояснили Кетиль и Хедин Кудрявый, через некоторое время вернувшись из рощи. — Уже несвежий. Лисы пообглодали.

— От чего умер?

— От удара топором по голове, насколько там еще можно рассмотреть. То ли разбойники купцов грабили на волоке, то ли сами купцы чего не поделили. Он обобранный — ничего нет, даже пояс снят, только рубаха и рваные портки. Но когда человек умирает от удара топором по голове, это не заразно, так что не бойся, Эллисив. — Кетиль ухмыльнулся.

На прохождение волока потратили два дня. Ладьи разгрузили, но ни лошадей, ни телег или волокуш тут взять было негде, и хирдманы переносили груз на плечах. По земле раскладывали два ряда бревен вдоль тропы, будто колеи на дороге. Поверх них клали еще несколько бревен поперек. На них ставили ладью и толкали. Когда корма соскальзывала с последних бревен, их подхватывали и переносили вперед, подкладывая под ее нос. И так все пять «роздыхов». Елисава и ее женщины, пройдя очередной «роздых», присаживались в тенечке отдохнуть. Через три таких перехода наступал вечер и им ставили шатер. Но они были единственными, кому удавалось спокойно поспать. Несмотря на то что люди сильно уставали за день, Харальд разрешал отдыхать одновременно только половине дружины, а остальные несли дозор. На волоках проезжих почти всегда подстерегали любители чужого добра. Здесь ведь не на реке, где их не достать. Здесь люди слишком заняты и почти беззащитны. Но то ли разбойники промышляли в других местах, то ли сочли двухсотенную дружину не слишком легкой добычей, однако никаких врагов, кроме болотной слякоти, комаров, усталости и проклятых бревен, норвежцы не встретили.