В когтях ястреба - читать онлайн книгу. Автор: Денис Юрин cтр.№ 31

Минуты ожидания протянулись, словно целая вечность. В светящейся палатке лишь колыхались тени, но не доносилось ни звука. Моррон не мог понять возникшую заминку, ведь составленный им впопыхах фальшивый документ давал святошам шанс, за который они просто не могли не ухватиться. Штелер уже начал подумывать, что его план провалился, как полотняные створки походной палатки распахнулись и из нее вышла и величественно поплыла к обманщику высокая зловещая фигура в черном одеянии магистра инквизиции. К счастью, Аугуст не увидел скрытого за блестящей маской лица грозы бесов и беспощадного палача приспешников темных сил. Зрелище вряд ли было бы приятным. Люди, проводящие большую часть жизни в кельях да пыточных камерах, сами походят на мертвецов, притом совершенно бесстрастных. Они даже хуже, чем разумная нежить вроде вампиров и оборотней, поскольку не жаждут ничего, даже крови, а в их потускневших зрачках отражается лишь холод небытия.

– Я, маркиз Луиджи Варсан, находясь в здравом уме и трезвой памяти, – начал монотонно читать текст фальшивой дарственной исходивший из-под маски голос; голос, сам по себе уже звучавший как смертный приговор, – передаю Аугусту Дарвингу Гронбергу, отставному капитану сто семнадцатого рейдового полка корпуса генерала Конфера, права владения моим особняком в Вендерфорте, а также всем движимым и недвижимым имуществом, находящимся в нем, – маска дочитала до конца, а затем, небрежно скомкав и без того помятый лист бумаги, перевела взгляд черных глазниц, в которых не было видно глаз, на лицо обманщика. – Что это значит, шутки шутить изволим, милостивый государь? Плохие шутки, в плохое время…

– А это значит, святой отец, что маркизику вашему стоило из-за стола выйти, коли карта не пошла, – рассмеялся моррон, делая вид, что не понимает намека на раскрытый обман.

Моррон не зря представился отставным капитаном. О головорезах Конфера ходила очень дурная слава, быстро распространившаяся не только среди герканских войск, участвовавших в окончившейся полгода назад намбусийской кампании, но и по всему королевству. В рейдовые полки набирали самых отчаянных и беспощадных мерзавцев со всей Геркании и наемников-перебежчиков из армий соседних королевств. Это был настоящий сброд, но сброд прекрасно обученный и весьма отчаянный. Они так хорошо сражались, что командование герканской армии закрывало глаза на бесчинства, творимые обезумевшими от жажды крови наемниками во взятых намбусийских городах. Поговаривали даже, будто Геркания выиграла ту войну исключительно из-за отваги головорезов-рейдовиков в бою и из-за их зверств, творимых после сражений. Врагу было проще уступить Геркании несколько богатых провинций, чем видеть, как безжалостно вырезают мирное население обезумевшие звери в мундирах. Как только война закончилась, снискавший дурную славу корпус Конфера был тут же распущен, а большинство наемников уже через месяц пополнили ряды висельников и каторжников. Они просто не могли остановиться, они и дня не могли прожить без насилия, грабежа и убийств…

Штелер не зря представился отставным капитаном рейдового полка, это была часть его плана. Только у отчаянного головореза, не боявшегося даже самого черта, не то что какого-то чернокнижника, был шанс войти в дом и если уж не выйти оттуда живым, то хотя бы нанести колдуну ощутимый урон. Теперь же моррону лишь оставалось вести себя соответствующе, что он успешно и делал.

– Какого черта, святой отец?! Меня пустят в мой дом или нет?! – перешел Штелер на крик, делая вид, что крайне взбешен. – Что у вас за город такой, что за порядки?! Попы в мирские вопросы влезают, вместо того чтоб душонки людские спасать!

Барон вдруг испугался, что перегнул палку и его грубость перешла границу, которую ни в коем случае нельзя было пересекать. В его затылок уперлось холодное дуло мушкета, а стоявший за спиной священника лейтенант обнажил меч, горя желанием собственноручно порубить на куски обнаглевшего мерзавца. Однако инквизитор не позволил свершиться заслуженной каре.

– Не богохульствуй, сын мой! Если хочешь, ступай, препятствий чинить не станем! – произнес инквизитор по-прежнему бесстрастно, без малейшего намека на то, что его оскорбили дерзкие слова. – Но знаешь ли ты о скверне, поселившейся под этой крышей?

– Знаю, уже о проклятье наслышан, народец здешний много чего болтает… – усмехнулся моррон. – Теперь-то я понимаю, почему хитрюга-маркиз такую домину на кон поставил, а ведь у подлеца еще деньжата в карманах звенели… Повстречаю, – убью!

– И что, известие о страшном проклятье тебя не пугает?

– Да я быстренько, святой отец! Одна нога здесь, другая там. Только осмотрюсь да вещички ценные заберу. Жить-то, конечно, под одной крышей с нечестивцем не стану… А то, чего доброго, еще перепутаете ненароком и вместо колдуна меня запалите! – мерзко рассмеялся не ведавший страха перед нечестивцами шутник и, воспользовавшись милостивым разрешением, ловко перелез через цепь, тут же перепрыгнул через ров и направился к черневшей как смоль двери дома.

– Послушайте, святой отец! – обратился к инквизитору офицер, не веривший своим глазам. – Но ведь эта бумажка явная фальшивка…

– Может, фальшивка, а может, и нет, – невозмутимо изрекла маска, наблюдая, как лжекапитан бойко шагает по обугленной земле, бывшей когда-то прекрасным садом. – Если он наврал, то колдун его не пустит. Забыли, что ли? Только хозяин дома может порог заколдованный переступить.

– Ну а если они с колдуном заодно? Если это его подручный?

– Если он выйдет, а колдун останется жив и чары мерзкие не развеются, то мы его сожжем, – невозмутимо вынес приговор инквизитор, как будто речь шла всего лишь о мухе на столе, которую следует прихлопнуть. – Послушайте, лейтенант, лгал ли он или говорил правду, представился собственным именем или нет, хозяин ли он проклятого дома или обычный вор, которому жажда наживы затмила рассудок, нам-то какая разница? Мы в любом случае ничего не теряем…

– То есть если он выйдет, а проклятье не спадет, то я должен… – пытался уточнить приказ запутавшийся офицер.

– Сожжем его, скверна не должна проникнуть за ров со святой водою! – тяжко вздохнув, ответил уже изрядно уставший от чрезмерной прямолинейности подручных инквизитор и скрылся внутри палатки.

Как только нога моррона ступила на проклятую землю, серебряная цепь за его спиной задрожала, листки из Писания слегка заколыхались, а по воде во рву прокатилась волною рябь. Неизвестно, защищала ли еще освященная жидкость от чар колдуна или уже потеряла силу. Штелер решил не рисковать и с быстрого шага перешел на бег, стремясь как можно быстрее достичь двери и скрыться внутри дома. Почему-то ему казалось, что среди бывших когда-то родными стен затворнику будет труднее с ним расправиться, к тому же у обманщика-барона был еще один противник, не столь опасный, как колдун, но куда вероломней.

Инквизитор, скорее всего, не поверил фальшивой расписке, но позволил ему пройти, частично преследуя свою выгоду, а частично из любопытства. Кто знает, какие еще мысли блуждали под его блестящей, изображавшей благочестие маской? Он мог в любой момент передумать и приказать солдатам открыть огонь. Разрывающий плоть на огромной скорости свинец мог оказаться столь же разрушителен для тела моррона, как и уже начинающая искрить черная слизь на стенах дома. Штелер не знал, бессмертен он в данный момент или нет, можно ли было воспринимать посылаемые ему видения Зовом Коллективного Разума. Если да, то выстрелов можно было не бояться, хотя отлитые для армейских мушкетов пули доставили бы ему куда более неприятные ощущения, чем мелкая охотничья дробь. В противном случае его участь зависела от меткости смотревших ему в спину солдат. Один точный выстрел в затылок или в позвоночник мог надолго вывести его из строя или даже убить. Барон находился между двух огней, и это была очень невыгодная диспозиция. Уж лучше иметь дело с одним сильным противником, чем с двумя; уж лучше сражаться внутри дома, где можно и укрыться, где у единственного неприятеля куда меньше возможностей для маневра.