Венецианская маска. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Розалинда Лейкер cтр.№ 19

Елизавета очень страдала, когда прекратились ставшие уже традиционными еженедельные прогулки с Мариэттой, которые они совершали, чтобы от-нести очередное письмо папе. Теперь, если они с мамой куда и выходили, так это всего лишь на рынок, чтобы купить продуктов. Елизавета любила убежать чуть вперед и потом ждать, пока дойдет мать, а если им случалось переходить какой-нибудь мостик, перекинутый через канал, каких в городе было множество, Елизавета непременно должна была вдоволь напрыгаться на его ступеньках.

Мариэтта понимала, что если бы не работа, она просто не смогла бы противостоять этому угрожающему однообразию дней. В те ночи, когда беспокоившие ее думы о Доменико не давали ей уснуть, она набрасывала халат и отправлялась вниз, в мастерскую, где до рассвета занималась масками. Работа расслабляла ее, снимала напряжение, возвращала ей спокойствие и присутствие духа, снова даруя то состояние, которое она знала еще в детстве, когда вместе с матерью маленькой девочкой трудилась в их деревенской мастерской. Эти тихие часы, проведенные в полумраке мастерской при свете мерцавшей свечи, придавали ей силы и уверенность, что можно жить и без Доменико, пока его нет рядом. Если бы он знал об этом, был бы очень доволен.

В эти ночные часы родилось и еще что-то новое в ее жизни. Решив порадовать девочку, Мариэтта из остатков шелка изготовила для нее небольшую полумаску, украшенную крохотными искусственными цветочками. Все, кто видел это изделие, искренне восторгались и расточали похвалы, и Мариэтта решила сделать еще несколько подобных на продажу. Эти маски стали необычайно популярны, и Мариэтта продолжала изготавливать самые разнообразные, предназначенные для детей. Однако спрос на них оставался по-прежнему высоким, и теперь уже ей пришлось привлечь к этой работе еще двух женщин, своих помощниц. Мариэтта не забывала и о масках для взрослых, на смену прежним, довольно простеньким фасонам, пришли замысловатые, полные загадочности и даже драматизма маски, новые линии, доминировавшие в них, лишь способствовали их успеху. Леонардо по заслугам оценил ее старания. Не прошло и года, а новый его магазин стал местом, куда шли за оригинальными, единственными в своем роде масками для любого возраста и пола. Вскоре маски, изготовленные или задуманные Мариэттой, постепенно стали вытеснять остальные, которые продавались в старом магазинчике Леонардо. Здесь же имелись для обозрения не только фасоны масок, но и образцы материалов, из которых они изготавливались, и теперь покупатель мог не только выбрать что-то по своему вкусу из готовых изделий, но и заказать для себя нечто совершенно неповторимое.

Мариэтта любила иногда пройтись с Эленой до кафе «У Флориана» и выпить там чашечку кофе. Они по-прежнему предпочитали появляться на этих прогулках в масках, хотя вендетта уже утихла, но Филиппо не мог и подумать о том, чтобы позволить супруге встречаться с женой своего заклятого врага Торризи, хоть и разбитого наголову.

Каждая из них с удовольствием принимала у себя Бьянку, если кто-нибудь из сестер-монахинь, будь то Сильвия или Джаккомина, приводили ее к ним в гости. И их крестница, которая на глазах превращалась в молодую девушку, своим присутствием облегчала и одной, и другой их беды, столь разные, но которые вынуждены были переживать и Мариэтта, и Элена, каждая по-своему.

Доменико по прошествии почти года в застенках заболел, и в этой связи его перевели в камеру, находившуюся несколькими этажами выше в другой части тюрьмы. Себастьяно, случайно услышав об этом, тут же передал новость Мариэтте.

— Хочу вам сообщить, что Доменико болел, но теперь он уже полностью оправился от болезни.

Она не стала докучать ему вопросами, которые рвались из нее.

— Пожалуйста, расскажите, как все было.

Себастьяно передал ей все, что ему довелось узнать. Врач, для которого не было ни заключенных, ни предателей, ни опасных преступников, а лишь больные, сумел настоять на том, чтобы Доменико немедленно перевели в камеру с лучшими условиями и оставляли там, пока опасность не минует. Но лечение на том не кончилось. Врач проявил себя человеком, для которого врачебный долг был превыше всего, и стал требовать, чтобы для Доменико Торризи восстановили полностью все его прежние права и никогда больше, учитывая состояние его физического здоровья, не возвращали назад в застенки «колодца». Это, в общем и целом, встретило понимание, хотя из соображений безопасности его переводить назад под крышу Дворца дожей также не собирались.

— А что же решили относительно писем? — с жадностью спросила Мариэтта.

Себастьяно лишь с сожалением покачал головой.

— Право получать письма, а также писать их до сих пор ему не предоставлено.

Мариэтта с большим разочарованием услышала это. Она по-прежнему продолжала передавать для Доменико корзины с продуктами в тюрьму, включая и те вина, которые он больше всего любил. Так прошел год за ним второй и уже наступал третий.

В канун Нового года карнавал обычно достигал своего пика, и Мариэтта засиживалась в магазинчике до самого утра. Когда колокольный звон и веселье возвестили о наступлении нового, 1794 года, она впервые с тех пор, как Доменико заключили в тюрьму, вдруг серьезно задумалась о том, как много времени уже прошло. Оставив лавку на попечение продавцов, она поднялась наверх взглянуть, не разбудил ли Елизавету треск новогоднего фейерверка, но девочка мирно спала.

Мариэтта подошла к окну спальни, и, раздвинув портьеры, стала смотреть на разноцветные ракеты, прочертившие небо над переулком. Она подумала, что сейчас, может быть, и Доменико видит их, и при этой мысли ее сердце забилось сильнее. Может быть, этот Новый год станет действительно новым в их судьбах и принесет с собой его освобождение? К сожалению, наихудшие прогнозы Доменико оправдывались — нынешний дож Венеции оказался слабым человеком, не лидером. Его ничего не стоило переубедить любому авантюристу, что касалось того, чтобы прислушаться к предостережениям наиболее прозорливых и умных лидеров оппозиции, на это у него не хватало решительности. Зато говорили, что он плакал от отчаяния, узнав об оценках его как лидера. Мариэтта считала, что надежды на улучшение в перспективе не было, да и быть не могло, но продолжала страстно верить в то, что все в конце концов как-то изменится, и не сдавалась. Даже самый бесцветный дож способен всерьез воспринять доказательства невиновности человека, если таковые ему представить.

Каждый раз по пути в Оспедале Мариэтта проходила мимо белых стен и арок здания тюрьмы. Уже пять лет миновало с тех пор, как они были разлучены с Доменико, и каждый раз ее вера в лучшее подвергалась жестокому испытанию, стоило ей оказаться вблизи этих застенков. Она имела обыкновение немного передохнуть на мосту Палья, где, оперевшись на каменную балюстраду, печально и в то же время жадно вглядывалась в мост, расположенный напротив и олицетворявший для нее все несчастья мирские, соединявшие такие, казалось, плохо соединимые вещи, как Дворец дожей и «колодец». Она постоянно пыталась представить себе тот день, когда Доменико провели через этот мост. Если бы только она знала, когда это должно было произойти, она обязательно бы ждала здесь, на этом же самом месте день и ночь, чтобы он смог ее увидеть, и она непременно заметила бы его мелькнувшую в изукрашенном каменной резьбой проеме моста руку, махнувшую ей в знак того, что он видит ее.