Вынужденный брак - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Герцик cтр.№ 53

– Дядя Павел, а вы знаете, что Маша умеет говорить «мама» и «папа»?

Саша хотела было отослать дочку обратно, но Инга поднялась и начала прощаться.

– Не буду вам больше мешать. Я сказала всё, что хотела. Мне очень стыдно, что я наступила на те же грабли, что и вы, Саша, но это просто доказывает наше внутреннее родство. – Поднявшегося с явной неохотой Павла она вернула обратно в кресло королевским жестом руки. – Сиди, сиди! Я же вижу, что тебе не хочется уходить. За меня не волнуйся – я поймаю машину.

Успокоенный Павел благодарно ей улыбнулся и взял у Ани куклу, с нарочитым восхищением слушая, как та писклявым голоском выводит слова, звучавшие в ее исполнении весьма странно. Саша пошла провожать гостью, стараясь казаться всё такой же бесстрастной.

Одевшись, Инга с пафосом призналась:

– Знаете, я так боялась к вам идти! Если бы не Павел, никогда бы не пошла! Но спасибо вам за помощь и поддержку! Никогда не забуду вашей доброты!

Она ушла, и Саша расслабилась. Гостья казалась на редкость решительной особой, и эта нарочитая беспомощность выглядела откровенно фальшивой. И вообще что-то в этой истории было ненатуральным. Она чувствовала себя как в театре, где перед ней двое актеров разыграли миленькую пьеску под названием «Открытие истины, или Кто главный злодей»?

Неохотно вернувшись в комнату, где Павел увлеченно играл с Анютой, закрыла глаза и прислушалась, пытаясь, по его примеру, распознать фальшь в его голосе. Но, казалось, он был искренне увлечен бесхитростной игрой.

Аня изображала из себя строгую, но справедливую мать, а он добродушного и слишком снисходительного отца. Кукла выступала в роли непослушной дочери. Не желая мешать, Саша вышла на кухню, поставила чайник и вынула из буфета пачку печенья. Спохватившись, пошла в прихожую и сняла с полки подаренную коробку конфет.

Села за стол, положив голову на руки, и задумалась. Что ж, визит прошел гораздо лучше, чем она ожидала. Никаких сцен и оскорблений, к которым она внутренне приготовилась, увидев подругу Юрия, не было. Если оставить в стороне некоторую театральность, то Инга и в самом деле производила впечатление страдающей женщины.

А что была такой напряженной, хотя и пыталась это скрыть, вполне можно понять, ведь ей пришлось идти к предполагаемой сопернице, к тому же с пренеприятным для той известием. Что она, Саша, вовсе не претендует на любовь и привязанность Юрия, Инга не знала.

В кухню ворвалась лихая парочка.

– Ага, мама решила одна съесть и конфеты, и печенье! – они заскакали вокруг нее, не давая вставить ни слова. – Давай делись, делись!

Несколько натужно засмеявшись, Саша налила всем чаю, открыла коробку конфет, и они принялись за чаепитие, напоминая хорошую дружную семью.

Несколько позже Павел, заглядывая ей в лицо, с некоторым смущением спросил:

– Ты на меня не сердишься?

Она высоко вскинула ровные брови:

– За что?

– Ну, я Ингу сюда притащил.

Сухо заметив:

– Каждый заботится о собственных интересах. Это естественно. – Она положила в рот конфету и затихла, задумчиво глядя в окно.

Это прозвучало с достаточно прозрачным намеком, и Павел притих, выискивая следы досады на ее бесстрастном лице. Потом послушно согласился:

– Конечно. – и, не выдержав, спросил: – Саша, почему ты такая безразличная?

Она отпила глоток чаю, ничего не ответив. Он продолжал, не в силах оставить всё как есть.

– Я думал, тебя это известие как-то заденет, а ты сидишь такая спокойная, как будто тебе и в самом деле всё равно.

– А почему мне должно быть не всё равно?

– Ты же до сих пор влюблена в Юрия. Не отпирайся, я сам видел у тебя взгляд такой… нежный, когда ты на него смотришь.

Она мягко поправила:

– Я смотрю не на Юрия, я смотрю в прошлое. Тогда я его любила. Естественно, что-то еще осталось в душе, то, что не поддается уничтожению. Но ты не волнуйся, я не путаю прошлое с настоящим.

Он хотел еще что-то добавить, но она предупреждающе подняла руку:

– Всё! Оставим самокопание! Ты лучше скажи, для чего ты привел сюда эту Ингу?

Он непонимающе покосился на нее.

– Она же всё тебе сказала.

– Она старалась для себя, а вот что нужно тебе, раз ты так стараешься принизить Юрия в моих глазах? Хотя он для меня давным-давно голый король.

Эти последние слова обнадежили парня, и он решил кинуться в омут с головой.

– Просто я тебя люблю!

Скептически прищурив один глаз, она недоверчиво усмехнулась.

– Неужели? И которая же по счету эта твоя большая любовь? Только не говори мне, что номер будет однозначный!

Павел искренне обиделся. Вот так всегда! Какие всё же женщины циничные! Начинаешь им говорить о высоких чувствах, а они в лицо тебе смеются! Но сказать ей об этом не решился. Очень серьезно произнес:

– Это правда! Я еще никого так не любил.

Она пожала плечами, не желая давать повода укорять ее в бессердечности, но всё равно ни на грош ему не веря. Встала и начала собирать со стола, ясно показывая засидевшемуся гостю, что пора и честь знать.

Он с сожалением поднялся, томно вздыхая, и неохотно вышел в коридор, не зная, как продлить визит. Она пошла его проводить, но держалась на приличном расстоянии, опасаясь ненужных нежностей.

Ему очень хотелось поцеловать ее, хотя бы по-дружески, в щечку, но он не решился. У нее так предупреждающе посверкивали глаза, что он скромно протянул:

– Спокойной ночи! – широко улыбнулся выглядывающей из своей комнаты Анюте, за что удостоился дружеского махания рукой, и вышел, уныло думая о том, что дочь относится к нему куда дружелюбнее, чем мать.

У подъезда, полускрытая большим сугробом, стояла знакомая машина, но Павел не заметил ее из-за бьющего в глаза ветра со снегом. Прикрываясь рукой, быстро пробежал на остановку, утешая себя, что уже через неделю будет рассекать по улицам города на собственном авто.

Юрий, следящий за родными окнами и раздумывавший, не попытаться ли проникнуть в дом и поговорить с Сашей, замер, увидев выходящего из подъезда Павла. Ему отчаянно захотелось его сбить и для верности пару раз переехать.

Нога сама потянулась к педали газа, но тут как-то странно заскрипел руль, заставив Юрия опомниться. Он со злостью саданул по приборной доске, сильно ушиб руку, и озаренно пробормотал:

– Зачем я крушу собственное имущество, когда мне надо просто морду этому типу надраить, чтоб неповадно было?!

Посидев немного, чтобы успокоиться, снова перевел воспаленный взгляд на окна. Зная Сашину щепетильность, был уверен, что она не допустит никакой постельной лирики при бодрствующей дочери. Вот когда та заснет – вполне может последовать продолжение.