Учитель танцев (третья скрижаль завета) - читать онлайн книгу. Автор: Анхель де Куатьэ cтр.№ 15

Тем временем совсем стемнело. В небе заблестели первые звезды. Под барабанный бой появились солдаты. Легионеры в металлических нагрудниках линиями выстроились по периметру, окружив казавшееся бесконечным место торжеств. В толпе началось волнение – зачем столько солдат? Но вскоре люди позабыли и о солдатах, и о вине.

Раздались призывные трубные звуки. Воцарилась напряженная тишина. Рабы, стоявшие с факелами у каждого из столбов, приступили к делу. Прикрытая цветами и облитая смолою солома занялась ярким пламенем. Вязанки дров, объятые огнем, затрещали. Желто-красные языки взметнулись вверх, облизывая тела тысяч мучеников.

Отчаянные крики разрезали тишину. Смерть снова постучалась в ворота Рима.

Рты горожан открылись от ужаса. Глядя на это зрелище, они вспоминали недавний пожар. Город снова полыхал. Едкий дым жег глаза. Смрадный запах горящих тел вынуждал людей зажимать носы. А истошные вопли умирающих рассказывали им о нестерпимой боли. Картина празднества внушила зрителям страх и отвращение.

И каково же было потрясение римлян, когда во всем этом безумии, во всем этом аду они услышали пение! Умирающие, задыхающиеся в дыму, горящие живьем люди пели. Они пели свои странные гимны, посвященные неизвестному богу, который допустил, чтобы его паства переживала такие муки. Они называют его милосердным?..

Зрители реагировали по-разному. Кто-то пытался выглядеть безразличным, кто-то причитал, кто-то плакал. Некоторые особенно пьяные хихикали и смеялись. Лавочник, торговавший всю жизнь персидскими тканями, надрывно хохотал. Может, рассудок его помутился, а может, он просто не нашел другого способа справиться со своим страхом. Так или иначе, но он смеялся, и его, видимо, очень забавляла собственная сентенция следующего содержания:

Христиане, вы говорите, что ваш бог —это бог любви, – кричал он, прохаживаясь мимо живых факелов. – Что же он не спасает вас?!

Седой старик, висящий на одном из столбов и казавшийся уже мертвым, вдруг поднял на него глаза. Из-за царящего вокруг шума голоса старика было не слышно, но несчастный дебошир прочел свой приговор по его губам:

Не думай о том. как горят наши тела, подумай о том, как будет гореть твоя душа – Столбы стали валиться, поднялся настоящий вой. Зрители поддались панике, началась давка.

* * *

Отчаянные гомон толпы разбудил Максимилиана. Он поднялся с пола и подошел к зарешеченному окну. Тюрьма стояла на возвышении, еще недавно отсюда открывался прекрасный вид. Но сейчас сенатор наблюдал чудовищную картину – среди устрашающих, темных развалин колыхалось людское море, освященное огнями огромных факелов.

Максимилиану казалось, что все это ему просто мерещится. Гигантская медуза, выброшенная волной на берег, корчится в предсмертных судорогах. Он протер глаза, но видение не исчезло. И где-то совсем рядом звучал голос – словно какой-то человек читал по книге судеб страшное заклятие:

– И наступит час суда Его, и настанет конец времен, и померкнут звезды, и воспламенеет земля, и иссякнут источники вод, и воскреснут мертвые, чтобы судил их Господь! Кто поклонялся зверю и жене его, кто пил кровь мучеников и нес смерть агнцам Божьим, тот узнает силу праведного гнева Его!

Голос, подобный грозовым раскатам, раздавался из окна соседней камеры.

– «Кто это?! – голос этого человека казался Максимилиану знакомым. – Сенатор Катон!»

– Катон! – позвал его Максимилиан. – Ты ли это?!

– Да, Максимилиан, это я, – ответил Катон.

– Что ты тут делаешь?.. – Максимилиан недоумевал – Катон всегда с ненавистью го ворил о христианах. За что его могли арестовать?

– Я жду своей смерти и своего воскрешения! – громогласно провозгласил Катон, как будто бы разговаривал не с Максимилианом, а с легионом солдат.

– Ты?! Ты христианин?..

– Сбылось пророчество об Антихристе, и я уверовал!

– Об антихристе? – не понял Максимилиан. – Кто антихрист?

– Нерон – порождение Дьявола! – заорал Катон.

– Нерон – антихрист? Да какой он антихрист? Он же просто дурак… – Максимилиан подумал вслух и расхохотался.

– Уверуй, Максимилиан! Уверуй! – продолжал кричать Катон. – Открой глаза, заблудшая душа, перед тобой последние дни мира! Ибо присягнул мир Антихристу и погряз во грехе! Ныне придет Господь, чтобы судить живых и мертвых!

Уверуй, Максимилиан! Разве не знаешь ты, как противился я Христу? А он простил меня и принял в лоно Свое, ибо он Господь милосердия! И для верующего в Него нет более страдания на земле этой, а только свет жизни будущей в Царствии Христовом!

Уверуй, Максимилиан! Не там истина, где ты ищешь ее. Откажись от своих поисков и просто верь, что Христос уже искупил грехи твои Своей смертью! И тогда только откроется тебе истина, и сойдет на тебя благодать Божия, и будешь ты счастлив, как дети счастливы в неведении своем!

Максимилиан молчал, а несчастный, обезумевший Катон продолжал свою проповедь. Он осыпал проклятиями Нерона, пророчил конец света и обещал всем верующим во Христа счастье и спасение. Он уговаривал самого себя и врал самому себе…

Встретить смерть достойно – это испытание. Человек стоит перед небытием один на один. Кому ему врать? Зачем ему врать? Только ради избавления от своего страха перед смертью? Но ведь он не избавится, просто будет меньше бояться.

Христиане придумали странную игру. «Мы страдали, и за это нам воздастся!» – говорят они. Но что такое страдание перед холодным и пустым лицом Небытия? Что такое наше земное страдание перед лицом Вечности? Пустышка.

Кому-то кажется, что его страдание заслуживает вознаграждения. За хороший поступок ребенку дают сладости. Но ведь этот поступок нужен не воспитателям, а самому ребенку. Вознаграждение – только игра, в нем нет правды. Если Катону нужен Христос, чтобы меньше бояться смерти, пусть так и будет. Максимилиан бессилен обмануться игрой. А если Катону хочется думать, что страдания гарантируют ему какое-то спасение, пусть он так и думает. Максимилиан не видит смысла в страдании. Есть ли он вообще? Неизвестно, а Катон предлагает неправильный ответ.

– Ты слушаешь меня, Максимилиан? – Катон вдруг решил это уточнить.

– Достаточно и того, Катон, что ты себя слушаешь, – ответил Максимилиан. – Но слышишь ли ты себя?

Катон не понял, да, наверное, и не мог понять Максимилиана.

– Покайся, Максимилиан, покайся! – про должал он. – Видишь эти страдания рабов Христовых? Они искупают свои грехи. И ты сможешь искупить свои прегрешения благой смертью! Ты примешь крест от Антихриста. Это зачтется тебе, Максимилиан! Покайся и уверуй!

«Никто в этом мире не знает подлинного смысла страдания… – подумал Максимилиан, в последний раз взглянул на пламя костров, безумство толпы и работу солдат, разгонявших эту толпу. – И я умру прежде, чем отыщу этот смысл…».

* * *

Максимилиан держал в руке письмо Анитии и не решался его прочесть. Что может быть в этой записке? Что его воспитанница может сказать, став невинной жертвой ненависти Нерона к Максимилиану? Быть может, она обвиняет своего учителя? Или просит его не чувствовать себя виноватым? Или вдруг она уверовала в еврейского бога и просит Максимилиана последовать ее примеру? О чем она может ему писать?