Ночная Земля - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Хоуп Ходжсон cтр.№ 76

Наконец Наани заново перевязала мои раны, обмыла меня, и устроила поудобнее. Но вставать она мне еще не позволяла, и это не раздражало меня, потому что тело мое еще не ощущало потребности в движении. А моя красавица не отходила от меня, была со мной ласкова, говорила, смеялась и часто пела, радуясь тому, что я остался жив и пошел на поправку.

После Наани отошла в сторону, чтобы заняться собой, но я попросил ее побыстрее закончить с делами; она обещала и скоро вернулась. Волосы ее очаровательным облаком рассыпались по плечам, и красивые ноги были влажны после купания; она назвала меня нетерпеливым и сказала, что из-за меня ей пришлось закончить со своими делами наполовину быстрее, чем намеревалась; только все это она затеяла для того, чтобы я мог полюбоваться ее красотой; ей хотелось нравиться мне, Наани истосковалась по моему обществу и по любви, с которой я всегда глядел на нее, невзирая на всю милую сердцу скромность.

Потом Наани самым очаровательным образом уложила волосы, а я протянул руку и распустил их: поцеловав меня, она заявила, что не сумеет сделать хорошую прическу, если я буду мешать ей, а потом, сложив в кисточку прядку волос, принялась щекотать ею мою щеку и поцеловала меня, а я все глядел на эту красу.

Тогда она срезала по локону с наших голов, сплела их вместе и спрятала на своей груди. Но я выразил недовольство, потому что сам хотел сделать то же самое, если бы только сумел поднять руки, тогда Наани вновь срезала две пряди, и дала мне поцеловать свои волосы, а сама поцеловала мои, сплела их вместе и подала мне. А я спрятал косичку под повязку, которая покрывала мое сердце.

После мы долго молчали, и я протянул к ней свою ладонь, огромную, побледневшую и дрожавшую; ведь тело мое потеряло много крови. И Дева поняла мое желание. Сложив вместе свои кулачки, она вложила их в мою руку, — такие маленькие у нее были ладони. Меня охватила удивительная радость, и Наани закрыв глаза, предавалась тихому счастью.

А потом я принялся поддразнивать ее, утверждая, дескать, такими ручонками ничего толком не сделаешь, — такие уж они крохотные; однако Наани немедленно самым милым образом обвила своими руками мою шею, и поцеловала меня — с предельной любовью и нежностью, а после же отошла от меня, чтобы не волноваться.

Но я велел ей сесть возле меня и начал рассказывать о некоем молодом человеке, жившем на Земле в древние дни и встретившем Деву — единственную на свете. О том, как они любили друг друга, как поженились и как она умерла, о предельном отчаянии и горе, едва не погубившем вдовца; и о том, как он был вознесен в мир будущего и узнал, что его Собственная также живет в этом времени.

Тогда он постарался отыскать ее и нашел. Случилось так, что красота ее изменилась, но не убавилась. Мужчина же этот пребывал в предельном почтении к Деве, которая была его женой в прежние дни; и трепетная любовь обитала в ней, словно сладкая боль, среди милых и святых забот, рожденных ее очаровательным присутствием и его воспоминаниями.

Однако на этом мои воспоминания прекратились; Наани внезапно разразилась слезами, встала на колени и приложила пальцы к моим губам. А потом что-то прошептала сквозь слезы, и в глазах ее вспыхнула память о событиях прошлого. Тут торжественная боль пронзила меня, скользнув из прошлого в приоткрывшиеся величественные ворота времени. Я сказал, что моя возлюбленная умерла, когда родился ребенок. И обоих нас охватило безмолвие.

Тут Дева нагнулась ко мне, и, обняв ее, я забыл про воспоминания. Но прежде чем рассеялась дымка прошлого, одолевая понятную скованность, она попыталась поведать мне собственные воспоминания о нашем младенце. А я молчал, размышляя о вечности, которая навсегда соединила нас.

Наконец Наани поцеловала меня и в обычном настроении занялась приготовлением пищи.

День принес много радости, сил у меня вполне хватило на долгий разговор, кроме того, Дева наконец отдохнула и перестала бояться за мою жизнь.

Конечно, мы часто смеялись и шутили, радостно и глупо. Помню, как я задал ей старую загадку, пришедшую ко мне из снов. Наани задумалась — но как человек знающий, о чем идет речь, — наконец отыскала ответ в недрах вечности.

«Конь», — сказала она.

Тут и я вспомнил игру в лошадки на школьном дворе… странно, когда память извлекает из глубины веков нечто, неизвестное тебе в собственном веке, И оба мы переглянулись, вспоминая давно исчезнувшее домашнее животное, прекрасно представляя себе его облик.

Но взгляд в прошлое, пронзив мрак веков, вновь обратил нас от шуток к печали. Дева была уже готова всплакнуть, и воистину заметив это, я перевел разговор на более близкие предметы, и Наани снова развеселилась лишь иногда поддаваясь легкой задумчивости. Тогда я поведал ей тысячу разностей о Великой Пирамиде; прежде я нередко, но мельком вспоминал о своем доме, не имея возможности обратиться к более подробным рассказам, теперь у нас было время и настроение.

Интерес Девы то вспыхивал, то притихал, то вдруг она принималась расспрашивать обо всем.

Разговор затянулся. Деву мои слова подчас изумляли — чтобы понять ее ощущения, попытайтесь представить себе человека нашего времени перед гостем, прибывшим с далекого небесного светила, повествующем о разных чудесах и событиях. Но более обрадовала Деву жизненная сила и человеколюбие обитателей Пирамиды.

Учтите, что сия Дева провела всю свою жизнь в Убежище, подверженном нападениям всякой нечисти, потому что тот край провел целые тысячелетия, не зная полной силы Земного Тока; люди рождались слабыми, цвет любви нередко увядал еще в юности, и никто не знал той жизненной силы и ликования, что доступны многим обитателям Великой Пирамиды.

Впрочем, среди миллионов находились и такие, которые никогда не знали любви, не зная о ней лишь понаслышке, но и они верили, что сие любезное зернышко почиет и в их сердцах. Но только любовь дарует истинную полноту жизни, и счастье окружает тебя, и твой дух живет с возлюбленной в природной святости, а тело с милым и естественным восторгом примиряет в себе потребности идеального мира и плотского, и все вокруг кажется чудом, и великолепны дни и ночи твои… мужа с женой, и жены с мужем. И позор тем, кто не способен воспринять любовь в ее естественной цельности и во всем предельном величии. Муж должен быть для своей супруги героем и ребенком одновременно, а жена должна стать для него священным огнем духа и искренней подругой. И если умирает один из них, теряет силу и душа другого, утратившая в разлуке полноту жизни. Такова истинная любовь, ну а все, что совершается между мужчиной и женщиной иным образом, лишь называется ими любовью, по незнанию и стремлению к истинному чувству, потому что такая пара сочеталась только телом, но не духом. Не стану обозначать этим высоким словом низменные союзы, заключаемые ради денег, похоти или иных столь же жалких целей. Они не имеют отношения к той любви, о которой я говорю, — не более чем покупка товара или удовлетворение аппетита обжоры. Над сердцем моим властвует чистая и высокая любовь, и я знаю, о чем говорю, потому что на собственном опыте познал любовь, и только смерть может разделить меня с Моей Единственной.