Все семь волн - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Глаттауэр cтр.№ 19

Через три минуты

RE:

Нет, Лео, может, я иногда и злюсь, но я не злая. Я не сомневаюсь, что «Пэм» — интересная женщина и что тебе с ней хорошо, лучше, чем с любой простудой. Ты пришлешь мне ее фотографию?

Через минуту

RE:

Нет, Эмми.

Через тридцать секунд

RE:

Почему?

Через две минуты

RE:

Потому что она тебе совершенно ни к чему. Потому что для тебя ее внешность не имеет совершенно никакого значения. Потому что я не хочу, чтобы ты сравнивала свою внешность с ее внешностью. Потому что я устал. Потому что я ложусь спать.

Спокойной ночи, Эмми!

Через минуту

RE:

В твоих словах — упрямство и раздражение, Лео. Почему? 1. Я действую тебе на нервы? 2. Ты несчастлив? 3. Или у тебя нет ее фото?

Через двадцать секунд

RE:

Нет.

Счастлив.

Есть.

Спокойной ночи!

На следующий вечер

Тема: Извинения

Извини, если я вчера нагрубил тебе. Я сейчас переживаю не самую лучшую свою фазу. Напишу позже!

Всего самого доброго,

Лео

Через два часа

RE:

Ладно. Пиши, когда напишешь. Тебе совсем не обязательно ждать свою самую лучшую фазу. Меня вполне устроит и не самая лучшая.

Эмми

Через три дня

Тема: Моя фаза

Дорогая Эмми!

Меня уже три дня не покидает (иногда довольно мучительное) чувство, что ты с нетерпением ждешь, когда же я наконец объясню тебе, почему я переживаю не самую лучшую фазу. С чего бы это?

Пока,

Лео

Через четыре часа

RE:

По-видимому, у тебя есть потребность объяснить мне это. Если тебе так уж хочется объяснить мне это, то объясни и не ходи вокруг да около.

Через десять минут

RE:

Нет, Эмми, у меня нет ни малейшей потребности объяснять это тебе! Да я и не могу тебе это объяснить, потому что не могу объяснить это даже самому себе. Но как это ни парадоксально — у меня такое чувство, что я должен объяснить тебе это. Как ты это объясняешь?

Через восемь минут

RE:

Представления не имею, Лео. Может, у тебя вдруг развился в отношении меня параноидальный синдром: потребность объяснять мне свои фазы. (Кстати, совершенно новая черта в тебе.) Если хочешь, я спрошу свою психотерапевтиню, нет ли у нее на примете какого-нибудь хорошего специалиста по параноидальной потребности объяснять фазы.

Ладно, так и быть, расслабься: тебе не надо объяснять мне, «почему ты в настоящий момент переживаешь не самую лучшую фазу». Я и так это знаю.

Через три минуты

RE:

Потрясающе, Эмми! Объясни мне это, пожалуйста!

Через двадцать минут

RE:

Ты взволнован в связи с («…»). О'кей, в связи с Памелой. В Бостоне ты был у нее в гостях. После Бостона она была в гостях у тебя. Или вы одновременно (а может, поочередно) были друг у друга в гостях в Лондоне или еще где-нибудь — не знаю, как назывались эти декорации. И вот географические и любовно-пропорциональные условия изменились. Она приезжает к тебе и остается с тобой. Любовь на расстоянии превращается в «ближний бой». Повседневная жизнь бок о бок в собственных четырех стенах вместо полного пансиона в романтическом отеле. Мытье окон и вешанье выстиранных занавесок вместо блаженного созерцания идиллических далей совместного будущего. Она не просто приезжает к тебе. Она приезжает ради тебя. Она приезжает для тебя. Она ставит на тебя. Ты берешь на себя определенную ответственность. И эта мысль, конечно, на тебя давит. Неизвестность пугает тебя, ты чувствуешь неприятный холодок в груди при мысли, что все между вами может вдруг измениться. Твоя тревога понятна и оправданна, Лео. Ты и не можешь в настоящий момент переживать свою «лучшую фазу». Какой бы тогда была следующая «фаза», следующий отрезок твоей жизни? Я уверена: вы уж как-нибудь разберетесь друг с другом!

Всего самого доброго.

Приятного вечера,

Эмми

Через семь часов

Тема: Ты — дневник

Привет, Эмми!

Ты уже, наверное, спишь. Уже, кажется, два или три ночи. Я сейчас вообще не пью спиртного, поэтому вино и действует на меня сильнее, чем прежде. Это всего третий бокал, а у меня уже все расплывается перед глазами. Правда, должен признаться, это большой бокал. Вино довольно крепкое — 13,5 градуса, написано на этикетке, и эти 13,5 градуса уже в моей голове, остальные 86 или 87 градусов еще пока в бутылке. Сейчас я их выпью, и в ней не останется ни одного градуса. Все будет у меня в голове. Должен признаться: это уже вторая бутылка.

Послушай, Эмми, я должен открыть тебе один секрет: ты единственная женщина, которой я пишу. Которой я пишу так, как пишу, которой я пишу, какой я есть и что у меня на душе. В сущности, ты — мой дневник. Но ты не молчишь, как дневник. Ты не так терпелива. Ты все время перебиваешь меня, отвечаешь, противоречишь мне, выбиваешь меня из равновесия. Ты — дневник с лицом, с телом и фигурой. Ты думаешь, я не вижу тебя? Ты думаешь, я не чувствую тебя? Ошибаешься. И еще как ошибаешься! Когда я тебе пишу, я достаю тебя из своей памяти и сажаю прямо напротив себя. Так было всегда. А с тех пор как я знаю тебя «лично» — ты знаешь, что я имею в виду, — с тех пор как мы в первый раз сидели друг против друга, — с тех пор (к счастью, мне никто не измерял пульс!)… С тех пор… Этого я тебе никогда не говорил; я не хотел говорить тебе это. Да и зачем? Ты замужем, он тебя любит. Он совершил грубую ошибку, он утаил от тебя правду. В общем, конечно, ошибка грубейшая. Но ты должна его простить. Твое место — в семье. Я говорю тебе это не как консерватор — я совсем не консерватор. Ну, может, у меня немного консервативный взгляд на определенные ценности, но я не консерватор, нет!

На чем мы остановились? Да, Эмми, твое место — в семье, потому что это твоя семья. А мое место — рядом с Памелой. Или ее место рядом со мной, все равно. Нет-нет, я не пришлю тебе ее фотографию. Я не смогу это сделать, для меня это слишком… Я не хочу выставлять ее на витрину, понимаешь? Зачем? Эмми, она не такая, как ты, но она любит меня, и мы сделали свой выбор, мы будем счастливы, мы подходим друг другу, у нас есть будущее, поверь мне. Ничего, что я пишу тебе это? Ты не сердишься?