Перст судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 34

— Медведь у нас завелся, — начал Пето. — Очень злой и опасный, нападал на людей и скот. Мы просим, чтобы вы помогли его убить.

— Что же это за медведь, если с ним целый род не может справиться? — удивился Селяня. — Или у вас мужиков нет?

— У нас мужчин осталось только трое: Лохи-ижанд, брат моего отца, его сын Ярко и я. Мой отец, Кульво, умер прошлой зимой, а другой сын Лохи, Сампи, погиб уже этой зимой, его убил медведь.

— Вот это да! — Селяня огляделся. — Братья, нас на медведя зовут. Пойдем?

— Но я должен сказать еще, — продолжал Пето. — Это не простой медведь, это злой дух. Его направляет злое колдовство наших врагов.

— А с чего вы это взяли? — осторожно осведомился Селяня. Он знал, что чудины видят духов на каждом шагу, но иногда они оказывались правы.

— Моя мать гадала. И духи подтвердили, что этого медведя на нас направил Хаттара, нойд [20] из Ротко.

— А что вы ему сделали?

Здесь-то и оказался корень всего. Пето пришлось начать издалека, и повесть вышла довольно длинная, но ловцы, уже месяц не видевшие никого, кроме собственных опостылевших рож и осчастливленные появлением нового лица, слушали с большим удовольствием. А к тому же и сам рассказ был гораздо более захватывающим, чем привычные байки о медведях на липовой ноге или волках, жаждущих сожрать овечку и старушку, которыми еще прадеды угощали друг друга по зимам.

У Кульво-ижанда было три дочери. Старшая, Ламма, пять лет назад вышла замуж за Тарвитту, сына Йолли, из рода, жившего в верховьях той же Сяси. Замужество оказалось неудачным. Тарвитта, сильный мужчина, знатного рода, хороший охотник, оказался никудышным мужем: держал жену впроголодь, заваливал непосильной работой и даже бил. От тяжелой жизни и побоев у нее случилось три подряд выкидыша, и после третьего она умерла. И что же — через три месяца после ее смерти, прошлой осенью, Тарвитта снова заявился в Юрканне и стал сватать Ильве, вторую дочь Кульво! Кульво и жена его, Суксу-эмаг, [21] ему отказали. Оскорбленный Тарвитта вызвал Кульво на поединок. Будучи моложе и сильнее, он победил старого охотника и потребовал отдать ему Ильве. Теперь Кульво был вынужден уступить, но попросил подождать, пока он оправится от ран. На это Тарвитта согласился и уехал гордый, всем рассказывая о своей победе.

Но Кульво не оправился. В начале зимы он умер. Его место во главе рода занял младший брат покойного, Лохи. По заслугам ненавидя человека, который стал причиной смерти и племянницы, и брата, он отказался от обещания, тем более сама Ильве клялась, что лучше утопится, чем выйдет за Тарвитту и будет медленно и мучительно погибать в его доме, как несчастная Ламма. Тарвитта еще раз приезжал за ней, но говорил только с Лохи, а Пето и Ильве вдвоем убежали из дома и несколько недель прожили в заброшенной избе на острове лесного озера. Ничего не добившись, Тарвитта уехал. Лето и осень прошли спокойно, и люди из Юрканне уже надеялись, что Тарвитта нашел себе невесту в другом месте.

Род Кульво был из тех, кто охотно перенимал у словен приемы земледелия и каждый год засевал выжженный участок леса. Пахать чудины еще не умели, но валили лес, сжигали, засевали золу ячменем или овсом, волокли по полю борону-суковатку, а потом жали серпами и перетирали жито в зернотерке. Выращивали они также лен и сами делали льняные ткани для одежды. Урожайность подсечных полей выше, чем переложных, которыми пользовались словены, но каждый год участок надо менять. Этой зимой, как и положено, мужчины из Юрканне выбрали новое место для будущего пала и принялись рубить, чтобы до весны дерево подсохло. И вот однажды, когда четверо мужчин — сам Пето, Лохи и его сыновья Ярки и Сампи — в ранних зимних сумерках возвращались с вырубки домой, на Сампи, шедшего последним, набросился медведь. Никто не успел даже опомниться, как косматая туша прыгнула на спину парню, оглушила ударом могучей лапы по голове и впилась зубами в затылок. Череп Сампи только хрустнул под клыками чудовища, будто недозрелый орех. Лохи опомнился первым и бросился на выручку сыну. Пето и Ярки тоже взялись за топоры и напали на медведя. Нанеся ему несколько ран, зверя отогнали от тела, но и все трое, не успевшие скинуть лыжи и оттого неловкие, тоже были ранены. Однако Сампи уже ничем нельзя было помочь. Ошалев от неожиданности и горя, трое оставшихся связали из жердей некое подобие волокуши и поспешили домой с телом, где их ждала молодая жена Сампи, родившая первенца едва месяц назад…

Как выяснилось утром, медведь устроил себе берлогу неподалеку от вырубки, и стук топоров потревожил зверя. Как ее не нашли, когда выбирали участок — никто не понимал. Возможно, медведя согнали где-то в другом месте и он переменил лежку уже после того, как Лохи выбрал место будущей порубки. Так или иначе, но шум работы выгнал медведя из берлоги. Судя по следам, он вчера довольно долго лежал в снегу в нескольких шагах от проложенной рубщиками лыжни, притаившись за грудой валежника и дожидаясь их возвращения.

Смертью Сампи дело не кончилось. Не прошло и двух дней, как медведь явился прямо в Юрканне. Выломав ночью дверь хлева и зашибив трех собак, он загрыз телку и утащил ее к опушке леса, где и принялся пожирать. Обычно медведи, убив свою добычу, заваливают ее ветками и оставляют на несколько дней, чтобы протухла, но зимние голодные шатуны не имеют времени на выжидание. Сожрав часть туши, медведь уволок остатки еще дальше в лес.

Через несколько дней он пришел опять. Суксу-эмаг в утренних сумерках шла к коровам, когда черное во тьме чудовище бросилось на нее из-за угла хлева, дверь в который починили и укрепили бревнами. Старую женщину спасло чудо, а вернее, последняя уцелевшая собака — та кинулась наперерез зверю, и он успел лишь ободрать подол хозяйки и слегка царапнуть по бедру. На расправу с собакой чудищу понадобилось лишь несколько мгновений, но Суксу-эмаг успела метнуться назад к дому и захлопнуть дверь. Когда мужчины с рогатинами выбежали наружу, медведь уже удирал к лесу, унося последнюю собаку.

Нужно было что-то делать — это становилось более чем очевидно. Согнанный с лежки шатун назад уже не заляжет, а в зимнем лесу ему нечего найти, кроме мясной пищи. Глубокий снег не позволяет ему преследовать оленей или лосей, и он будет ходить туда, где его всегда ждет добыча, — в Юрканне. Будет ходить, пока не сожрет всех — людей и животных.

Суксу-эмаг хотела, разумеется, чтобы мужчины выследили зверя и покончили с угрозой. Но Лохи-ижанд не мог на это решиться. Опытный охотник, он взял за свою жизнь ровно тридцать девять медведей — именно столько когтей украшало его праздничный пояс. По поверьям, в сороковом медведе навстречу охотнику выходит сам Тапио, хозяин леса, превращает его в медведя и заставляет служить себе. Будучи ранен при первой встрече со зверем, Лохи и теперь неуверенно ступал на левую ногу и понимал, что с этой охоты, скорее всего, не вернется. И тогда, сожрав тело, зверь придет опять, а здесь его встретят только женщины да Пето с Ярки — парни шестнадцати и семнадцати лет.