Обратная сторона вечности - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Угрюмова cтр.№ 66

Наконец он решился. Пружинисто изогнулось огромное тело, сократились и напряглись мышцы, и на пределе этого напряжения, словно брошенный могучей рукой камень, уррох взвился в воздух и стрелой понесся к спокойно стоящему на месте человеку.

Воины, находившиеся за кругом, шумно выдохнули. Они часто бывали на охоте, иногда встречались и с опасными хищниками и знали, что сейчас должно произойти. Как бы силен ни был человек, он не выдержит огромной массы зверя, усиленной к тому же прыжком. Приняв на себя удар падающего тела, Самаэль будет непременно сбит с ног, а потом острые когти располосуют его, прикончив в считанные секунды. Но воины просчитались.

Просчитался и уррох, пролетевший мимо двуногого врага. Тот только на полшага отступил, а зверь уже не успел изменить направление движения, потому что было слишком поздно. Человек шевельнулся лишь в последний миг, когда несколько сантиметров отделяло его от удара передними вытянутыми лапами. Стремительно обернувшись, урмай-гохон поймал урроха за хвост и что было силы дернул на себя. И огромный хищник тяжело рухнул на землю, цепляясь в нее выпущенными кинжальными когтями. Это была еще одна доля секунды, которую Самаэль использовал с выгодой для себя. Не отпуская хвоста зверя, он вспрыгнул ему на спину обеими ногами. И изо всей силы ударил ими, метя в крестец. Громоподобный рык потряс темноту ночи, пламя огня заколебалось как от порыва ветра. Зверь попытался было вскочить, но не смог и бессильно зарычал, извиваясь и переворачиваясь на спину: Самаэль сломал ему хребет, и задние лапы – мощное и страшное оружие – больше не слушались урроха.

Только тогда зрители поняли, что урмай-гохон не промахнулся, а специально попал по единственному уязвимому месту на хребте зверя. Потому что сломать урроху спину было практически невозможно – позвоночник был надежно защищен плитами каменных мускулов. Теперь искалеченный зверь, роняя с оскаленных клыков пену, в бешенстве пытался дотянуться до врага передней частью туловища. Задние лапы и хвост бессильным и неподвижным придатком волочились за ним.

Площадка была невелика. Самаэль легко уворачивался от урроха, оставаясь тем не менее в пределах его досягаемости. Наконец он изогнулся и нанес сокрушительный удар кулаком по теменной кости хищника. Тот рявкнул и на несколько секунд потерял ориентацию. Урмай-гохон выкрикнул что-то, выхватил из земли заостренный кол и одним движением пригвоздил зверя к месту. Было слышно, как трещат ребра и кости, как рвется шкура. Темная кровь хлынула горячим потоком, омыв ноги победителя, и мгновенно впиталась в высушенную землю. Узкий ручеек ее достиг края площадки, и она зашипела, испаряясь от соприкосновения с раскаленными углями. Дрова во многих местах успели прогореть, и теперь костер постепенно умирал – только красные отблески вспыхивали во тьме ночи.

Раздалось тихое ворчание – уррох несколько раз широко открыл и закрыл пасть. Его нёбо стало практически белым от потери крови. Зверь еще раз распахнул свой кошмарный зев, блестя клыками длиною в ладонь, да так и остался лежать – он умер, не успев даже оцарапать своего победителя.

И только тогда ночь взорвалась торжествующими воплями и криками Воины приветствовали своего вождя, признавая его право подняться над ними еще выше, нежели он был до сих пор.

Мощными, как клещи, пальцами Самаэль выдернул из пасти урроха два верхних клыка. Им предстояло украсить его ожерелье.

А на следующий день отряд миновал, лес и стал подниматься по склону горы, подбираясь к пещере Ишбаала.

* * *

– Я должен предупредить вас, что мой отец Ишбаал не делает подарков недостойным, – оповестил Самаэль своих гохонов, когда огромная пасть пещеры возникла прямо перед ними. – Он всегда проверяет и меня, и моих подданных, чтобы знать, сумеем ли мы верно распорядиться его сокровищами. Мы должны оставаться смелыми, разумными и спокойными. Тогда он будет доволен своими детьми.

– Что за испытания нас ждут? – спросил Архан, гохон детей Волка.

– Не знаю, что в великой мудрости своей пошлет нам Ишбаал, – ответил ему Самаэль, – но неудачника ждет смерть.

Архан побледнел. Он был молод, и постоянное ожидание смерти пугало его. Ему хотелось жить. Он преклонялся перед урмай-гохоном, мечтал стать столь же могущественным и стойким, но ему не хватало для этого жестокости и свирепости. Архан был мечтателем. И тем не менее Самаэль всячески выделял его среди прочих – он увидел в нем талант полководца.

– Всего два десятка самых сильных и самых храбрых воинов возьму я с собой, – продолжал урмай-гохон. – Остальные должны будут ждать снаружи, готовые в любую минуту выполнить любое распоряжение.

– Как прикажет божественный, – склонился перед ним гохон Хоу-и.

– Мы вверяем себя мудрости сына Ишбаала, – молвил Айон.

Остальные молчали, не смея лишний раз беспокоить словами грозного владыку. И однако, он не был к ним свиреп. Удерживая своих людей в повиновении железной рукой, он заботился о них и не губил их прихоти ради, как делали вожди племен в период разобщения. Воины урмай-гохона чувствовали себя гораздо сильнее и защищенное, чем прежде. Они знали, что Самаэль будет карать их только за нарушение установленных законов, – а следовать этим законам не составляло большого труда. До сих пор это только шло им на пользу.

Воины Самаэля за смехотворно короткий срок перестали ощущать себя дикарями. Люди городов не казались им теперь высшими существами, а жизнь в шатрах не удовлетворяла их. Те картины, которые рисовал им урмай-гохон, с каждым днем казались все более привлекательными и заманчивыми. Шум сражения становился все долгожданнее, а война за власть над обширными землями все желаннее. Недавние варвары увидели, как силен и умел может быть воин, и им хотелось быть если и не такими же, то хоть немного похожими на своего непобедимого и мудрого вождя. То, что он на их глазах уничтожил самого свирепого хищника, было удивительно. Но те речи, которые он вел, казались им гораздо большим проявлением его божественной сути. Служить ему хотели все. Идти в пещеру тоже стремились все воины Самаэля.

Он отбирал их тщательно и придирчиво. Наконец перед ним выстроился отряд из двадцати человек – высоких, сильных, молодых и смышленых. Они все с обожанием смотрели на него и были готовы отдать за него свои жизни. Сын Ишбаала перестал быть для них человеком, а стал высшим существом, служение которому было целью жизни многих и многих воинов. То, что он им за это пообещал, было непредставимо и не укладывалось в их головах, но от этого становилось только желаннее.

* * *

В пещере было сыро и темно. Капала со сводов вода, и звук падающих капель гулко разносился на большое расстояние. Трепещущие тени улетали в темноту, бросая своих растерянных хозяев на произвол судьбы. Факелы едва освещали путь – их пламя колебалось из стороны в сторону, как если бы огонь в сомнении пожимал плечами. Тянуло сквозняком.

Казалось, здесь нет и не может быть жизни. Но тем не менее пещера была заполнена до краев чьим-то присутствием. Люди шли цепочкой, друг за другом, держа наготове оружие, внутренне напряженные и сосредоточенные. Самаэль шагал впереди всех размашистым, уверенным шагом, и воины видели отблески огня на блестящей его коже, горевшей красным в этом освещении.