Клевые - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 48

Едва рассвело, она оделась и вышла из дома.

Антонина, увидев ее зареванную, позеленевшую, не на шутку испугалась. Но, узнав в чем дело, равнодушно отошла от бабы, не пожалев, не посочувствовав. Холодно подсчитала, сколько Оксана должна за жилье, и сказала вслед:

— Комнату за собой прибери! Нянек за тобой здесь нет!

Вернулась домой уже по потемкам, с чемоданами, сумками, едва

поместившимися в багажник такси. А в двери записка.

"Я не застал тебя, хотя приходил трижды. Ты вернулась на свою стезю! Что ж! Вольному — воля! Жаль только времени и сил, потраченных впустую! Такую, как ты, ничто не образумит и не остановит! Прощай…"

Баба рухнула на диван, взвыв от боли. Ей было обидно узнать, в чем ее заподозрили. Наревевшись вволю, набрала номер телефона Петра Ивановича, но тот либо не хотел поднимать трубку, предполагая, кто может звонить так поздно, либо уснул слишком крепко и не слышал звонка. Оксана не спала всю ночь, а утром позвонила Юрию, объяснила случившееся.

— Чего от меня хочешь? Помирить тебя с потрошителем? Да пойми, я в дела сердечные не лезу! Это — не по моей части! Я там, где беда, у тебя она миновала, коль про мужика вспомнила. Тут уж сама налаживай! Убеди, чтоб поверил! Если дорог он тебе, сама справишься! Третий, в таких делай всегда лишний! — положил трубку, не желая продолжать разговор.

Баба долго звонила патологоанатому, но бесполезно. Тот не подходил к телефону. И Оксана решилась съездить к нему.

— Петра Ивановича нет! Уехал он к своим на выходные. В пригород. А где они живут, я не знаю! — ответила старая санитарка тетя Дуся, смерив бабу недобрым взглядом и вытеснила из морга.

— Тетя Дуся! Он очень нужен мне! Я не могу без него! Помогите найти Петю! — взмолилась баба.

— Сама виновата! Терять легко, вертатъ мужика завсегда трудно! Чем подмогу, коль обидела его?

— Не виновата я! За вещами своими съездила, забрала все! Пока собирала, комнату прибрала, времени ушло немало.

— Ты эти сказки другому обскажи! На что одна поехала? Не предупредила, не сказалась заранее! Знать было что скрыть, свое на уме держала! Да не получилось! Теперь, когда не отломилось, хочешь к нашему соколику воротиться? Нет! Я на его месте не простила б! Не поверила тебе! — насупилась старуха.

Оксана постояла у двери дома, она впервые оказалась закрытой перед нею.

— Петя! Я люблю тебя! — вложила записку баба и пошла к могилам — на кладбище. Она пробыла там до вечера. А когда возвращалась, увидела, что в доме патологоанатома по-прежнему темно и пусто.

Вернувшись домой, решила сама поискать работу, позвонив по справочнику в фирмы, на биржу. Но… Были выходные дни и никто не ответил ей.

Оксанка страдала от одиночества. Целых два дня пустоты! Как пережить их?

Баба протирает книги на полках, следы пальцев с полировки шкафов. И неотступно думает о Петре, отце, обо всем, что случилось совсем недавно.

Петра Ивановича она долгое время считала обычным клиентом. Потом, общаясь с ним, стала привыкать к человеку, появилось уважение. Она незаметно для себя стала вспоминать его, когда тот не звонил, не звал к себе. Она выделяла его изо всех. Потом Оксанку потянуло к нему. Может, в том был виноват проливной холодный дождь, когда по его зову она пришла, не глядя на сырость и слякоть.

— Ксюшка! Ты все же приехала?! Ну, спасибо тебе! — взял ее за руки, заглянул в глаза улыбчиво, светло.

Сколько тепла и радости светилось в его глазах! Он радовался ей не так, как радуются потаскушке, он встретил, как друга, как любимую… А может, ошиблась и показались ей те искры в глазах, мелькавшие озорными огоньками, яркими звездочками, загоравшимися из самой души.

Они сидели перед открытой дверцей топки у горящей печки, прямо на полу. Он укрыл ее плечи пледом и долго рассказывал, как в студенчестве подрабатывал летом у лесорубов в глухой сибирской тайге.

Петр Иванович был прекрасным рассказчиком:

— Знаешь, я первое время не мог спать ночами. Все боялся чего- то. От каждого звука, шороха сразу подскакивал. Надо мною мужики смеяться стали. И все шутили, что я медведя по стойке смирно встречу. Но где там до мишки, ежа испугался, когда тот из куста выскочил, не стерпел оскорбления мочой. Я же — в палатку с воем! Мужики как увидели, кого испугался, от смеха мокрыми были. А в конце лета случилась оказия. Полез за малиной один из лесорубов, полакомиться вздумал. Там и медведь пасся. Нос к носу встретились. Зверюга сразу на дыбы. Вмиг подмял мужика. Я и сам не знаю, как это случилось! Топор у меня в руках был. Вот и бросился на медведя… Один раз топором его огрел. Оказалось — удачно. Добавлять не пришлось. Враз рухнул мордой на землю. На том конец ему пришел. Лесорубы на помощь припоздали. Им осталось вытащить мужика из-под медведя. Слава Богу, тот лишь испугом отделался. С тех пор надо мной уже не подтрунивали, хотя я не изменился. И до самого последнего дня боялся и не любил тайгу. Просто в экстремальной ситуации не растерялся. А может, именно со страху, от злости медведя убил, выместив на бедолаге все отношение к тай

ге! Мужики звали меня приезжать к ним каждый год на каникулы. Да куда там! Каждому свое… Лишь потом понял, что не я тайгу, она меня не признала. И выдавила из своей глуши навсегда. Ее, как женщину, любить надо. Без взаимности у тайги ничего не получишь…

Оксанка и теперь не могла понять, к чему рассказал он ей об этом случае? Почему так долго ждал ее ответа?

Женщина складывает в мешок старую обувь, потрепанную одежду. Собирается вынести в мусоропровод. Едва взялась за ручку двери, отпрянула в испуге от неожиданности, кто-то резко позвонил в дверь.

Оксана заглянула в глазок. На площадке темно. Кто-то выключил свет. А может, его вовсе не зажигали?

— Кто? — спросила, дрогнув голосом.

— Это я! — услышала в ответ знакомый голос и, рванув цепочку, торопливо щелкнула ключом.

— Ну, здравствуй, зазноба! — потянулись к Оксанке обветренные руки.

— Входи! Петька! Я так ждала тебя!

Он ступил через порог, пропахший снегом и холодом. Закрыл двери. И сняв с себя куртку, повесил на вешалку, туда, где обычно висела отцовская шинель.

— Своих навестил. У них все хорошо. Не стал задерживаться. Вернулся побыстрее. Оказалось, кстати. Меня ждут? — глянул в глаза женщине.

— Конечно! Прости, что не предупредила. Решила сама порвать с прошлым. Не было его. Только ты! Один у меня! И радость моя, и печаль. Не надо так жестоко наказывать. Ведь я люблю тебя!

— Не упрекай, Ксюша! Не ревнуют к тем, кого не любят, к кому безразличны! И только дорогих огорчают и радуют! Верой и сомнением. Но дело не в словах. Жизнь, как тайга. В ней не только зверье, буреломы да завалы, случается встретить и цветы…

Так Юльку назвал Егор за несносный норов девки. Упрямая, вспыльчивая, она, как искра, бегала по дому. И всюду отмечалась опрокинутым ведром, разбитой чашкой, перевернутым стулом, либо бранью, брошенной ей вслед.