Думаешь, это любовь? - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 29

Чтобы выбраться из дому после работы, ему приходилось договариваться с Лилией Филипповной, чтобы та посидела с детьми. Он этого не любил, но зато очень любил меня, так что Лилия Филипповна была необходимым условием нашего уравнения. Она оставалась с детьми охотно, она была отличной бабушкой, но Косте казалось страшно неудобным ее об этом просить.

– Она же не обязана заботиться о моей личной жизни, – сердился он сам на себя. – Она мать моей жены, как ты думаешь?!

– Я думаю, что ты отличный отец и заслуживаешь право иногда отдохнуть, – утешала его я.

– Но, может быть, ты хочешь где-то погулять? А я вот так завалюсь, как заправский эгоист, и ты выставишь меня взашей.

– Я хочу только тебя, – томно прошептала я, надеясь, что никто в нашем офисе моих слов не слышит.

– Ты даже не представляешь, какая ты хорошая девочка, – взволнованно сказал он и дал отбой.

Теперь я была в курсе всех его домашних дел, и это, как мне казалось, делало нас с Костей гораздо ближе. Но я вообще в чем угодно могла узреть признаки нашего сближения. В том, что он ест из моих рук пельмени, или в том, что мы вместе впервые просто смотрели какое-то кино и не целовались. Совсем как муж и жена, думала я. Или даже в том, что он позвонил мне, чтобы отменить встречу, потому что Алеша приболел и ему надо сделать ингаляцию. Такое тоже уже случалось. И мне нравилось проявлять понимание, нравилось быть терпеливой и заботливой, быть женщиной его мечты. Точнее, КАЗАТЬСЯ женщиной его мечты, потому что я, конечно, понимала, что большая часть взятой на себя роли для меня неестественна. Это не мои реплики, не моя природа, но мне очень хотелось так делать, очень нравилось в это играть. Я слишком сильно любила его, так сильно, что мне, как воздух, необходима была уверенность в том, что у нас с ним все «очень серьезно». Что мы с ним «почти семья». И я скучала по нему. Я начинала скучать еще раньше, чем он уезжал от меня, начинала переживать, как я останусь без него, еще лежа рядом с ним, свернувшись клубочком в его руках. Никогда бы не подумала, что я могу быть такой.

В третий раз он звонил мне полчаса назад, чтобы сказать, что он по мне соскучился, и от этого звонка я стала доброй-доброй, нежной-нежной, готовой всех понять, всех отпустить домой. После третьего звонка даже дождь уже не казался таким уж угрюмым, а мир за окном таким серым, промозглым и унылым. Я мечтательно улыбнулась, вспомнив, что в театре после третьего звонка всегда начинается волнующее представление. Вот и меня сегодня ждет нечто подобное.

– От Сашкиной любви одна сплошная польза, – радостно потер руки мой бывший МЧ, моментально собрав манатки.

– Иди-иди, пока я не передумала, – фыркнула я, выныривая из мира грез.

В шесть часов я выключила компьютер, смахнула со стола пустые стаканчики из-под кофе, чтобы завтра наша Марина Денисовна на меня не «гнала», погасила свет и короткими перебежками и перескоками через лужи добралась до метро. Дома я наскоро прибралась, начав с того, что выдернула из-под дремлющей Шушеры свои грязные колготки и халат.

– Почему ты всегда спишь на колготках, Шушка? Это же негигиенично, – попыталась как-то усовестить ее я, но моей кошке было плевать на гигиеничность. Она обиженно муркнула и переместилась на лежавший рядом свитер. Что-что, а вещей, на которых в моем доме можно было бы поспать, имелось предостаточно. Я помедлила секунду, но потом просто смела все, что валялось, в кучу и отправила в грязное. Не может же что-то чистое лежать на полу. Далее по списку – я вынесла мусор в мусоропровод, сгребла со стола фантики от жвачек, вымыла посуду, поставила на газ чайник, вскипятила его, заварила чай, пожалела, что до сих пор не научилась печь пирогов. Никакой даже самой завалящей шарлотки, которую моя Жанночка умеет делать с закрытыми глазами, одной левой, одновременно с проверкой уроков у детей и болтовней по телефону. У нее, кстати, получается обалденная шарлотка. Вот что бы ей не дать мне рецепт?

Где-то к половине восьмого я привела свой дом в состояние, от которого моя мама просто пришла бы в восторг. Я даже вытерла пыль с телевизора, который почти никогда не смотрела. Не люблю я все эти говорящие головы в квадратном ящике. Мне жалко времени, которое можно потратить на что-то более полезное, например, на то, чтобы поспать, почитать книжку, покурить, сидя на подоконнике. Чем я, кстати, и занялась. Я сидела и наблюдала за последствиями аварии, случившейся почти напротив моего дома. Авария была так себе, одно название. Царапина на крыле одной иномарки и небольшая вмятина на бампере у другой. Но хозяева машин так забавно бегали и звонили куда-то, что это можно было бы считать сериалом. И я просмотрела всю первую серию до конца, то есть до приезда милиции. Другие водители бибикали друг другу, а, увидев причину своей получасовой задержки, матерились в окна и бессильно проезжали мимо. Пешеходы смотрели на них с интересом и не без злорадства. Милиция была сурова и измотана. И тут я поняла, что сижу на подоконнике уже, наверное, больше часа, а Костя все еще не приехал.

– Ну и где он? – спросила я, пожав плечами.

Шушера недовольно прошлась около своей миски. Видимо, во время уборки я выкинула какие-то ее заначки. Мой вопрос обиженная кошка оставила без ответа. Я чуть помедлила, посмотрела на часы. Половина девятого – это уже не шутка. Лилия Филипповна обычно отпускала его не дольше, чем до одиннадцати. Значит, у нас почти не осталось времени. Я набрала его номер, но абонент был временно недоступен. Это означало, что он еще в метро. Оставалось только ждать и стараться не нервничать. Часы посчитали, что они были слишком добры по отношению ко мне все предыдущие годы, и замедлили свой ход практически до остановки. Минута цеплялась за минуту, отказываясь утекать в небытие, а я бродила по своей до омерзения чистой квартире, не зная, чем занять бесконечно тянущееся время.

– Нет, ну это никуда не годится, – возмутилась я, прождав неимоверно долгие семь минут. Я повторила набор номера, еще раз выслушала ту же фразу про недоступного абонента, только уже на английском языке. Через две минуты то же самое снова на русском.

Поскольку в метро пробок не бывает, он должен бы по-любому вынырнуть из него к девяти часам, даже если сел в вагон именно в ту минуту, когда я звонила в первый раз. В половине девятого. За полчаса он мог трижды доехать от своей работы на Пушкинской до моего проспекта Мира. ГДЕ ОН?

– Шушера, это твои проделки? Ты отменила нашу встречу? – с подозрением посмотрела я на нее.

Меня начинало трясти. Как всегда, Шушка как-то догадалась об этом, запрыгнула ко мне на колени и принялась тереться об меня всем своим шерстяным телом. Я старательно наглаживала ее ладонью, отгоняя поток мыслей о том, что мой Константин меня больше не любит, не хочет со мной встречаться, что мы никакая не семья, никогда ею не были и, что самое ужасное, никогда не будем. Я стала набирать его номер чуть ли не поминутно.

– Да, понимаю, что это полнейшее неуважение к себе, – виновато объяснила я кошке свое поведение. – Но ведь он-то все равно ни о чем не узнает, потому что, когда он включит телефон, я дозвонюсь до него всего один только раз. И скажу ему, что он – полное ничтожество. И что на этот раз я из-за него не выпью и капли.