Трудности белых ворон - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 6

Петров тем временем быстро поднялся из–за стола, так же быстро прошел в прихожую. Столкнувшись в узеньком коридорчике с Вовкой, слегка поддал ему кулаком в упруго–накаченный живот – привет, мол, сын… Торопливо натянув на себя старую кожанку и такую же основательно потертую кепочку–блинчик, выскочил в дождливо–южное февральское утро, почти бегом припустил в сторону автобусной остановки.

— Ну что, мам? Кто у нас на сей раз? Очередной братец? Или сестренка? — с сарказмом проговорил Вовка, заходя на кухню. – Я так думаю, братец. Сестренка у нас в прошлый раз была…

— Вовк, ну зачем ты так? Тебе–то что? Ну, будет у тебя еще один брат…

— Мам, да как ты можешь вообще? – возмущенно повернулся он к ней и даже всплеснул руками отчаянно. — Ты же женщина! Ты ж жена его законная! Не понимаю я…

Анна шутливо втянула голову в плечи и даже отстранилась от него слегка, будто испугавшись сильно. Вовка вообще был в их семействе «самых честных правил», как тот совсем занемогший Онегинский дядюшка. Они все и впрямь слегка побаивались этого его пуританства–строгости : и Анна, и Петров, и Сашка с Артемкой. И уважать он себя, конечно, тоже их заставил, и лучше, как там говорится, тоже выдумать не мог… Анна только усмехнулась тихонько на эту его «женщину» и «законную жену», и, снова робко пожав плечами, повернулась к нему с улыбкой:

— Могу вот, Вовка. И ты на отца не сердись. Он же не виноват, что все бабы от него рожать хотят! И я вас тоже только от него рожать хотела…

— Мам, так все же смеются над ним! И над тобой, наверное, тоже. Стыдно ведь…

— Чего стыдно? Что у тебя где–то живут братья и сестры? Мне вот, например, так ни капельки…

— А мне – стыдно! А я – не хочу! И вообще, знаешь, что про нас говорят?

— Ну? И что?

— Что наш отец создал некую новую общность людей. Раньше она называлась советский народ, а теперь – дети Петрова…

— Да? Как интересно! – рассмеялась от души Анна. И на этом же легкомысленном смехе весело спросила : — Ты кашу–то есть будешь?

— Не хочу!

Вовка лихо развернулся в дверях, обидевшись на такое несерьезное отношение к вопросу, с шумом выскочил из кухни, хлопнув дверью. Вернувшись, однако, через пять минут, неловко подошел к матери сзади, наклонился, клюнул губами в щеку.

— Мам, прости… Я и правда не хочу. Просто на первую пару опаздываю.

— Иди, ладно, — махнула на него мокрой рукой Анна, — иди уже…

«Молодой еще, глупенький. Весь в своем максимализме юношеском…» — подумала она ему вслед, грустно улыбаясь и моя скопившуюся за утро в раковине посуду.

Сына своего Анна понимала прекрасно. И сама она двадцать лет назад вот так же сердилась на своего мужа. И не то чтобы даже сердилась, а уже потихоньку и ненавидеть его начинала, черной своей женской злобой–ревностью исходила : то гнев на нее праведный нападал – готова была каждой потенциальной разлучнице походя глаза выцарапать, то страх жуткий – а вдруг бросит ее Петров в одночасье, а то и обида женская слезами глаза застила — перед людьми за себя, обманутую, стыдно было…А потом Анна взяла и злиться перестала, словно надоело ей. А может, поняла просто, что любить и прощать своего «коварного изменщика Петрова» ей намного спокойнее и – вот парадокс — даже как–то и радостнее… Да, именно — радостнее. Потому что сразу вдруг открылось ей, как из старого хорошего фильма запомнившееся – счастье, это когда тебя понимают… Вот и она поняла, что счастлива. И приняла его таким – со всеми его романами, влюбленностями да внебрачными детками. И еще поняла, что и не измена это вовсе – всех баб подряд любить. Просто такое ему богом чувство зачем–то дадено – всех любить. Он же в этом не виноват… И досужие насмешливые разговоры людские про любовь, которая «ниже пояса», и сочувствующие взгляды в свою строну она как–то престала вообще замечать. Что ж, если самой природой так заведено – все ведь хотят, чтоб их хотели. Именно это, по глубочайшему Анниному убеждению да жизненным ее наблюдениям, и делало женщину женщиной – чтоб она непременно была желанной кому–то. Оттуда она и тепло, и силы для жизни берет, чего уж тут душою кривить. Все действиям верят, не словам. А самое интересное — Анну всегда это обстоятельство очень почему–то забавляло — ни одна ведь «сволочь–разлучница» от этого тепла ни разу не отказалась. Да и сама Анна в свое время — тоже не отказалась. А уж совсем было в молодости на свое зеркальное отражение рукой махнула: срашненькая, убогенькая, ни рожи, ни кожи, в глазах – вообще тоска вселенская да сплошной угрюмый комплекс по поводу своей внешности…И никто иной как доктор Митя Петров доказал ей тогда, что она такая же, как все, женщина, и заставил–таки в себя поверить, и в любовь поверить. А дети, которые от любви — они ж сами на свет просятся. Чтоб конкретный результат, так сказать, от нее был. Да и то — вон сколько их у Петрова получилось – хоть дверь не закрывай…

«Результатов» этих у доктора Петрова и впрямь было уже многовато: в Саратове жил его сын Леня, еще один сын, Пашенька, подрастал здесь же, в Краснодаре, на соседней улице, была у него еще и дочка Ульяна, недавно совсем приезжавшая навестить отца аж из самого германского города Дрездена. Так что Илья Гришковец, можно сказать, со своим явлением к отцу уже и припозднился несколько…

— Да уж, двое в Пензе, один в Саратове… — пробормотала Анна вслух крылатое выражение из старой комедии и засмеялась, махнув в пространство кухни рукой.

— Мам, ты с кем здесь разговариваешь? – заглянул на кухню лохматый спросонья Сашка. – Сама с собой, что ли?

— Ага.

— Ну, дожила… Мам, Артемку будить?

— Нет. Пусть поспит еще часок.

— Так ему ж в школу!

— Ну и что? Ничего страшного. Он и так круглый отличник.

— Ну, ты даешь, мам Мне так не разрешала прогуливать!

— Ну да! Тебя ж, балбеса, надо было к стулу привязывать, чтоб уроки делал! Не помнишь, что ли?

— Помню. Мам, а чего это Вовка тут с утра орал?

— Он не орал…

— Да я же слышал! Про брата какого–то поминал… Что, опять, что ли?

— Да, Сашка, еще один братец у вас объявился!

— Да ты что! Клево… Старший, младший?

— Одногодка твой.

— Ух ты! А как зовут?

— Илья. Илья Гришковец…

— Еврей, что ли?

— Да почему еврей? Нет, по–моему. Хотя не знаю… Да какая разница–то?

— Ну да… А когда к нам придет?

— Он из Екатеринбурга, Сашк. На один день всего и приезжал…

— Ого! Из тех краев у нас братьев еще не было! Расширяется наша география…

Сашка потянулся, зевнул звонко, потряс обросшей головой, как маленький сильный жеребенок. В отличие от старшего брата ни пуританством, ни отсутствием аппетита он не страдал. Любил и поесть вкусно, и поговорить бойко, — был этаким по молодым годам своим живчиком. Родительские сложные отношения Сашку практически никак не волновали, он любил их такими, какие они есть – и вместе, и каждого в отдельности. И братьев–сестер своих новых принимал с радостью, как некий даже подарок судьбы — с большим удовольствием. Погладив руками впавший живот, Сашка двинулся к плите, с интересом приоткрыл крышку кастрюли и тут же скривился страдальчески: