Красное на красном - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 38

— Понимаю, эр Август.

— Врешь. В шестнадцать лет, да еще не отколотив всех обидчиков, этого не поймешь. Но поверь старику — стать первым бойцом не значит стать первым человеком. Если у тебя не выходит победить Эстебана и Альберто клинком, подумай, как их можно обыграть. Словом. Делом. Умом. Ладно, заговорил я тебя, хватит философствовать. Я передам Ги Ариго твое решение, а сейчас обедать, обедать и обедать… Заодно расскажешь старику про своих приятелей.

Его Высокопреосвященство Сильвестр величавым жестом отпустил падавшего от усталости гонца, но, едва кардинал остался один, маска была отброшена. Худое лицо Его Высокопреосвященства стало жестким — он не знал, что пишет агарисский лазутчик, но в Агарисе ничего хорошего не происходит. По крайней мере, для олларианского Талига. Кардинал взял со стола богато украшенный стилет и намеренно неторопливо снял печати и взрезал защищавшую привезенный пакет кожу. Внутри оказалась узкая шкатулка с подвешенным на изящной цепочке ажурным ключиком. Если б Сильвестр вздумал им воспользоваться, ему, открывая тугой замок, пришлось бы с силой провернуть ключ. При этом едва заметный заусенец — просчет мастера — наверняка бы проколол кожу. Меньше чем через минуту оцарапавшийся был бы мертв, а ворвавшийся в открытую шкатулку воздух разрушил золотистые чернила, превратив тайное послание в бесполезный бумажный лист.

Кардинал талигский и марагонский был прекрасно осведомлен о секретах шкатулки. Он и не подумал воспользоваться очаровательным ключиком, а приложил один из своих многочисленных перстней к резному вензелю на крышке, и задняя стенка с тихим щелчком отошла. Сильвестр вытряхнул свиток на бронзовую решетку, укрепленную над небольшой жаровней, бросив на тлеющие угли несколько кристаллов того же цвета, что и нитки, которыми был зашит пакет. Терпко пахнущий дым окутал послание, придавая чернилам стойкость. Следующий раз лазутчик воспользуется другим составом, которому необходим иной закрепитель. Сильвестр знал, что нет большей глупости, чем пренебрежение мелочами. Именно поэтому его человек пятый год благополучно чистит сапоги Питеру Хогберду, и никто не заподозрил в глуповатом камердинере будущего олларианского епископа, а может быть, чем Чужой не шутит, и кардинала.

Наемного шпиона перекупить легче, чем честолюбца, Мишель Зеван понимает, что в Талигойе сапоги будет чистить он, а в Талиге — ему. Квентин Дорак никогда не отличался излишней доверчивостью, но для тех, чьи интересы совпадали с его собственными, делал исключение. Про кардинала говорили, что он верит себе до обеда, а после обеда не верит никому. Зевану Сильвестр доверял до завтрака.

Зеленоватый дым иссяк, кардинал вынул письмо и развернул. Непосвященный бы увидал бессмысленный набор больших и маленьких букв и цифр, на самом же деле это был третий, последний рубеж обороны. Кто-то ушлый мог вскрыть шкатулку без ключа, мог, если хватит знаний, сноровки и удачи, сохранить написанное, но раскусить личные шифры Его Высокопреосвященства сумел бы разве что Повелитель Кошек, если б снизошел до подобной мелочи. Сильвестр взял остро отточенное перо и принялся делать пометки прямо на полях послания, пока буквы не сложились в слова «…и были ничего не создавшие низвергнуты». Кардинал удовлетворенно улыбнулся, придвинул к себе увесистый том еретической Эсператии и раскрыл его на Артикуле, повествующем об изгнании вернувшимся Создателем захвативших Кэртиану Зверодемонов, именно этим Артикулом и воспользовался Зеван при составлении послания.

Как удачно, что эсператисты полагают страшнейшим из грехов самое незначительное изменение канонического текста, а любой истово верующий, даже неграмотный, обязан держать у изголовья Эсператию. Если б не это, обмениваться тайными посланиями было бы куда труднее.

Сильвестр потребовал у дежурившего в приемной монаха подогретого вина, сделал большой глоток и углубился в расшифровку. Письмо было большим, когда Его Высокопреосвященство поставил последнюю точку, перевалило за полночь. Кардинал устало прикрыл глаза и вздохнул — его день отнюдь не был завершен. Святой отец немало потрудился, прибирая к рукам все нити, на которых висело огромное государство, но порой его тяжесть утомляла. Фердинанд, без сомнения, удобнейший из королей, а Рокэ Алва — лучший из военачальников, но думать и решать приходится ему, Квентину Дораку.

Фердинанд — равнодушен, как корова, Рокэ интересует война и только война, хотя, если так пойдет и дальше, маршал навоюется всласть… Сам Сильвестр войны не желал, но Гайифе и Дриксен она была нужна. К счастью, святому Престолу скоро будет не до внешней политики. Перечитывая послание будущего епископа, кардинал ощутил минутный прилив гордости — все развивалось именно так, как он и предполагал. Эсперадор болен и, похоже, серьезно, а магнусы, кардиналы и стоящие за ними своры готовятся к очередной драке за Светлую мантию [89] . Основные претенденты — магнус Славы Леонид и магнус Знания Диомид. Первый спит и видит поход в Багряные земли, второй больше думает о торговле, чем о победе над морисками. Кто бы ни оказался наверху, купец или генерал, для Талига мало что изменится. Агарис был и останется врагом, но дальше подстрекательства и покровительства бежавшим мятежникам не пойдет.

Сильвестр не сомневался, что удравшие, скажем, под мантию к Эсперадору, бунтовщики связаны с кансилльером и семьей королевы, но прямых доказательств у него не было, а как бы они пригодились! Фердинанда нужно развести с Катариной и женить на дочери дриксенского кесаря. С войной пора кончать, а Августу самое место на плахе. Пока Штанцлер жив, покоя в Талиге не будет, но кансилльер хитер, как Леворукий. Остается надеяться на глупость его сообщников. Эгмонт мертв, но Хогберд и младший Эпинэ бежали, они должны так или иначе связаться со здешними заговорщиками, а те рано или поздно дадут улики против Штанцлера и семейства Ариго. Нельзя забывать и о молодом Ракане, его отец и дед сидели тихо, но Альдо удался в свою неуемную бабку.

«Юный Ракан смел, хорош собой и верит в то, что станет королем, — доносил прознатчик. — Принцесса Матильда немало преуспела, разжигая в юноше честолюбие и то, что она полагает чувством справедливости, а нашедшие убежище в Агарисе мятежники, первым из которых следует назвать Робера Эпинэ, пробудили в Альдо то, что они называют «любовью к отечеству». Все это накладывается на умело растравляемую неприязнь к ныне правящему королю, маршалу Рокэ Алве, в котором видят причину поражения двух последних мятежей, и Вашему Высокопреосвященству.

Уже сейчас в тавернах Агариса, где собираются сторонники Раканов, звучат призывы «перевешать „навозников“, а если учесть неудачи Гайифы в драке с морисками и обилие вооруженных людей, желающих подороже продать свои шпаги, стоит говорить о возможной войне. Разумеется, если Раканы найдут на нее деньги.