Не в парнях счастье - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 15

– Слушай, ну его – этот твой институт. Маркетолог – это вообще непонятно кто! – в конце концов заявил он. – Ты уже взрослая женщина, двадцать один год, надо что-то решать.

– Работать? – уточнила я.

– Ну да. Заодно с деньгами станет полегче, – кивнул он. С деньгами у нас действительно было не слишком-то хорошо, дела у него на фирме то катились с горы, то с трудом чуть-чуть обратно в нее поднимались. А в основном я, если быть точной, о его делах ничего не знала. Только то, что денег нет, что контракт идет и что пока надо перебиться, потому что все деньги надо пустить в дело. А на питание – максимум экономии и бережливости. Он все время считал, что я не умею обращаться с деньгами. Хотя я не понимаю, как можно научиться обращаться с тем, чего почти нет. Сам же он, хоть живых денег давал мало и с ворчанием, периодически приходил домой с большими пакетами колбасы, хлеба, пельменей и виски «Teachers».

– Видишь, дожили! – шутливо жаловался он мне. И Катерине, если та в это время была у нас дома, а она у нас вообще часто бывала. – Сам себе продукты питания покупаю, никто обо мне не позаботится.

– Но я… но ведь… а картошки хочешь? – мямлила я, но он только великодушно махал рукой.

– Давай и картошку, чего поделаешь. Ничего-то ты не умеешь, – и разворачивал свои покупки. Он любил это иногда – посидеть дома, в большой комнате, за круглым журнальным столом, и чтобы мы были тоже, чтобы я таскала колбасу и сыр, разливала виски и чтобы непременно струился интересный разговор. Катерина смеялась, Сергей шутил и сыпал анекдотами, я улыбалась и чувствовала, как горячее тепло разливается по телу после первых же глотков. Интересно, это виски реально делали учителям? Если да, то я знаю нескольких учителей, которые явно принимали его. В педагогических целях. В общем, иногда у нас дома собиралась вполне теплая, я бы даже сказала, подогретая компания. И все было по-домашнему, и мирно, и уютно. И никто ни с кем не ругался, только иногда Катерина жарко спорила о чем-то высоком и сложном с Сергеем. Катерина всегда умела отстоять свою позицию. Частенько она пыталась донести до моего мужа идеи женского равноправия, свои карьерные планы и свое видение светлого будущего. Они махали руками, краснели, Катерина отстаивала честь маркетологии, кивала на меня и обзывала дурой за то, что я бросила учиться. Сергей же отвечал:

– Ее учить – только бюджет переводить. Какой из нее маркетолог, она же даже толком семейный бюджет вести не может.

– И все-таки надо было институт закончить! – возражала Катерина. – Чего там осталось-то? Пара лет!

– Вот ты институт закончишь, – говорил Сергей. – И я уверен, что многого добьешься. А знаешь, почему? Потому что у тебя, Катерина, есть цель. Ты – целеустремленный человек, а это большая редкость. Ты – победитель.

– Это норма, я считаю, – добавляла она. – Надо же жить для чего-то! Жить надо для того, чтобы побеждать. Успех – это очень важно. А вот ты, Динка, чего хочешь от жизни?

– Я? – я сидела и улыбалась. – Чтобы дали горячую воду. Замучилась я стирать в ледяной воде.

– Динка, фу. Ну что ты несешь? – кривилась Катерина, но все равно смеялась. И мне было очень хорошо. Всем нам вместе было хорошо, хотя, жаль, это случалось не так уж часто. Кажется, это самые счастливые моменты в моей жизни. Именно вот на таких посиделках я чувствовала, что у меня есть семья.

А карьерных планов я и в самом деле не имела. У меня были муж, круги под глазами и пятьсот рублей в кошельке. Я хотела денег, нет, не то чтобы больших. Но чтобы хватало на сигареты, продукты там. Чтобы не надо было мучительно их выпрашивать у Сергея. Ему и так нелегко. Бизнес – штука непростая. И еще я очень хотела, чтобы наш дом все-таки снесли. Теперь, через год после свадьбы, я отлично понимала, что имела в виду моя мама, когда после смерти бабушки (пусть земля будет ей пухом) сказала, что не хочет прожить всю свою жизнь в этой помойке. Что можно хотеть в доме, в котором все живут единой мечтой, чтобы его снесли? Но мэрия имела иные планы, так что о новенькой квартирке пока незачем было даже и мечтать.

– Я могу устроить Дину в отделение нашего банка, если хочешь, – поджала губы Елена Станиславовна, когда услышала, что я (как она и предсказывала) уже начала катиться по наклонной и бросила институт.

– Отличная идея, хоть какая-то от нее будет польза.

– А где это отделение? И что мне надо будет делать? – спросила я, и все ужасно удивились, что я подала голос. Традиционно все решалось без моего участия. Да и тут я, в общем-то, просто так спросила.

– У нас есть отделение на Октябрьском Поле, я поговорю с отделом кадров. Я же все-таки не решаю эти вопросы, – пояснила она таким тоном, что стало понятно, что она не решает эти вопросы только потому, что они слишком мелкие и недостойны ее высокого уровня. Впрочем, это так и было на самом деле. Елена Станиславовна работала в центральном отделении, ездила на «Ауди» с водителем, знала такие слова, которых я вообще никогда не слышала даже. Типа «референс стороннего банка». Что это? И вопросы найма рядового персонала не касались ее никак. Вице-президент – это вам не хухры-мухры! Даже Катерина ее заочно уважала.

– Вот чего может добиться женщина, если не будет тратить себя на семью! Все мы – жертвы мужиков, – говорила Катерина, давая понять, что если она сама не имеет до сих пор постоянного мужчины и не вышла замуж, то не от недостатка внимания, а только потому, что хочет последовать примеру Сергеевой мамаши – стать независимой, успешной и свободной.

Да, это была чистейшая правда. Елена Станиславовна никогда не была замужем, у нее имелась только престарелая мать, бабушка Сергея, теперь она жила в основном на даче. Я бывала на ее даче, больше того, я очень любила туда приезжать. И бабушку Сергееву я очень любила – веселую и заводную старушку. Дача располагалась в Тверской области, практически на берегу Волги, там стоял большой деревянный дом, неожиданно большой и со всеми удобствами. То, что женщины умеют сами, без всяких мужчин – на широкую ногу – жить, казалось мне удивительным. Более того, они безо всяких проблем, жалоб и стенаний в четыре женские руки и вырастили Сергея, а уж кем был его отец и как так получилось, что он не принял никакого участия в Сергеевой судьбе, – никому не ведомо. Кроме самой Елены Станиславовны, конечно.

– Я все устроила, – позвонила она мне через недели две. – Иди с паспортом в отдел кадров да возьми справку в деканате, что у тебя неоконченное высшее. А делать ты будешь все, что скажут. На ресепшн сидеть, звонки принимать. Если сможешь – печатать бумажки.

– Как секретарь? – уточнила я. Елена Станиславовна только помолчала, потом хмыкнула и повесила трубку.

Вот так я и стала работать, пять дней в неделю, с девяти до шести. Отделение было небольшое, мне выделили симпатичный серенький столик в углу, около копировального аппарата. Я втянулась в работу быстро и как-то даже с удовольствием. Все-таки у нас дома было так много криков, ругани, попреков и слез. Моих, естественно. Сергей всегда знал, что нужно сказать, чтобы в конечном итоге я рыдала, бегала за ним и просила прощения. Я была ревнивая, ленивая, неповоротливая, некрасивая, спесивая, неаккуратная, курящая, невообразимая…