Рукопашная с купидоном - читать онлайн книгу. Автор: Галина Куликова cтр.№ 54

Вернее, Ника Елецкова не совсем исчезла. Она звонила и умоляла о помощи. Говорила, что ее хотят убить… Бедная, бедная Ника! Неужто она погибла?! А Соня?

Лайма схватилась руками за голову и едва не расплакалась.

— Вам плохо? — испугался метрдотель.

— Чего же здесь хорошего? — напустилась на него Лайма. — У вас тут полный бардак. Уж лучше я пойду.

— Идите, — обрадовался он.

— И ужинать у вас я не стану.

— Не надо.

Он семенил за ней до самого выхода и даже дверь придержал, хотя она не собиралась давать ему на чай и он это отлично знал. «Надеюсь, она не встретит по дороге своего приятеля и он не затащит ее обратно», — с надеждой подумал метрдотель и обмахнулся полотенцем. Бывают же такие женщины! Выглядят, как богини, а чувствуешь себя с ними, как в аду.

Лайма тем временем остановила свой взгляд на швейцаре. Это был пожилой дядечка с услужливой спиной и мягкими руками. На лице у него посверкивала улыбка, которой он умел придавать разнообразные оттенки — в зависимости от того, кто проходил в дверь. Лайме он улыбнулся, как положено: мало ли, с кем она хороводится? Греха не оберешься.

— Ну что, — вполголоса спросила она, подойдя поближе, — схватили того индуса? Или милиция по-прежнему рыщет по этажам?

Пусть думает, что хочет. Что она тут живет, а он ее просто не запомнил. С женщинами всегда так. Надела новое платье, волосы распустила — другое лицо. Он ни за что не рискнет задавать вопросы.

Швейцар действительно не рискнул. Они здесь, в гостинице, все утро муссировали слухи о случившемся. И милиция опять же постояльцев опрашивала. Может, и эту тоже на допрос возили.

— Ищут, — негромко ответил он. — Найдут обязательно. Куда у нас иностранцу деться? Да еще с желтой мордой. Не станет же он жить в лесу, верно? Как виза кончится, его и схватят…

— А я ведь тоже утром видела эту.., пропавшую, — неожиданно сказала Лайма. — Когда она вернулась ненадолго. Меня милиция про шарфик спрашивала. Так я узор забыла. То ли там запятые были нарисованы, то ли пауки…

— Такие штучки, — швейцар оживленно поводил указательным пальцем по воздуху, рисуя на нем узоры. — Как улитки, знаете? Закрученные.

— Вот такие?

Лайма достала из сумочки крохотный блокнот и нарисовала что-то вроде скрепки.

— Почти, — сказал швейцар и вырвал у нее ручку. — Они более круглые. — И ловко изобразил закорючку. — Яркий шарфик, заметный.

— Верно, — кивнула Лайма. — Я еще подумала — зачем надевать такую желтизну, прямо глаза режет.

Она дала швейцару сто рублей и еще потрепала его по плечу. Вдруг придется сюда вернуться? Так пусть в следующий раз он будет добр к ней.

Очутившись на улице, Лайма поправила сумочку на плече и расслабленной походкой направилась за угол. Машину пришлось припарковать в ближайшем переулке. Оставлять ее прямо перед входом в гостиницу не хотелось — мало ли кто обратит на нее внимание. Запомнит номер… Этого нельзя было допустить.

Уже стемнело, зажглись фонари, забегала-замигала реклама. Освещенные витрины выглядели в сто раз привлекательнее, чем днем. Разодетые в пух и прах манекены таращились на Лайму огромными раскрашенными глазами. Переулок был почти пуст и освещен кое-как. Все учреждения, расположенные здесь, давно закрылись. Где-то впереди, возле маленького ресторанчика, хохотали девицы, которых задирала компания молодых парней.

До машины оставалось всего-то несколько шагов, когда от стены дома отделилась темная фигура. Сильная рука метнулась вперед, схватила Лайму за шиворот, рванула, крутанула и притиснула к холодному камню. Высокий мужчина навалился на нее всем телом, а его пальцы сомкнулись на ее шее. Лицо, приблизившееся к ней в полумраке, было злым. Злым — больше она ничего не разобрала. Не поняла — молодой он или старый, красивый или урод. Он представлял для нее опасность — это было единственное, что проникло в ее сознание.

— Закричишь — пожалеешь, — прошипел незнакомец и еще сильнее сдавил ей горло.

Перед глазами замелькали красные точки, пошли алые круги. Лайма с тоской подумала о Медведе и Корнееве. Ах, если бы они были рядом! И про пистолет, который остался в машине, потому что не влезал в ту крохотную сумочку, которую она купила. Незнакомец еще подналег, Лайма захрипела, и глаза у нее полезли из орбит. Только тогда он ослабил хватку, взял свою жертву в охапку и, пока она не опомнилась, протащил несколько метров к стоящей поблизости машине.

Машина была белой, обтекаемой, и Лайма так испугалась, что едва не рухнула на асфальт.

— Двигай задницей! — приказал нападавший, рванул дверцу и в несколько тычков засунул ее на заднее сиденье.

И сам втиснулся следом, продолжая наваливаться на нее всей своей тушей. От него пахло пряным одеколоном, и казалось, именно из-за этого аромата совсем нечем дышать. Лайма полулежала в салоне, левая нога неудобно вывернулась, а незнакомец все наседал на нее, причиняя невероятную боль.

Мимо медленно прошелестела машина, мазнув светом фар по его лицу, и Лайма сквозь выступившие слезы увидела блеснувшие каштановые волосы, широкий нос и плотные прямые губы. Глаза, сердитые, пристальные, были прямо тут, в сантиметре от ее глаз. Его взгляд показался ей таким страшным, что Лайма завыла.

— Цыц! — прикрикнул мужчина. — Откроешь рот, только когда я скажу, ясно?

Она кое-как кивнула, понимая, что влипла. И это не шутки, не игра. Ей угрожают. Возможно, на нее набросился киллер, наблюдавший за гостиницей. Он нанят неоатеистами. Наверное, типы, которых Медведь нейтрализовал в аэропорту, делали фотографии. И у них есть ее портрет — висит где-нибудь в зале для общих собраний членов партии, пришпиленный к стене большой красной кнопкой. И киллер узнал ее, несмотря на маскировку. Боже мой! Сейчас он начнет выяснять, куда спрятали Бондопаддхая. Станет ее пытать… Прижигать кожу огоньком зажигалки… Резать ножом… И она все ему расскажет. Она не выдержит боли. В преддверии пыток Лайма сильно зажмурилась и сделала последний, отчаянный рывок.

Незнакомец немедленно сгреб в кулак ее волосы и.., сдернул парик. Настоящие локоны — светлые и длинные — высыпались ему на руки.

— Прекрасно, — пробормотал он. — Роковая брюнетка внезапно превращается в томную блондинку.

Лайма решила, что обязательно укусит его за палец, как только представится такая возможность. На самом деле ей даже хотелось, чтобы он оказался неоатеистом. Неоатеисту нужна информация, и он не разделается с ней сразу. Но если это тот самый маньяк, который похитил Соню и Нику, ей конец. Действительно конец. Она умрет, и ее тела, вероятно, даже не найдут никогда. Наверняка этот тип топит женщин в болоте или сжигает в какой-нибудь огромной печи…

Она сомкнула ресницы и обмякла от ужаса.