Время наступает - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Свержин cтр.№ 14

Кархан задумался, прикидывая в уме, сколько же лет назад юный Даниил растолковал царю Навуходоносору его загадочный сон. По всему получалось, без малого 50 лет. Если в ту пору ему было больше тринадцати, а в народе эбору мальчик считается взрослым с тринадцати лет, то сейчас этому человеку уже хорошо за шестьдесят. Перед глазами возник образ вчерашнего спасителя Вавилона. Едва начавшая седеть борода, сухое, но жилистое и крепкое тело, – пожалуй, он бы с большой натяжкой мог дать ему лет сорок. Впрочем, кто их знает, этих боговдохновенных пророков?

– Я сообщу руководству, – после недолгой паузы вежливо продолжила девушка на канале закрытой связи. – Если хотите, могу соединить с отделом разработки.

– Постойте, – несколько резко прервал ее оперативник. – Я прошу доложить руководству, что принял решение о вербовочном подходе к пророку Даниилу. Возможно, для этого мне понадобится группа оперативников.

– Неужели это так серьезно? – встревожилась диспетчер.

– Пока ничего особенного, – возможно, несколько лукавя, ответил Кархан. – За исключением того, что Вавилон не пал. Царь Валтасар цел и невредим. А Кир несолоно хлебавши стоит под стенами, раздумывая, что ему предпринять дальше. Если добавить к этому имеющиеся у меня агентурные данные о восстании в Лидии, то я считаю разработку пророка Даниила более, чем своевременной и оправданной.

– Понятно. – В тоне диспетчера уже слышалась озабоченность. – Стало быть, над Персией сгущаются тучи.

В доме под лазуритовой переплетенной звездой в это утро царило радостное возбуждение. Еще бы! Благословением Всевышнего, надежда и опора народа эбору – царевич Даниил не только спасся от неминуемой, казалось бы, гибели, но и, с божьей помощью, обуздал гордыню идололюбивого правителя Вавилона и силу яростного Кира. Слухи по городу распространялись быстро, и принесенная из дворца весть, что Валтасар, узревший воочию мощь божественной длани, оставляет Даниила при себе первейшим советником, наполняла сердца радостью, а руки – силой.

Дочери Иезекии, как обычно, хлопотавшие по дому, готовили праздничный обед. Хозяин лавки, один из самых богатых и влиятельных людей в местной общине, сиял, как золоченое блюдо для пиршеств, тщательно вычищенное в преддверии большого праздника! Конечно, он помнил предсказания старого пророка Иеремии о том, что, прогневивши Бога, народ эбору будет жить в плену вавилонском десять седьмин [9] . Но уже прошло семь седьмин. И всякий истинно верующий знает, что наступивший год – священный год. В это время принято освобождать рабов, прощать долги, возвращать отданные в заклад владения. Неужели же Господь, чье могущество безмерно, а милость не знает границ, не сделает для своего избранного народа то, что всякий достойный хозяин готов сделать для своих работников? Нет, воистину приход Даниила – это великий знак! Иезекия пытался вообразить себе далекий и великий Иерусалим, о котором в прежние времена много рассказывал отец. Самому ему никогда не доводилось видеть землю предков, завещанную богом его народу землю обетованную. Ему представлялись реки, текущие молоком, сады на склонах холмов, величественные кедры, в тени которых лев может возлежать рядом с агнцем. От неясного предчувствия у него защемило сердце. Если Господь будет милостив к своим чадам, то уже очень скоро народ эбору вернется в родные пределы. И конечно же, Даниил, ныне ставший могущественным вельможей и любимцем Царя Валтасара, сам взойдет на трон Давида, как положено ему по рождению. Уж тогда-то он непременно вспомнит своего преданного слугу – Иезекию, и да воздаст ему бог за справедливость, приблизит к себе. А как же иначе? Разве не приняли его в этом доме со всем возможным почетом и уважением? Разве не угостили, разве его красавицы-дочери не омыли ног утомленного путника?..

Почтенный меняла невольно поморщился. Да, горе ему – ни он, ни его гости не смогли отстоять царевича, когда за ним пришла стража. Но что могли они, почти безоружные, против этакой уймы вооруженных воинов? Да и, кроме того, устрой они здесь кровопролитие, разве предстал бы Даниил в кратчайшее время пред царские очи? Нет, воистину Господь направляет стопы избранника своего! И не по силам скромному торговцу узреть суть божьего замысла!

Однако мысли Иезекии, устав витать в горних высях, вновь обратились к привычным земным делам. Если Даниил станет царем, ему надлежит подумать о продолжении рода. А чем, спрашивается, его красавицы-дочери не подходят для этого? Иезекия вскользь, чтобы не отвлекать девушек, глянул на хлопотавших у очага любимиц. Воистину Господь наградил их безмерно и красотой, и кротким нравом. Правда, рода они не царского, но ведь не отребье какое-нибудь!

Новая идея целиком захватила воображение смекалистого менялы. Он уже видел себя царским тестем, выезжающим на колеснице, запряженной четверкой быстроногих скакунов, в окружении многочисленной свиты и скороходов с трубами. Пожалуй, следовало бы напомнить Даниилу о себе.

Иезекия поскреб затылок. «Как бы это получше устроить? Пригласить на пир? Вряд ли он придет. Валтасар желает видеть его при себе. Как говорится, „если б знать, куда уходит вчера, можно стать богаче, чем жрецы Мардука“. Может быть, подарить что-нибудь ценное? Впрочем, о чем это я?»

Темные глаза Иезекии блеснули, и на пухлых губах появилась улыбка, какая обычно бывает у младенцев, наконец ощутивших во рту вкус материнского молока.

– Сусанна! – Он подозвал старшую из дочерей. Та поспешила на зов отца и, опустив очи долу, стала ждать его распоряжений. – Сейчас ты пойдешь в царский дворец и найдешь там царевича Даниила.

– Но, отец, кто меня пустит туда?

– Пустят, – кивнул Иезекия. – Вчера, когда стража дерзнула коснуться его, здесь осталась сума, полная свитков. Я посмел глянуть в нее лишь одним глазком, но, полагаю, пергамента и папирусы, коими она наполнена, имеют немалое значение для нашего царевича, иначе бы он не стал нести этот груз в такую даль, отказывая себе в самом необходимом для жизни. Поэтому сейчас ты возьмешь суму и пойдешь во дворец. Если кто-нибудь скажет, что сам передаст твою поклажу царевичу Даниилу – не соглашайся! Даже если тебе придется стоять у ворот дворца сегодняшний, завтрашний и послезавтрашний день – стой. Я распоряжусь, чтобы тебе приносили еду и питье. Можешь кричать во весь голос, что ты дочь Иезекии бен Эзры и должна передать нечто очень важное господину царскому советнику.

– Но ведь стража может схватить меня!

– Я тебя выкуплю. А чтобы кто другой не обидел, пошлю с тобой пару слуг с палицами. Передай царевичу Даниилу эту суму лично и пригласи его к нам на пир. При этом гляди ему в глаза.

– Но я не смею.

– Ты не смеешь ослушаться воли отца. Твои глаза – точь-в-точь глаза твоей матери, бедной моей Мириам. Я помню, когда впервые увидел их вблизи, сердце мое заколотилось, как таран в медные ворота, и я не ведал ни минуты радости, ни часа покоя, пока вновь не увидел их. Прочие смертные, созерцающие облик твой, по справедливости должны возблагодарить Бога Единого за это счастье. Но лишь достойный может воспринять это сокровище из рук моих. Ступай, дочь, и благословение Всевышнего, да пребудет над тобою!