Эммануэль внимательно посмотрела в глаза Брюсу и, прижавшись
к нему щекой, прошептала:
— Обещаю тебе, что не буду заниматься с ним любовью.
Брюс был несколько обескуражен подобной уступкой со стороны
Эммануэль.
— Я ни в коей мере не хочу ограничивать твою свободу… —
начал было он.
— Ты меня ни в малейшей степени не ограничиваешь. Я
обещаю тебе это только потому, что я свободна и не хочу, чтобы ты был из-за
меня несчастлив.
Не в силах сказать еще что-нибудь, Брюс обнял Эммануэль и
сжал в своих объятиях, испытывая при этом нечто вроде стыда. В какой-то момент
ему показалось, что он вот-вот потеряет Эммануэль, но последние ее слова
развеяли все опасения.
— Что мне больше всего нравится в Стефани, —
сказал Жан, — так эго то, что она никогда не упорствует в своих
заблуждениях. Помните, чего только она не наговорила тогда про наше общество
«Неосарабандес», а сегодня утром уже согласилась принять участие в работе
подкомитета по перестройке печи.
— А разве Кристофер и Из не участвуют в работе этого
комитета? — обеспокоенно спросила Эммануэль.
— Близнецы являются его руководителями, просто сегодня
утром мне не удалось их разыскать.
Близнецы внимательно слушали разговор взрослых, но многое
осталось для них непонятным, и они бросились за объяснениями к Дэвиду.
— Лури предложил свой вариант действий, ваша печь
находится на его земле, — объяснил тот, — и мы можем поступать с ней,
как считаем нужным.
— У комитета есть два предложения, — вмешался в
разговор Лури, — оставить печь там, где она сейчас, приведя в божеский
вид, либо перевезти сюда.
— Эта печь наша! — отрезала Из — И мы не хотим,
чтобы ее куда-нибудь переносили.
— Ты придешь к нам туда? — спросил Кристофер
Мариссу.
— Оставь Мариссу Тео, — твердо сказала
Эммануэль. — Я думаю, он предпочтет, чтобы она оставалась с ним.
Кристофер замолчал, обдумывая слова Эммануэль. Он
внимательно посмотрел на мать, ожидая увидеть на ее лице нечто вроде улыбки, но
она оставалась серьезной.
— Давайте не будем замыкаться только на этом
вопросе, — подал голос Маттиас. — Лури обещал мне поделиться своими
мыслями о нашем фильме.
— В принципе особых мыслей у меня в общем-то
нет, — отозвался Лури. — Единственное, что я хотел сказать, это то,
что подобная идея вполне может быть осуществлена на моей родине.
— Ну что ж, — воскликнул Марио с необычайным
энтузиазмом, — все в Луристан!
— На какого зрителя рассчитан ваш фильм? —
поинтересовалась Стефани.
— Для начала, — ответил Маттиас, — на наших
соотечественников.
— Если место съемок будет чересчур экзотическим, это
вряд ли вызовет интерес у нашего зрителя, который разочаруется, увидев, что
фильм не имеет к нему лично ни малейшего отношения.
— Совершенно справедливо! — воскликнул Марио. —
Итак, прощай, красота Востока!
— А можно ли так легко разрушить плотину? —
поинтересовалась Марисса, узнавшая о съемках из сегодняшнего утреннего
разговора с Оранж.
— Рушится не плотина, а земля под ней, — пояснил
Жан.
— Природа слишком изменчива, чтобы можно было ей
доверять! — Марио не мог упустить случая и не подтвердить лишний раз свои
теории.
— Но разве при строительстве не совершают
ошибок? — настала очередь удивиться Тео.
— Ее просто невозможно построить плохо, хотя
строительство идет не бог весть как, — подчеркнул инженер.
— Я придумал прекрасный сюжет! — воскликнул
Лури. — Наша плотина будет возводиться не специалистами, не так ли? С этим
мы все согласны: никаких главных конструкторов, никаких директоров, охваченных
манией гигантизма. Строителями будут такие же люди, как мы, стремящиеся сделать
свою жизнь менее скучной и унылой. Да, именно те, кто сейчас целыми днями
торчит в кресле у порога своего дома или маленькой лавки и убежден, что
интересная и полноценная жизнь существует только где-то там, далеко. И вы еще
раздумываете, где снимать фильм? Конечно, здесь!
— Плотина в Шан-Лу? В лесу? — усмехнулась Эа.
— Можно построить ее на ручье! — с энтузиазмом
воспринял затею Кристофер.
Никто не высказался против, чувствуя, что слова Лури не
лишены здравого смысла.
— Во всяком случае, — подала голос Монель, —
она никому не помешает, плотина будет разрушена сразу по окончании
строительства.
— Я думаю, не возникнет проблем и со строителями, в это
время года больше половины жителей поселка изнывает от безделья, — заметил
Брюс.
— А другая половина с радостью откажется от своих дел,
чтобы помочь нам, — вставила Эммануэль. — Необходимо переговорить с
мэром.
— Пойдемте прямо сейчас! — нетерпеливо воскликнул
Дэвид.
— Мне кажется, сегодня не слишком подходящий
день, — рассудил Лури. — -Как правило, христиане по воскресеньям
начисто лишаются воображения.
— Но жители Средиземноморья вовсе не христиане, —
попыталась поддержать брата Оранж.
— Может быть, пойдем на площадь поиграем со всеми
вместе в шары? — предложил Брюс. — Я думаю, они обрадуются нашему
приходу.
— Ты играешь лучше их? — поинтересовался Лури.
— Не знаю, — честно признался Брюс.
— Никто никогда не бывает доволен местом, где
живет, — размышлял вслух Жан, — все ему кажется недостаточно близким
или, наоборот, слишком удаленным и так далее. Конечно, никому не дано перенести
горы или перерыть долину, но можно построить самую большую в мире плотину,
несмотря на то, что ручей может перепрыгнуть ребенок.
— А в итоге от плотины не останется и следа, в то время
как слава о ней разнесется далеко! — поддержала мужа Эммануэль.
— Революция будет совершена, — резюмировала
Стефани.
— Бернини был учителем танцев… — заметила Монель, ни к
кому не обращаясь. Лури отозвался:
— Прекраснейшие произведения искусства, вызывающие
искреннее восхищение, созданы именно в процессе игры.
— Нашей плотине одинаково нужны и строители, и
художники, — подчеркнула Стефани, и все поняли, что прежде всего она имела
в виду Брюса.' — Без всякого сомнения, потребуется помощь каждого из
нас, — подвел черту Маттиас.