Искра для соломенной вдовы - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 38

– Я сейчас говорил с Алиной, ты знаешь.

– И что она тебе такого велела мне передать, что у нее язык не повернулся сказать самой? Меня не увольняют?

– Нет, ты что? Наоборот.

– Интересно, – мы интимно заперлись в переговорной. И почему у нас тут возникает ощущение конфиденциальности, если все знают, что стены утыканы микрофонами?

– Она просто хотела посоветоваться, что с тобой делать. Ты хоть понимаешь, что никому не уперлось проталкивать кого-то вперед?

– Как интересно! А декларируется совсем другое.

– Алина смекнула, что, проталкивая твой проект, может заработать пару лишних баллов себе. Но она хочет быть уверенной, что ты будешь играть с нею в одни ворота.

– Конкретнее, пожалуйста.

– Я не знаю, что она имеет в виду. В целом, она хочет, чтобы вы с ней выступили одной командой. Тогда потом она протолкнет и тебя.

– То есть, ей желательно на уровне начальства присвоить авторство идеи себе. Я правильно поняла? – Пашка замолчал. Он как настоящий либерал, очень не любил острых углов. А здесь угол становился определенно колюще-режущим.

– В целом – да.

– А почему бы ей прямо сразу не пойти с моим докладом наверх? Без меня?

– Ну пойми…

– Дай-ка, я угадаю. Она не сможет ответить ни на один дополнительный вопрос. Не приведет ни одного аргумента.

– И без тебя ей не обойтись.

– Слушай, а я без нее обойтись не смогу? Запишусь на прием к Парламентову, генеральному всего САИНа, поговорю с ним. Ты сам говорил, что там сидят люди умные.

– Да тебя Телкова растопчет. Ты будешь увалена раньше, чем дойдешь от Парламентова до отдела.

– А может, он не даст ей меня уволить? – фантазировала я.

– Ну да. Станет кто-то рушить структуру фирмы ради твоих распрекрасных глаз.

– Это ты прав. – С грустью согласилась я. Какие гадкие вещи – субординация и иерархия.

– Ладно, скажи ей, что я согласна выступать с нею одной командой. Что делать? Лишь бы проект выжил.

– Ведь проект-то хороший. Одно жаль.

– Чего?

– Уйдешь ты из моего отдела. Прямо я тут сам себе яму копаю и лишаю себя лучшего маклера.

– Да брось ты.

– Никто так как ты мне план не делает. – Я промолчала. Что делать, если я действительно чувствую в себе силы для чего-то большего, нежели работа на Сенокосова. И хочу большего, чем пятисотдолларовый доход. Смешно конечно это слышать от женщины, которая не так давно продавала сломанные гвоздики, скрепляя их иголками. Но что поделаешь. Оказывается, мне Господь Бог отвесил приличное количество амбиций, которые спокойно дремали, пока я считала, что жизнь создана мужчинами для мужчин. И только когда поняла, что за свою жизнь придется отвечать собой, удосужилась спросить себя – а чего ты, милая моя разлюбезная Оля Петрова, на самом деле хочешь? И вот тут оказалось, что я хочу как-то много всего. Квартиру мою на Покровке хочу обратно, машину хочу как у Руслана, и хочу, наконец, самого Руслана.

– Оля, только не думай, что на этом свете так легко пробиться. Может, еще и не выйдет ничего. – Попытался застолбить пути к отступлению Сенокосов.

– Я буду здесь расти…. или…или тоже буду расти, – уверенно сказала я. В конце концов, прошел всего месяц с момента моего позорного вояжа в банк, а я уже уверенно доезжаю до Мытищинской ярмарки и с первого раза паркуюсь перед продуктовой оптовкой. Значит для меня нет практически ничего невозможного.

Вообще, моя настоящая водительская жизнь началась после одного трагического эпизода, омрачившего мой август, но одновременно давшего мне возможность чувствовать себя на дороге гораздо увереннее. Все-таки, я парадоксальный человек. Итак, в середине августа я, со всей тщательностью подготовив машину к вояжу, отправилась за продуктами. После утомительных и дорогостоящих процедур на местном автосервисе я узнала, что моя машина до меня сменила по меньшей мере трех хозяев (а не одного престарелого аккуратного гражданина, использовавшего машину исключительно в крайних случаях и только не зимой). Кроме того, машина оказалась битой практически со всех сторон, красный цвет, как ни странно, не был ее родным. В девичестве она была белой, но при полном перекрасе кузова после всех ее аварий, умные хозяева решили ее сделать поярче. Специально в расчете на дурочек, тянущихся ко всему яркому и блестящему. После подробного анализа внутренностей я выложила около тысячи долларов за новый движок, неновый, но нормальный радиатор (старый, оказывается, был засорен и безнадежно тек), свечи, насос топливного фильтра и сам топливный фильтр. Также была «продута» система впрыска топлива (интересно, они и правда туда дули?), прочищен карбюратор, подрегулированы обороты (что за обороты, я и по сей день не знаю. Может, это те обороты, по которым ходит тосол?). После всех процедур мне пообещали отсутствие катаклизмов на ближайший год и я несколько бодрее взялась за освоение московских дорог. В самом деле, если я, при всей моей физиологической невозможности без истерик расставаться с деньгами, выложила на эту железяку уже две с половиной штуки, то я должна хотя бы на ней ездить. Умею – не умею, боюсь – не боюсь, тут не катит. Я решила в тот день, в середине августа, освоить новый маршрут – Медведково – Отрадное. Там было несколько левых поворотов, но зато в конце пути меня ждал отличный вещевой рынок, где за копейки продавали всякие штаны-юбки-кофты, которые мне были необходимы для поднятия жизненного тонуса. Проверив уровень масла (ковыряешь тонкой спицей внутрь двигателя), прокачав тормоза (сидишь в выключенной машине и со всей дури жмешь на педали) и аккуратно прогрев двигатель (просто заводишься и минут пятнадцать плюешь в потолок), я, чувствуя себя уже практически профессионалом, двинула в Отрадное. Машину у меня уже совсем не дергало, как пароварку на открытом огне, в повороты я входила плавно и до места добралась за полчаса. Но вот с парковкой у меня начались проблемы. Оказалось, что таких как я любителей дешевых и красивых тряпок, съехалось на рынок достаточно. А поскольку мне для парковки необходимо было не одно, а, как минимум, два больших места, то около рынка мне запарковаться не удалось. Я поехала дальше, но, чтобы не отъезжать далеко и не переться потом пешком, я решилась въехать во дворы ближайшего к рынку дома. Там, недалеко от арки, через которую я заехала, как раз и было место, способное в себя вместить трейлер американского формата. В общем я, счастливая и довольная, с упоением побродила по рынку, накупила себе осенних шмоток, полаялась для разминки с продавцами и, в полной гармонии побрела обратно к машине. И только когда я засела на место водителя и уже даже отъехала, то заметила, что прямо рядом с аркой запарковалась жирная Газель, перегородив выезд. То есть, не совсем перегородив, но при моей неспособности к точным маневрам, задача поворота и въезда в арку для меня стала невыполнимой. Полчаса в панике я бегала по двору, стучала по колесам Газели и заламывала руки. Резюме было таким. Первое – выезд из двора был только один – через злополучную арку. Второе – Газель, по всей видимости, припарковалась тут навсегда. Третье – никто мне не поможет, все ушли на фронт. Я села и, обливаясь потом принялась встраивать машину в поворот, проходя между аркиным углом и Газелью. Не прошло и минуты, как раздался длинный протяжный звук, как будто кто-то провел когтями по жестянке. Я шарахнула по тормозам, выскочила и ахнула. Арка оказалась с подлянкой, которую я сначала не заметила. Сверху она шла без рельефов, а вот снизу, на уровне полуметра от земли шел бордюр, выступавший так сантиметров на пятнадцать–двадцать. Вот этим-то бордюром я и проехалась по своей двери со стороны пассажира. Я в панике бросилась назад за руль и попыталась отъехать от бордюра. В результате, полоса продолжилась на кузове. Чуть не рыдая, я остановилась, перегородив въезд в арку. Через пять минут в арку захотел въехать мужик на волге. Он посигналил мне, потом начал что-то орать через окно, потом, увидев, что я не реагирую, а, наоборот, подозрительно дергаюсь внутри своей восьмерки, он подошел поближе и понял всю глубину наших глубин.