Турецкий берег, край любви - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Майорова cтр.№ 38

«Чего это она звонит? – изумилась Тищенко. – Заскучала со своим любовником и хочет встретиться? Вряд ли. От Сиде до Мармариса чертова тьма километров».

Маринка ответила после первого гудка:

– Настя? Слава богу! Я тебе звоню, звоню. Танька наша вляпалась… Очень крупно вляпалась. Ее обвиняют в перевозке наркотиков. Триста граммов героина по турецким законам на 20 лет тянут. Без права на амнистию.

– Постой! Откуда у нее наркотики? Откуда она их везла? Из Москвы?

– Из какой Москвы? Из Стамбула! Какой-то местный урод ей мозги запудрил и курьером отправил. Из Антальи в Стамбул – с деньгами, а обратно – с наркотой.

– И она согласилась?

– Да он ее не спрашивал! Про деньги сказал, что это сувенир брату, а тот как будто бы ответный презент послал, поняла?

– Ничего не поняла, но это потом. Ты где сейчас?

– Еду в Анталью. Буду встречаться с адвокатессой. Она наша, из Москвы, здесь как раз отдыхала. Игорь помог на нее выйти. Слушай, у тебя деньги с собой есть?

– Есть. Наличными штуки две – в баксах и евро, и на карточке еще…

– Хорошо. Ты можешь сюда приехать? Или как-нибудь перешлешь?

– Ты еще спрашиваешь! Приеду, конечно!

– Ну все-таки тебе далеко добираться…

– Да хрен с ним, с этим Мармарисом! Если бабки останутся, мы и в окрестностях Антальи нехило оторвемся. Втроем. Хотя нет, вчетвером. Игорь-то с тобой?

– В Сиде остался. Чемоданы стережет.

– Ясно. Я сейчас узнаю, на чем к вам можно добраться, и тут же выезжаю. Буду на месте, позвоню.

В холле, метрах в пяти от стойки ресепшн, куда Тищенко направлялась, чтобы выписаться из отеля и заказать машину до Антальи, в кресле за низеньким столиком сидел Хасан. Увидев Настю, он привстал, улыбнулся и, подняв в приветствии руку, спросил:

– Проблемы?

Раскрывать истинную причину своего преждевременного отъезда Анастасия не собиралась. Если бы клерк с ресепшн вздумал допытываться, сказала бы, что в Анталье ее ждет подруга. Но отельный гид, который, судя по всему, неплохо к ней относится, мог оказаться полезным. «Надо все ему рассказать, – решила Настя. – Вдруг даст дельный совет: как, скажем, вести себя в полиции, кому в лапу сунуть… Неплохо бы знать: их полицейские вообще-то берут или нет? А вдруг у них за взятку голову отрубают?»

Хасан слушал Настин рассказ, мрачнея с каждой секундой.

– Я слышал, что такое бывает, но не верил. Женщин за героином посылают, а они ничего не знают… Что наркотики в Анталью, Аланью, Мармарис везут из Стамбула, давно известно. В большом городе лабораторию спрятать легко, там таких много, где из опия-сырца героин делают. А потребители качественных наркотиков в курортные города со всего света приезжают. Не больные, которые без них уже не могут, а те, которые только в отпуске себе кайф позволяют. Грамм героина в Стамбуле 10 долларов стоит, а в Мармарисе его за сто продают. Представляешь, какой это выгодный бизнес?

– Да, особенно если курьеру ничего платить не нужно.

– А как фамилия твоей подруги?

– Дронова. Татьяна Дронова. Отчества я не знаю.

– Сейчас я попробую позвонить знакомому – он теперь в Анталье в охране банка работает, а раньше в полиции служил. Может, узнает что-нибудь. Ты вещи сюда неси. Пока за чемоданом ходишь, я скажу, чтоб документы на выписку подготовили, и позвоню приятелю, который держит таксопарк. До Антальи 320 километров – часа за четыре доедете.

Едва Настя появилась в холле, везя за собой чемодан, как дежурный администратор, тот самый, у которого она в первый вечер выбивала кровать, завопил, будто ошпаренный:

– Madam, madam, come here, please! [24]

Настя поискала глазами Хасана – в холле его не было. «Ладно, выпишемся пока», – решила она, направляясь к стойке.

Администратор, плотоядно улыбаясь, выложил счет. В нем значилось, что постоялица употребила из находящегося в комнате мини-бара девять бутылок прохладительных напитков, шкалик с мартини и четыре шоколадки.

Настя принялась было объяснять, что из всего означенного ею было выпито только одно пиво, один спрайт, одна кола и одна минералка, а к мартини и шоколадкам она вообще не прикасалась, но администратор ее прервал:

– Do you refuse to pay? OK, then I will send for director and chief of the department, who is responsible for room service. We will check documents for each day [25] . – В его глазах плескалось неприкрытое злорадство.

«Знает, гад, что мне не до разборок, – с ненавистью подумала Тищенко. – Уверен, что заплачу». Спросила по-русски:

– А это ничего, что я раньше чуть ли не на неделю уезжаю и вы сегодня же в мой номер нового постояльца заселите?

Тот состроил пренебрежительно-виноватую гримасу: дескать, вашему языку не обучен. Но Тищенко на его мимические упражнения было плевать. Отсчитав означенную в счете сумму медяками в евроцентах и местной валюте, она приподняла руку, и монеты со звоном высыпались из пригоршни на стойку:

– Получается, дважды на одном номере наварите? Смотрите, не подавитесь!

Хасан стоял в дверях и нетерпеливо махал рукой:

– Машина уже приехала!

Ничего нового гид не рассказал. Приятель-охранник смог узнать о деле русской наркокурьерши только то, что и без него было известно. Но пообещал, что к вечеру свяжется со своим троюродным братом, который работает в министерстве иностранных дел – наверняка о ЧП с российской туристкой туда уже доложили. Хасан записал Настин номер и дал слово позвонить сразу, как только получит новую информацию.

В глубине души Тищенко радовалась, что появился повод уехать из Мармариса. Пребывание в этом городе становилось для нее пыткой.

Из побитой, кое-как заштукатуренной и подкрашенной чуть ли не малярной кистью «мазды» выпорхнула дама лет шестидесяти пяти. Наклонившись к боковому стеклу, игриво пошевелила в воздухе пальчиками и послала воздушный поцелуй. Реакцию водителя на ужимки престарелой кокетки Марина не видела – мешало тонированное стекло, но, видимо, тот сказал (или показал) нечто фривольное, потому что дама, хихикнув, махнула морщинистой лапкой: дескать, фу, какой безобразник!

«Мазда» рванула с места, оставив за собой шлейф вонючей гари, а мадам Лямурская (без всякого сомнения, это была она) стала шарить густо подведенными глазками по столикам уличной кафешки.

Миронова негромко позвала: