Призрак дома на холме - читать онлайн книгу. Автор: Ширли Джексон cтр.№ 45

— Люк, — сказала Теодора, косясь на Элинор, — иди сюда и спой мне еще раз.

— Не сейчас, — ответил Люк — ему явно было неловко. — Доктор уже расставил фигуры.

Он повернулся и отошел с чуть излишней поспешностью. Уязвленная Теодора откинулась в кресле и закрыла глаза, всем видом показывая, что не намерена разговаривать. Элинор сидела, глядя на свои пальцы, и вслушивалась в звуки дома. На втором этаже хлопнула, закрываясь, дверь; птица присела на башню и тут же снова вспорхнула. В кухне потрескивала, остывая, плита. Мелкий зверек — кролик? — пробирался через кусты у летнего флигеля. Элинор, со своим новым ощущением дома, различала даже, как медленно оседает пыль на чердаке и стареет дерево. Только библиотека была от нее закрыта, она не слышала ни частого дыхания миссис Монтегю и Артура над планшетом, ни их взволнованных вопросов; не слышала, как ветшают книги и сыплется ржавчина с винтовой лестницы в башню. В будуаре Теодора раздраженно постукивала пальцами, а доктор с Люком переставляли шахматные фигуры. Потом в библиотеке с грохотом распахнулась дверь, и Элинор уловила резкий сердитый звук приближающихся шагов. В следующий миг все разом повернули голову — в будуар ворвалась миссис Монтегю.

— Я заявляю, — с напором выдохнула она, — я заявляю, что это возмутительно!

— Дорогая… — Доктор привстал, но миссис Монтегю сердито от него отмахнулась.

— Если бы ты соблюдал элементарные приличия… — начала она.

Артур, робко следовавший за ней, прошмыгнул к креслу у камина, а когда Теодора взглянула на него, предостерегающе мотнул головой.

— Элементарные приличия. В конце концов, Джон, я проделала немалый путь, и Артур тоже, чтобы тебе помочь, и никак не ожидала натолкнуться на такой цинизм и недоверие со стороны тебя и вот их. — Она указала на Элинор, Теодору и Люка. — Все, о чем я прошу, — это минимум уважения и сочувствия к тому, что я пытаюсь сделать, а ты только фыркаешь и усмехаешься. — Тяжело дыша, раскрасневшаяся, миссис Монтегю затрясла пальцем у доктора перед носом. — Планшет, — сказала она, — не желает со мной сегодня говорить. Ни единого слова не получила я от планшета, а все из-за колкостей и ехидства; теперь планшет может не говорить со мной несколько недель, такое уже случалось, уверяю тебя, случалось после того, как скептики его высмеивали, и я, отправляясь сюда — из самых лучших побуждений, заметь! — и зная, что планшет может замолчать на несколько недель, рассчитывала если не на поддержку, то, по крайней мере, на чуточку уважения.

И она снова затрясла пальцем, временно исчерпав слова.

— Дорогая, — сказал доктор, — я уверен, что никто из нас не стал бы сознательно тебе мешать.

— А смешки и ухмылки? Нежелание верить, когда вам показывают собственные слова планшета? Наглость этих молодых людей?

— Миссис Монтегю, честное слово… — начал Люк, но миссис Монтегю прошла мимо него и уселась в кресле. Губы ее были вытянуты в нитку, глаза сверкали. Доктор попытался было заговорить, но умолк и, отвернувшись от жены, жестом пригласил Люка обратно за шахматный стол. Люк неуверенно подчинился. Артур, изогнувшись всем телом, тихо сообщил Теодоре:

— Никогда не видел ее такой расстроенной. Пренеприятное это дело, когда планшет не отвечает. Он очень обидчивый, так сказать. Чувствует атмосферу.

Сочтя, что удовлетворительно разъяснил ситуацию, Артур откинулся в кресле и робко улыбнулся.

Элинор почти не слушала. Кто-то расхаживает по комнате, думала она, Люк, наверное, и тихо разговаривает сам с собой — какой-то странный способ играть в шахматы. Мурлычет себе под нос? Напевает? Раз или два она почти разобрала обрывок слова, потом Люк тихо заговорил: он сидел за шахматным столом, где ему и надлежало быть. Элинор обернулась и посмотрела на пустую середину комнаты, где кто-то прохаживался, тихонько напевая, и тут она услышала отчетливо:

Выбегай гулять на волю,

Выбегай гулять на волю,

Выбегай гулять на волю,

Как в былые времена…

Да, я помню, подумала она, улыбаясь, вслушиваясь в тихую мелодию, ну конечно же, мы играли в эту игру.

— Просто дело в том, что это исключительно сложный и чувствительный прибор, — говорила миссис Монтегю Теодоре; она все еще сердилась, но уже заметно оттаяла от сочувственного Теодориного внимания. — Естественно, малейшее недоверие его оскорбляет. Вот вы как бы себя чувствовали, если бы люди отказывались в вас верить?

Прыгай в окна и обратно,

Прыгай в окна и обратно,

Прыгай в окна и обратно,

Как в былые времена…

Голос был звонкий, возможно детский, он пел нежно и тоненько, едва различимо; Элинор улыбнулась и вспомнила. Песенка звучала отчетливее, чем голос миссис Монтегю, продолжавшей вещать о планшете.

Выходи на встречу с милым,

Выходи на встречу с милым,

Выходи на встречу с милым,

Как в былые времена…

Песенка затихла, и Элинор почувствовала легкое колыхание воздуха от приближающихся шагов; что-то почти коснулось ее лица, может быть, тихий вздох у самой щеки. Она удивленно повернула голову. Люк и доктор склонились над шахматной доской, Артур доверительно нагнулся к Теодоре, миссис Монтегю по-прежнему говорила.

Никто из них этого не слышал, подумала Элинор радостно; никто не слышал, кроме меня.

Элинор притворила за собой дверь спальни — очень тихо, чтобы не разбудить Теодору, — и тут же подумала: она бы все равно не проснулась, она всегда так крепко спит. А я приучилась спать очень чутко, пока ухаживала за мамой, успокоила она себя. Темный коридор освещала лишь маленькая круглая лампа над лестницей, все двери были закрыты. Забавно, думала Элинор, бесшумно ступая босыми ногами по ковру, это единственный дом, где я не боюсь шуметь ночью, по крайней мере не боюсь выдать, что это я. Она проснулась с мыслью пойти в библиотеку, и разум тут же сочинил повод: мне не спится, объяснила она себе, я спущусь в библиотеку и возьму книгу. Если кто-нибудь спросит, куда я иду, я отвечу: в библиотеку, взять книгу, потому что мне не спится.

Было тепло уютной, дремотной теплотой. Элинор босиком сошла по лестнице к библиотечной двери и вдруг вспомнила: я же не могу туда войти, мне туда нельзя — и тут же отшатнулась от тошнотворного запаха разложения. «Мама», — сказала она вслух. «Иди сюда», — отчетливо прозвучал голос со второго этажа, и Элинор порывисто обернулась. «Мама, — тихо позвала она, подходя к лестнице, — мама!» Сверху донесся мягкий смешок. Элинор, часто дыша, взбежала по ступенькам и остановилась на верхней площадке, оглядывая закрытые двери справа и слева.

— Ты где-то здесь, — сказала она, и по коридору пробежало тихое эхо, сбиваясь на шепот в незримых воздушных токах.

— Здесь, — повторило оно, — здесь.

Элинор со смехом пробежала на звук к двери детской; холодное пятно исчезло, и она улыбнулась смеющимся лицам, которые смотрели на нее со стены.