Белый Паяц - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Угрюмова cтр.№ 31

И уже там, на площади, когда они стоят на балконе, окруженные многочисленной свитой, отец наклоняется и шепчет на ухо:

– Не смей закрывать глаза. Смерть – не абстрактное понятие. У нее есть лицо. Много лиц. Ты должен знать, как она выглядит, ибо ты – будущий король.

А когда другие мальчишки впервые влюбляются в самых красивых и веселых девочек, принцев представляют маленьким капризным толстушкам:

– Знакомьтесь, ваше высочество, это принцесса Бугусса.

Принцы прыскают со смеху – надо же иметь такое нескладное имя, но воспитатель строго одергивает:

– Будьте учтивы с ней. Однажды вам придется на ней жениться, и тогда она припомнит вам все обиды.

Вот почему принцы, да и короли тоже, так бережно относятся к редким минутам, когда они могут быть собой. И по этой же причине мудрые, по-настоящему великие короли не придираются к мелочам и ценят своих подданных не за покорность и льстивые слова, но совсем за другие качества.

* * *

Маленькая застава на границе с Айн-Джалутой, казалось, забыта и богом, и людьми. Пожалуй, то было единственное место в Охриде, где никогда и ничего не происходило.

И даже название свое она получила только потому, что надо же как-то обозначить на карте это место.

Необозримое красновато-рыжее пыльное пространство морщинистой скатертью простиралось от края и до края горизонта, упираясь на юге в скалистую горную гряду. Этот унылый пейзаж скупо разнообразили одинокие кривые и низенькие деревца с перекрученными стволами и жидкой, сухой листвой да желтовато-зеленые колючие кустарники. Тут всегда стояла изнуряющая жара, а редкие дожди считались невероятной роскошью.

Выгоревшее до белизны небо висело над самой землей, будто пытаясь рассмотреть на ней что-то чрезвычайно мелкое. Может, людей?

К заставе вела широкая прямая дорога, но ни случайные путешественники, ни странствующие торговцы, ни бродячие актеры не нарушали здешнего безмятежного и сонного покоя, и не курилась вдалеке пыль, поднятая колесами их пестрых тележек и копытами лошадей.

Даже твари Абарбанеля редко забредали сюда в поисках добычи.

Только раз в четыре недели приезжала подвода из Мараньи, привозила провиант, одежду, необходимые мелочи и столичные сплетни, устаревшие как минимум на полтора месяца.

Один колодец, одна сторожевая башня, две маленькие казармы на десять человек каждая – и смертная скука. Сюда ссылали опальных дворян и проштрафившихся солдат.

Небольшая крепостца из белого известняка укреплением, строго говоря, не являлась. Просто сосланный в Тогутил из Оганна-Ванка за поединок блестящий молодой офицер Айелло Тесседер, командир сотни ваугов, по прибытии три недели пил беспробудно. По утрам, с трудом отрывая от стола раскалывающуюся голову, он обводил неприветливый здешний пейзаж мутным взглядом налитых кровью глаз, убеждался, что степь и солнце никто не похитил и они по-прежнему остаются на своем месте, – и, впав в привычное отчаяние, требовал себе очередную бутылку вина.

Допившись до удивительного состояния, в котором он видеть не мог ничего крепче ячменной воды и питательнее сухариков, следующие две недели новый командир заставы провел в степи, гоняя ни в чем не повинных сусликов.

В конечном счете, он пришел к выводу, что не сможет пить и охотиться на несчастных грызунов все оставшиеся три года ссылки, и его обуяла неукротимая жажда деятельности. Разленившиеся воины возмутились было, когда сотник Тесседер отправил их рубить деревья и тесать известняк, однако постепенно втянулись и даже вошли во вкус. Привычная муштра и работа над укреплением заставы разогнали скуку и тоску, и вскоре все двадцать шесть человек работали засучив рукава, иногда и допоздна.

Результатом их деятельности стала небольшая, но крепкая башенка, окруженная стеной из глыб известняка в два человеческих роста и довольно глубоким рвом, дно которого, за неимением воды, утыкали заостренными деревянными кольями. Надо сказать, что игрушечная эта крепостца была возведена в стороне от казарм, возле колодца – по всем правилам фортификационной науки. Рядом воздвигли и деревянную башню с огромной бронзовой чашей (неведомо откуда появившейся на заставе) на вершине. Чашу заполнили дровами и нарубленным кустарником и щедро облили маслом на случай, если нужно будет подать сигнал тревоги.

Впрочем, на это развлечение гарнизон особо не рассчитывал.

Последняя ночь уходящего года была особенно хороша. Солнце село, пришла долгожданная прохлада, изо всех норок и щелей повылезали насекомые и начали даровой ежевечерний концерт. Ни один придворный музыкант не умел извлечь из своей лютни столько нежных и чарующих звуков, сколько влюбленная цикада в поисках пары.

Гармост Руа Салор сидел на сторожевой вышке, поджав ноги, и, высунув от усердия язык, вырезал из прочной, отчаянно сопротивляющейся древесины дуррани игрушечную лошадку для своего младшего сына. За каждые два дежурства он делал одну игрушку, и таких деревянных безделушек у него накопился уже целый мешок – чуть меньше ста штук. Руа представлял себе, сколько радости будет у мальчонки, когда отец вернется домой, в Хоттогайт. По самым скромным подсчетам, к тому времени его игрушечное хозяйство увеличится еще на шестьдесят или семьдесят фигурок. Главное – как-то доставить их до места назначения. Над башней раскинулось лиловое, мягкое, бархатистое небо Медиоланы, расшитое мерцающими и переливающимися россыпями звезд и созвездий.

Руа Салор происходил из простой семьи и в науках силен не был. Однако долгая походная жизнь научила его многому и без книг, и теперь он узнавал эти маленькие сверкающие капли не хуже иного звездочета.

Вон на западе горит неугасимым оранжевым огнем Дано – глаз Дракона. Незаметно зажглась робкая ясная сиреневая Телли – самая красивая в созвездии Гермагора. А вот ярко-желтый веселый Аковоун, знаменующий появление на небосводе Пьяницы, и это означает, что через час его придут сменить.

И внезапно он натолкнулся взглядом на целую реку сверкающих огненных звезд, потоком несущихся к нему со стороны горной гряды. Будто какой-то небесный великан одним небрежным движением сгреб с лилового свода все сияющие сокровища и они лавиной посыпались вниз, сталкиваясь и постукивая, как драгоценные камешки. В первый миг Руа Салор не поверил своим глазам, затем несколько мучительно долгих мгновений пытался сообразить, что же он наблюдает.

Когда-то, в далеком детстве, он видел извержение вулкана Адорф, когда, казалось, сама земля кипела и пузырилась от невыносимого жара и огненные реки, исходя ядовитым серным паром, текли по склонам, обращая в пепел и золу все, что попадалось на пути. Этот вязкий, тягучий, неостановимый поток навсегда врезался в его память.

И такая же огненная река текла сейчас вниз по склону Тель-Мальтолы, пока еще там, далеко, за пределами Охриды, но приближаясь к границе с каждой следующей минутой. Сержант Руа и принял бы этот пламенеющий поток за лаву, но ведь не было слышно грохота и не сотрясалась перед тем земля – а так случается всякий раз, когда разгневанный бог подземного мира Реенн пробуждает вулканы от векового сна и обрушивает на людей их неукротимую ярость.