Золотое дерево - читать онлайн книгу. Автор: Розалинда Лейкер cтр.№ 4

Габриэль не слушала брата. Она наблюдала, как Николя снова занял свое место за катафалком во главе похоронной процессии. Он еще раз повернул голову в ее сторону и встретился с девушкой взглядом, но тут карета тронулась, и ее колеса весело покатили по булыжной мостовой, увозя Габриэль прочь. Ее лицо в окне кареты, обрамленное, словно милый сердцу портрет, с покачивающимися жемчужными серьгами, мелькнуло еще раз и скрылось из вида…

Габриэль откинулась на бархатную мягкую обивку сиденья, она испытывала настоящую душевную смуту и была близка к истерике — ей хотелось одновременно плакать и смеяться. Такое ошеломляющее впечатление произвела на нее встреча с молодым человеком — встреча, которая, казалось бы, не имела никакого отношения к ее жизни. Сидевший напротив Анри тем временем приводил в порядок свой сюртук, разглаживая его, — ему удалось это сделать без особого труда, поскольку свою одежду он всегда шил из дорогой первоклассной ткани, — месье Рош имел вкус, отдавая предпочтение в своем быту высококачественным вещам. Затем он начал поправлять сбившийся узел на шейном платке. Стоячий воротник рубашки своими острыми уголками впивался в жирный подбородок брата Габриэль. Положив, наконец, руки на толстые ляжки, затянутые в замшевые брюки цвета красного бургундского вина, Анри уставился на сестру.

— Ты очень бледна, — произнес он. Анри знал, что Габриэль не относилась к числу слабонервных девиц. Но свадьба есть свадьба, и тут нервы могут сдать у любой женщины, тем более, что с ними только что произошел несчастный случай, последствия которого могли быть много хуже. Поэтому брат постарался смягчить свой резкий тон, которым он обычно говорил с Габриэль. — Постарайся забыть то маленькое происшествие, которое мы только что пережили. Оно не должно испортить торжественный день твоей свадьбы. Думай о том, что Эмиль ждет тебя.

Габриэль молча кивнула брату и отвернулась к окну, глядя невидящим взором на мелькающие мимо винные лавки, небольшие закусочные, высокие здания, каменные ступени лестниц, ведущих с одной мощеной булыжником улицу на другую. Эти улицы оглашались непрекращающимся ни на минуту шумом работающих ткацких станков — их несмолкаемое жужжание было похоже на сердцебиение города, затихавшее только в дни бедствий. Габриэль было нелегко следовать совету брата. У нее из головы не выходила эта встреча, рождая множество воспоминаний — было странно увидеть человека, которого Габриэль не только однажды видела в детстве, но и о котором постоянно слышала на протяжении многих лет в кругу домочадцев и друзей семьи. Причем там о нем говорили всегда откровенно враждебно, как это обычно бывает, когда отголоски давно Происшедшей ссоры отзываются горечью обиды еще в нескольких поколениях.

И все же сам Николя, — хотя Анри глубоко оскорбил его, — похоже, не питал к Габриэль никакой враждебности. Напротив, его взоры, обращенные к ней, были откровенно восхищенными; по правде говоря, невесте в день свадьбы не следовало бы позволять кому-либо так смотреть на себя, а тем более благосклонно отвечать на подобные взгляды. Но самым ужасным было то, что Габриэль не испытывала никакого возмущения по поводу не совсем приличного поведения молодого человека. Как бы то ни было, ей следовало забыть все произошедшее, стереть эту встречу из своей памяти. Ей необходимо было сосредоточить все свое внимание на предстоящей церемонии бракосочетания и многое обдумать, поскольку через четверть часа Габриэль предстояло проститься со своей девической жизнью.

Уже с шестнадцати лет мужчины начали свататься к ней, причем от претендентов на ее руку не было отбоя, однако Габриэль твердо решила, что — когда придет время — она сама сделает выбор. Для того, чтобы отстоять независимость, ей приходилось выдерживать натиск домашних, переживать бурные сцены и ссоры. Против нее объединились отец, Анри и его жена Ивон, особа, которую в жизни ничего не интересовало, кроме нее самой. Единственными союзниками Габриэль в этом противостоянии были ее второй брат, Жюль, и его жена Элен, очень добрая сердечная женщина. К сожалению, Жюль служил в армии и редко бывал дома. Что касается Элен, то, хотя она часто вступалась за девушку в разговорах со сварливым Домиником Рош, ее слова в защиту Габриэль не оказывали никакого воздействия на свекра.

Габриэль надеялась, что однажды станет во главе шелкоткацкого дела семьи Рош, и поэтому до последнего дня усердно занималась изучением всех этапов производства шелка. Подобное увлечение девушки было неслучайным. Она не могла замкнуться только в кругу домашних забот и интересов, поскольку ее юные годы, когда человек особенно впечатлителен, выпали на время революционной смуты, пробудившей в душе девушки тягу к свободе. Идеи революции Габриэль восприняла своеобразно они казались ей созвучными собственным устремлениям к независимости, желанию самой решать свою судьбу и строить планы на будущее.

Лион, пожалуй, пострадал в годы Революции как никакой другой французский город. Со времен средневековья это был известный европейский центр текстильного производства, хотя шелкопрядов во Франции завезли только в пятнадцатом веке — именно с тех пор началось производство шелка, которое принесло, в конце концов, благополучие лионцам и процветание их городу.

Имея столь древние традиции в изготовлении роскошных дорогих тканей, которые покупала в основном французская знать, лионцы не могли симпатизировать новым порядкам, установленным революционным режимом, и часто бунтовали против Конвента с его жестокой, человеконенавистнической политикой. Габриэль была свидетельницей разорения и бед, постигших город, когда против лионцев правительство бросило войска, которые, найдя городские ворота закрытыми и забаррикадированными, начали обстреливать Лион артиллерийским огнем. Осада привела к страшному голоду среди горожан, которые после двух месяцев упорного сопротивления выбросили белый флаг, взывая к милосердию военных. Однако войска жестоко обошлись с лионцами. В наказание, которое заслужили жители города за свое неповиновение, Лион было решено разрушить — ужасная, позорная участь для города, являвшегося по существу колыбелью Франции и французской нации и имевшего все шансы в прошлом стать столицей государства. Революционный режим хотел уничтожить само имя города. Габриэль прочитала как-то на одном плакате, прибитом к столбу, слова: «Лион объявил войну свободе. Лион больше не существует».

После подобного правительственного заявления по всему городу запылали пожары, от дыма и пепла нечем было дышать, взрывы поднимали в воздух густые клубы пыли над полуостровом, на котором был расположен этот уникальный город, стены которого омывали сливавшиеся здесь реки Сона и Рона. Город окружали набережные, многочисленные мосты связывали его со старым кварталом Вэз и холмом Фурвьер на западном берегу. Это поселение было основано еще римлянами, город украшали также средневековые здания и постройки эпохи Возрождения, а новые районы располагались на восточном берегу. С севера к городу примыкал квартал ткачей Лакруа Рус, раскинувшийся на склоне холма, по улочкам которого двигалась свадебная карета Габриэль. И каждая пядь этой земли была обильно полита кровью в те времена, когда французы истребляли друг друга, а на город сыпался град пуль и летели артиллерийские снаряды.

На площади Терро была установлена гильотина как раз напротив величественного здания ратуши, она работала без устали до тех пор, пока нетерпеливым представителям революционного режима не показалось, что дело идет слишком медленно, и вождей местных бунтовщиков, а также мятежных лионцев не стали расстреливать здесь же у городских стен, заменив ружейным огнем работу неутомимого ножа. За два месяца разгула кровавого террора было уничтожено более двух тысяч человек, но тут в Париже власти тирана Робеспьера неожиданно пришел конец, и кровопролития прекратились.