Хрупкая душа - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 82

— Уиллоу.

О господи, опять эта улыбка…

— Красивое имя. Тебе идет.

Я опустила глаза и залилась краской по уши. Мы должны были обсуждать секс, а не проводить лабораторную работу. И все же со мной никто никогда не флиртовал — ничего даже похожего на флирт, если не считать фразочки типа «Эй, овца, карандаш запасной есть?» Может, Адама подсознательно тянуло ко мне, потому что у меня были здоровые кости?

— Кто сможет угадать, какой риск наиболее велик для занимающихся сексом людей с ОП? — спросила Сара.

Какая-то девочка неуверенно подняла руку.

— Риск сломать тазобедренный сустав?

Ребята у меня за спиной прыснули в кулаки.

— Между прочим, — сказала Сара, — я разговаривала с сотнями людей с ОП, живущими половой жизнью. И только один из них сломал кость во время секса. Упал с кровати.

На этот раз все рассмеялись в голос.

— Если у вас ОП, самый большой риск в сексе — это заразиться венерическим заболеванием. А это означает… — она обвела зал глазами, — что в этом плане вы абсолютно ничем не отличаетесь от людей, у которых нет ОП.

Адам придвинул к моей руке записку. Я развернула ее: «Ты — первый тип?»

Я достаточно много знала о твоей болезни, чтобы понять, почему он так решил. Люди с первым типом ОП могли прожить всю жизнь и так и не узнать об этом — ну, подумаешь, ломали кости чуть чаще, чем остальные. С другой стороны, бывали и такие, что ломали так же часто, как ты. Чаще всего люди с первым типом выше, и лица у них не обязательно в форме сердечка, как у третьего, твоего, типа. Рост у меня был средний, на каталке я не ездила, сколиозом не страдала — и тем не менее заявилась на лекцию для детей с ОП. Само собой, он решил, что у меня первый тип.

Я нацарапала ответ и вернула ему бумажку. «Вообще-то я Близнецы».

У него были очень красивые зубы. У тебя вот — не очень, такое часто бывает с «опэшниками», они еще и слышат, как правило, плохо. Но у него была настоящая голливудская улыбка. Хоть в кино его снимай.

— А что насчет беременности? — спросила одна девочка.

— Женщины с ОП любого типа способны забеременеть, — пояснила Сара. — Но степень риска у каждой индивидуальная.

— А у ребенка тоже будет ОП?

— Не обязательно.

Я вспомнила ту фотографию из журнала — женщина с третьим типом держала на руках младенца размером с себя. Проблема не в половых органах, проблема в партнере. Конвенции по ОП проводятся не каждый день. Все эти дети, скорее всего, были единственными «опэшниками» в своей школе. Я попыталась представить тебя в своем возрасте. Если даже меня мальчишки игнорировали, кто обратит внимание на тебя — малюсенького роста, до ужаса смышленую, в инвалидном кресле или на ходунках? Я неожиданно почувствовала, как моя рука взмывает в воздух, словно ее тянула связка воздушных шариков.

— Но есть одна проблема, — сказала я. — Что, если никто не захочет заниматься с тобою сексом?

Я ожидала услышать раскаты смеха, но в зале воцарилась мертвая тишина. Я ошеломленно огляделась по сторонам. Неужели я не единственная девочка, на сто процентов уверенная, что помрет девственницей?

— Очень хороший вопрос, — отметила Сара. — У кого из вас была подружка или друг в пятом-шестом классе? — Поднялось несколько рук. — А у кого позже?

Две руки. Из двадцати.

— Многих детей, которых миновал ОП, отпугивает инвалидное кресло или ваш непривычный внешний вид. Я, конечно, скажу банальность, но поверьте: такие друзья вам не нужны. Вам нужны люди, которые полюбят вас такими, какие вы есть. И даже если придется подождать такого человека, оно того, поверьте, стоит. Достаточно оглянуться по сторонам — и прямо здесь, на этой конвенции, вы увидите людей с ОП, которых можно влюбиться, на которых можно жениться, с которыми можно заниматься сексом и от которых можно рожать детей. И не обязательно в таком порядке.

Пока все хохотали, Сара прошлась между рядами и раздала нам презервативы и бананы.

Выясняется, это таки лабораторная.

Я видела пары, у которых явно был ОП, видела такие, в которых у кого-то он был, а у кого-то нет. Может, если в тебя влюбится какой-нибудь здоровый мальчик, мама наконец угомонится. Но вернешься ли ты после этого на такую конвенцию, чтобы флиртовать с мальчиками вроде Адама? Или с кем-то из тех бешеных пацанов, что гоняли лифт взад-вперед? Такая жизнь будет изнурительна — ив бытовом плане, и в эмоциональном. Когда в твоей жизни присутствует человек с ОП, это означает, что ты должен переживать в два раза больше — не только за себя, но и за него.

А может, ОП тут ни при чем и всё дело в любви.

— Мы, похоже, пара, — сказал Адам, и у меня перехватило дыхание. Лишь через несколько секунд я сообразила, что он говорил об этом дурацком банане и презервативе. — Хочешь первая?

Я разорвала фольгу. Интересно, а пульс можно увидеть? Потому что мой, очевидно, бился достаточно сильно и кожа должна была подрагивать.

Я стала натягивать презерватив на банан, но наверху образовались складки.

— По-моему, надо не так, — сказал Адам.

— Тогда давай сам.

Он снял мой презерватив и раскрыл упаковку со своим. У меня на глазах он закрепил колечко на кончике банана и расправил его по всей длине одним непринужденным движением.

— О боже мой! — сказала я. — Как же ловко у тебя это вышло!

— Все потому, что в моей половой жизни участвуют только фрукты.

Я хмыкнула.

— Что-то не верится.

— А мне, — Адам заглянул мне в глаза, — не верится, что тебе сложно найти человека, который хотел бы заняться с тобой сексом.

Я выхватила банан у него из руки.

— А ты знал, что для своего растения плод банана является половым органом?

Господи, ну и идиотка! Я говорила точь-в-точь как ты, вечная любительница козырнуть своей эрудицией.

— А ты знала, что виноградины взрываются, если положить их в микроволновку?

— Правда?

— Точно. — Он замолчал. — Половой орган?

Я кивнула.

— Типа яичника.

— А ты откуда?

— Из Нью-Гэмпшира. А ты?

Я затаила дыхание. Вдруг он тоже из Бэнктона? Просто учится в старших классах, и я его еще не видела.

— Из Анкориджа, — ответил Адам.

Ясное дело.

— Так у вас с сестрой у обеих ОП?

Он видел меня с тобой на коляске.

— Ага.

— Здорово, наверное. Всегда рядом кто-то, кто тебя понимает. — Он улыбнулся. — А я единственный ребенок в семье. Родители посмотрели на меня и решили, что и так будет весело.