Заповедник - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Довлатов cтр.№ 23

И через минуту:

– Вера, дай одеколону! Дай хотя бы одеколону со знаком качества…

Вера принесла брюки. Я оделся. Натянул ботинки, вытряхнув сосновые иглы. С отвращением закурил…

Утренняя горечь заслоняла вчерашний позор.

Марков чувствовал себя прекрасно. Стонал он, как мне показалось, для виду.

Я спросил:

– А где пакет с деньгами?

– Тес… На чердаке, – ответил Марков и громко добавил, – пошли! Не стоит ждать милостей от природы. Взять их – наша задача!..

Я сказал:

– Вера, извините, что так получилось. Надеюсь, мы еще увидимся… в другой обстановке…

– Ты куда? – спросила Вера. –Опять?!.. Вы уж присмотрите за моим буратиной.

Я кривовато улыбнулся в том смысле, что педагог из меня – плохой…

В тот день мы обошли четыре шалмана. Возвратили с извинениями коричневую штору. Пили на лодочной станции, в будке киномеханика и за оградой монастыря.

Марков опорожнил шестую бутылку и сказал:

– Есть мнение – воздвигнуть тут скромный обелиск!

И поставил бутылку на холмик…

Несколько раз мы теряли пакет с деньгами. Обнимались со вчерашним гармонистом. Были замечены всеми ответственными работниками турбазы. Как утверждает Натэлла, выдавали себя за Пушкина и Баратынского…

Даже Михал Иваныч предпочел быть от нас в стороне. Хотя мы его приглашали. Но он сказал:

– Я Валеру знаю. С ним поддашь – опохмеляться будешь в милиции.

Митрофанов и Потоцкий, к счастью, уехали на экскурсию в Болдино…

Заснули мы на чужом сеновале в Петровском. Наутро повторился весь этот кошмар. От нас шарахались даже леспромхозовские конюхи.

К тому же Марков ходил с фиолетовым абажуром на голове. А у меня был оторван левый рукав.

Логинов подошел к нам возле магазина и спрашивает:

– Как же это вы без рукава?

– Мне, – отвечаю, – стало жарко, и я его выбросил.

Хранитель монастыря задумался и перекрестил нас. А Марков говорит:

– Это вы напрасно… У нас теперь вместо Бога – ленинский центральный комитет. Хотя наступит и для этих блядей своя кровавая ежовщина…

Логинов смущенно перекрестился и быстро ушел.

А мы все шатались по заповеднику.

Домой я попал в конце недели. И сутки потом лежал, не двигаясь. Михал Иваныч предлагал вина. Я молча отворачивался лицом к стене.

Затем появилась девица с турбазы – Люда.

– Вам, – говорит, – телеграмма. И еще вас разыскивает майор Беляев.

– Что за Беляев? Откуда?

– Наш батька говорит, что с МВД…

– Этого мне только не хватало!.. Скажите, что я болен. Что я уехал в Псков и заболел…

– Он знает.

– Что он знает?

– Что вы который день болеете. Сказал: пускай, как выспится, зайдет.

– Куда?

– В контору рядом с почтой. Вам любой покажет. А вот и телеграмма.

Девица стыдливо отвернулась. Затем вытащила из лифчика голубоватый клочок бумаги, сложенный до размеров почтовой марки.

Я развернул нагретую телеграмму и прочел:

«Улетаем среду ночью. Таня. Маша».

Всего пять слов и какие-то непонятные цифры…

– Какой сегодня день?

– С утра был вторник, – пошутила Люда.

– Когда вы получили телеграмму?

– Ее Марьяна привезла с Воронича.

– Когда?

– Я же говорю – в субботу.

Я хотел сказать: «Так где вы были раньше?» – но передумал. Они-то были на месте. А вот где был я?..

Уехать я мог не раньше вечера – автобусом. В Ленинград попасть – часам к шести…

– Он и про телеграмму знает, – сказала Люда.

– Кто?

– Товарищ Беляев.

Люда чуточку гордилась проницательностью и всеведением злосчастного майора.

– Товарищ Беляев сказал – пусть зайдет до отъезда. А то ему будет взъебка… Так прямо и выразился…

– Какая старомодная учтивость! – говорю…

Я начал лихорадочно соображать. Денег у меня – рубля четыре. Все те же мистические четыре рубля.

Состояние жуткое…

– Люда, – спрашиваю, – у вас есть деньги?

– Копеек сорок… Я на велосипеде приехала…

– То есть?

– Берите мой велосипед, а я дойду пешком. Оставьте его у кого-нибудь в поселке…

Последний раз я ездил на велосипеде, будучи школьником. Тогда это казалось развлечением. Но, видно, я постарел.

Дорогу пересекали сосновые корни. Велосипед, подпрыгивая, звякал. Маленькое жесткое седло травмировало зад. Колеса тонули в сыроватом песке. Измученные внутренности спазмами реагировали на каждый толчок.

Я зашел на турбазу, прислонив велосипед к стене.

Галина была одна. Взглянув на меня без испуга, спросила:

– Вы получили телеграмму?..

Думаю, пьянством здесь трудно было кого-нибудь удивить. Я сказал:

– Дайте мне тридцать рублей из сейфа. Через две недели верну… Только не задавайте вопросов.

– А я и так все знаю. Ваша супруга изменила Родине.

– Увы, – говорю.

– И теперь уезжает на Запад.

– Похоже на то.

– А вы остаетесь?

– Да, я остаюсь. Вы же знаете…

– И будете продолжать работу?

– Конечно. Если не уволят…

– А правда, что в Израиле живут одни евреи?.. Слушайте, вам плохо?! Дать воды?

– Вода тут не поможет. Как насчет денег?

– Только почему из сейфа? У меня есть свои…

Я хотел поцеловать Галину, но сдержался. Реакция могла быть неожиданной.

Я сел на велосипед и поехал к монастырю. День был теплый, но облачный. Тени деревьев едва выделялись на сером асфальте. По обочине шоссе брели туристы. Среди них попадались одетые в непромокаемые куртки.

Я устремился к песчаному склону. Руль приходилось удерживать с трудом. Мимо проносились обесцвеченные серым налетом валуны…

Контору УВД мне показали сразу.

– Следующий дом за почтой, – махнула рукой уборщица из «Лукоморья», – видишь, флаг на крыше?..

Я поехал дальше.

Двери почтового отделения были распахнуты. Здесь же помещались кабины двух междугородных телефонов. Один из них был занят. Блондинка с толстыми ногами, жестикулируя, выкрикивала: