Жестокие игры - читать онлайн книгу. Автор: Мэгги Стивотер cтр.№ 5

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Жестокие игры | Автор книги - Мэгги Стивотер

Cтраница 5
читать онлайн книги бесплатно

— Ну, если это так, я к концу недели подумаю, насколько это выгодно.

Томас Грэттон негромко смеется.

— Ты самый старый из всех девятнадцатилетних парней, каких я только видывал, Шон Кендрик!

Я не отвечаю, поскольку он, наверное, прав. Он говорит, что мы рассчитаемся в пятницу, как обычно, а Бич вдогонку мне дружелюбно хмыкает, когда я ухожу с их двора с ведром крови.

Мне бы нужно подумать о том, что пора пригнать с пастбища пони, и о том, как накормить чистокровных красавцев, и о том, как согреть вечером мою крошечную квартирку над конюшней… но я думаю только о новости, которую сообщил мне Томас Грэттон. Я стою на твердой почве, но в душе я уже на песчаном пляже, и моя собственная кровь поет: «Я бодр, я полон сил…»

Глава третья

Пак

Этим вечером Гэйб нарушил наше единственное правило.

Мне не приходится слишком раздумывать насчет ужина, ведь у нас нет ничего, кроме сушеных бобов, а меня уже тошнит от них, Я пеку яблочный пирог и чувствую себя из-за этого ужасно добродетельной. Финн раздражает меня тем, что проводит весь день во дворе, занимаясь починкой древней, давно сломанной бензопилы, которую, как он утверждает, кто-то ему отдал, но которую он, скорее всего, вытащил из чьего-то мусора просто потому, что у нее есть механизм. Я сержусь, мне не нравится быть одной в доме, от этого у меня возникает чувство, будто я должна заняться уборкой, а я этого не хочу. Я хлопаю дверцами и с грохотом задвигаю ящики буфета и шкафов, наводя порядок, громыхаю посудой над вечно переполненной раковиной — но Финн меня не слышит или делает вид, что не слышит. Наконец, перед тем как солнце окончательно исчезает за возвышенностью на западе, я распахиваю во всю ширь боковую дверь и стою в проеме, многозначительно глядя на Финна, ожидая, пока он посмотрит на меня и что-нибудь скажет. Он согнулся над деталями разобранной бензопилы, аккуратно разложенными на утоптанной земле нашего двора. На нем один из свитеров Гэйба, и, хотя свитер довольно старый, он все еще слишком велик Финну. Брат закатал рукава, превратив их нижние части в пухлые, безупречно ровные манжеты, а его темные волосы увязаны в перепачканный машинным маслом хвост. Он выглядит по-сиротски, и от этого я тоже сержусь.

— Ты собираешься пойти в дом и съесть пирог, пока он еще хоть немного теплый?

Я знаю, что мой голос звучит резковато, но мне плевать.

Финн отвечает, не поднимая взгляда:

— Через минутку.

Он имеет в виду совсем не минуту, и я прекрасно это понимаю.

— Тогда я весь его съем сама, — заявляю я.

Финн не откликается; он полностью погружен в тайну бензопилы. Думаю, именно в такие моменты я просто ненавижу братьев — они не в силах понять, что именно важно для меня, их интересуют только собственные дела.

Я уже готова сказать что-нибудь такое, о чем позже пожалею, но тут вижу Гэйба, который идет к нам в сумерках, ведя свой велосипед. Ни я, ни Финн не приветствуем его, когда он открывает калитку, заводит велосипед во двор и снова закрывает калитку. Финн — потому что слишком погружен в себя, а я — потому что злюсь на Финна.

Гэйб ставит велосипед в специальную стойку с задней стороны дома, а потом подходит к Финну и останавливается рядом с ним. Сняв шапку и сунув ее под мышку, он скрещивает руки на груди, без слов наблюдая за действиями брата. Я совсем не уверена в том, может ли Гэйб в рассеянном голубоватом вечернем свете рассмотреть, что там творится, однако Финн чуть отодвигается от пилы, чтобы Гэйбу было лучше видно. Наверное, тому сразу становится все понятно, поскольку, когда Финн поднимает голову и смотрит на нашего старшего брата, Гэйб чуть заметно кивает.

Их безмолвный диалог и зачаровывает, и бесит меня.

— Там яблочный пирог, — снова говорю я, — и он еще теплый.

Гэйб достает шапку из-под руки и поворачивается ко мне.

А на ужин что?

— Яблочный пирог, — откликается присевший на корточки Финн.

— И бензопила, — добавляю я. — Финн соорудил чудесную бензопилу, можно ею поужинать.

— Яблочный пирог — это отлично, — говорит Гэйб, но голос у него усталый. — Пак, не держи дверь открытой. Холодно на улице.

Я отступаю назад, чтобы он мог войти в дом, и сразу чувствую запах рыбы. Я терпеть не могу, когда Берингеры заставляют его чистить рыбу. Потом ею воняет весь дом.

Гэйб задерживается в дверях. Я смотрю на него, на то, как он замер, положив руку на дверной косяк и повернувшись лицом к собственной ладони, как будто то ли изучает свои пальцы, то ли всматривается в облупившуюся красную краску под ними. Вид у него отстраненный, как у чужака, и мне вдруг хочется, чтобы он обнял меня, как бывало прежде, в моем детстве.

— Финн, — негромко произносит Гэйб, — когда ты соберешь эту штуку, мне нужно поговорить с тобой и Кэт.

Финн изумленно вскидывает голову, но Гэйб уже исчез, проскочив мимо меня в комнату, которую до сих пор делит с Финном, хотя комната наших родителей стоит пустой. То ли просьба Гэйба, то ли то, что он назвал меня настоящим именем, привлекает внимание Финна (чего не удалось моему яблочному пирогу), и он начинает торопливо собирать все части пилы и запихивать их в помятую картонную коробку.

Я чувствую себя неуверенно, пока жду, когда же Гэйб выйдет из своей комнаты. Кухня уже превратилась в маленькую, залитую желтым светом каморку, как всегда по вечерам, когда темнота напирает снаружи и делает комнату меньше. Я торопливо мою три одинаковые тарелки и отрезаю для каждого из нас по большому куску пирога, но самый большой для Гэйба. Я ставлю тарелки на стол, и то, что теперь их только три, хотя недавно стояло пять, угнетает меня, поэтому я спешу заняться мятным чаем, чтобы добавить к тарелкам еще и чашки. Пока я так и эдак передвигаю чашки, мне приходит в голову — с большим запозданием, — что яблочный пирог и мятный чай не слишком сочетаются друг с другом.

К этому времени Финн начинает процедуру мытья рук, что может продолжаться целое столетие. Он молча терпеливо намыливает руки куском молочного мыла, старательно промывая кожу между пальцами и втирая мыло в каждую складку на ладони. Он еще не закончил свое замятие, когда появляется Гэйб — в чистой одежде, но все еще пахнущий рыбой.

— Как приятно, — говорит мне Гэйб, отодвигая свой стул, и я успокаиваюсь, ведь ничего плохого не происходит, все будет отлично. — Мята так хорошо пахнет. То, что нужно после эдакого дня. Я пытаюсь вообразить, что сказали бы ему в такой момент мама или папа; по ряду причин разница в нашем возрасте ощущается сейчас как зияющая пропасть.

— Я думала, ты сегодня должен был заниматься подготовкой гостиницы вместе с хозяевами.

— Им пришлось на причале потрудиться, там рабочих рук не хватало, — отвечает Гэйб. — А Берингер знает, что я делаю все быстрее, чем Джозеф.

Джозеф — это сын Берингеров, он слишком ленив, чтобы делать быстро что бы то ни было. Гэйб как-то раз сказал мне, что нам следует быть благодарными Джозефу за неспособность думать о чем-либо, кроме себя самого, ведь именно поэтому у Гэйба и есть работа. Но в данный момент я ничуть не благодарна, поскольку от Гэйба пахнет как от селедки, и все из-за беспомощности Джозефа.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию