Злюка - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Бьянчин cтр.№ 31

Джессика сама расстегнула его рубашку, причем ее руки дрожали от нетерпения. Потом она расстегнула пояс у него на брюках… Ей хотелось почувствовать его всего, прижаться к его обнаженной коже — чтобы между ними не было вообще никаких преград. Она не заметила, как разделась сама. Или это Николас раздел ее? Впрочем, какая разница. Бархатное платье упало на пол. Куда делось белье, Джессика так и не поняла.

Но уже в следующий миг они упали на кровать. Николас протянул руку и включил лампу на прикроватном столике. Джессика протестующе хмыкнула и хотела было погасить свет, но он удержал ее руку.

— Хочу тебя видеть. И хочу, чтобы ты меня видела.

Джессика обычно стеснялась заниматься любовью при свете, но сейчас ей было уже все равно. Сейчас имело значение только одно: они с Николасом вместе. Он принялся гладить ее бедра. Каждое его движение было исполнено лихорадочной, нетерпеливой горячности. Он тоже не мог уже себя сдерживать. Он желал эту женщину безумно, отчаянно, слепо. Он вошел в нее так, словно бросился в омут — в ослепительную глубину, что сулила не гибель, а неземное блаженство. Тела их двигались в едином ритме. И вот уже не осталось вообще ничего, кроме этого извечного ритма, что становился все жестче, все яростней… Потом была вспышка, подобная взрыву сверхновой звезды, а следом — сладостное изнеможение и восхитительная усталость.

Джессика не сразу пришла в себя. Она не знала, кто она, где она, что с ней, будто оказалась в другой реальности — незнакомой и странной, но донельзя прекрасной. Она еще долго не могла отдышаться и лежала, обессиленная, умиротворенная, у Николаса на груди. Сердце ее билось так, что казалось, сейчас оно выскочит из груди.

Господи Боже, она и представить себе не могла, что можно до такой степени раствориться в вихре любовных утех. Она не знала, что так бывает.

Но вместе с восторгом пришел и страх. Теперь, когда Джессика поняла, что для нее значит этот мужчина, ей стало страшно. У нее было чувство, что теперь, когда она знает, какое блаженство он может ей подарить, она просто не сможет без него жить. И еще она всегда будет бояться его потерять, потому что, потеряв его, она потеряет и себя.

— Открой глаза, — прошептал Николас.

Он ласково гладил ее по лицу, но в его голосе, пусть мягком и ласковом, слышались повелительные нотки. Джессика не знала, хочется ли ей повиноваться ему, потому что, как только она откроет глаза, сказка превратится в реальность.

И тогда — рано или поздно — ей придется решать, как сделать так, чтобы этот мужчина… Она и сама не знала, чего ей больше хочется. Чтобы он остался с ней навсегда? Чтобы, наоборот, исчез из ее жизни и прекратил терзать ее чувства? В любом случае, придется признать, что между ними действительно происходит что-то очень серьезное.

— Скажи мне, что ты чувствуешь?

Джессика не могла найти слов, чтобы хотя бы приблизительно описать ту эйфорию, которой сейчас охвачены ее тело и душа. С чего начать? Да и что вообще говорить? Что все ее тело превратилось в единый обнаженный нерв, который трепещет при одном только прикосновении Николаса? Что оно поет у него в объятиях, словно скрипка в умелых руках маэстро? Как описать то восхитительное состояние, когда твой разум сливается с телом и переполняется жизнью, невообразимой свободой и радостью? И еще ее душа так чувствует, так знает его душу, будто они уже были вместе — когда-то давным-давно, может быть, в другой жизни.

А если это и есть любовь?.. Когда понимаешь, что ты ничто без того человека, которого любишь, что если рядом не будет его, ты никогда не обретешь целостность души, никогда не будешь собой, и жизнь твоя станет пустой, ненастоящей… Она ведь любила Антонио. Но с ним все было совсем не так. Не сказать, чтобы менее ярко или менее сокровенно. Просто не так. Наверное, у любви есть множество обличий. И с Антонио она приняла одно из них, а с Николасом — другое. Впрочем, все это было очень сложно, и сейчас Джессика была еще не готова к таким вопросам.

Если бы Николас мог сейчас заглянуть ей в душу, он бы увидел там ярость и злость. И еще смятение. Чувство к Николасу стало для нее как откровение. Но это было ее откровение, которым она не хотела делиться ни с кем. Даже с ним.

Джессика открыла глаза.

— Хочешь услышать, какой ты потрясающий любовник?

Глаза Николаса угрожающе потемнели, как будто черные тучи закрыли луну на полуночном бархатном небе. И Джессике вдруг стало страшно.

Николас пристально наблюдал за ней, и от него не укрылось ее настроение. Его бесило собственное бессилие. Еще несколько минут назад они были предельно близки с этой женщиной, и вот теперь она снова пытается отгородиться от него. Он знал только один способ к сближению: это — предельная честность и искренность. Пусть даже сейчас это может привести к не самому приятному разговору.

— Речь идет не о том, какой я крутой и как я доставил тебе удовольствие. Просто мы были вместе в этом огне. Ты и я. Мы прошли через это пламя вместе.

Да. А теперь это пламя иссякает. И погасила его Джессика. Своим дурацким вопросом, исполненным неоправданной горечи. Джессику терзали самые противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось, чтобы это слепящее пламя вспыхнуло с новой силой, а с другой, ей нужно было восстановить свой защитный барьер. Иначе она просто не выдержит такого накала. Она давно отвыкла от таких бурных чувств и боялась сгореть в этом пламени.

— Ты замечательный любовник!..

Джессика и сама не знала, как у нее вырвались эти слова. Она понимала, что обижает Николаса. Но слова уже были сказаны.

Какое-то время он просто молчал, глядя куда-то в сторону, а когда заговорил, голос его был исполнен такого леденящего холода, что Джессику пробрал озноб:

— И для тебя это совсем ничего не значит? Только хорошая техника?

Он повернулся к Джессике, но взгляд его оставался абсолютно непроницаемым. Джессика отвела глаза, однако Николас взял ее лицо в ладони и повернул к себе, так что ей волей-неволей пришлось смотреть на него.

— Джессика?

Он видел лишь настороженность и стремление защищаться. Николас отпустил ее лицо и отвернулся.

— Чего ты от меня хочешь? — Глаза у Джессики потемнели от ярости. — К чему все эти расспросы? Что ты желаешь от меня услышать, Николас? Что ты — первый мужчина, с которым я легла в постель за последние три года? — Джессика понимала, что ей не стоит всего этого говорить, но ее уже несло. — И что теперь, когда мы с тобой переспали, я позволю тебе войти в мою жизнь на правах того, что ты меня возбуждаешь? Ты — один, за все эти три года…

Николас не дал договорить. Он сжал ее в объятиях и запечатал ей рот поцелуем. У Джессики перехватило дыхание. Этот жаркий и властный поцелуй перевернул всю ее душу. Страсть, вложенная в него, прожгла до самых сокровенных глубин. Она словно опустошила ее, завладела ею и подчинила себе.

— Я тебе не оставлю выбора, — пылко прошептал он, оторвавшись от ее губ.