Телефон зазвонил снова, но на этот раз Адриана не подошла.
Прослушав потом автоответчик, она выяснила, что это была Зелда, но и с ней у
Адрианы не было желания говорить. Ей хотелось побыть одной, чтобы зализать
раны. Единственным человеком, с которым она бы охотно поговорила, был Стивен.
Но он не позвонил ни днем, ни вечером.
Адриана в купальном халате сидела, поджав ноги, уставившись
в телевизор, горевала и плакала.
Снова раздался телефонный звонок, и она, не задумываясь,
сняла трубку. Это была Зелда, звонившая с работы по делу, по голосу Адрианы она
быстро поняла, что у той неприятности.
— Ты заболела?
— Нет, в общем-то нет… — пробормотала Адриана и тут же
пожалела, что вообще сняла трубку.
Зелда выяснила вопрос, касающийся работы, но чувствовалось,
что ей хочется опять спросить о здоровье. Она заметила, что Адриана в последнее
время сама не своя.
— Адриана, может, тебе в чем-то помочь?
— Нет… Я…
Адриану тронуло ее участие.
— …Я здорова.
— По твоему голосу я бы этого не сказала, — мягко
заметила Зелда. Адриана слушала ее и не могла сдержать слез.
— Угм, — просопела она в трубку, ругая себя, что
так быстро «раскололась», но она просто не могла дольше притворяться. Все это
было слишком тяжело и ужасно. Адриане хотелось, чтобы хоть кто-то оказался
рядом, обнял ее и утешил. — Знаешь, у меня на самом деле неприятности.
Она сквозь слезы засмеялась, стараясь не всхлипнуть. Зелда
ломала голову, что же у нее случилось. И тут Адриана решила обо всем ей
рассказать, тем более что поделиться было не с кем, а с Зелдой они на
протяжении совместной работы всегда находили общий язык.
— Мы со Стивеном… Он… мы… он от меня ушел…
Последние слова прозвучали как слабый писк, потому что
Адриана снова расплакалась. Зелде стало ее жаль. Она знала, как это тяжело. Она
уже такое испытала и поэтому встречалась теперь только с молодыми парнями.
Зелда желала только развлечений, без сердечных и головных болей.
— Извини, Адриана, я тебе сочувствую. Может, требуется
моя помощь?
Адриана покачала головой, а слезы все текли по ее щекам.
— Нет. Я приду в себя.
Но когда?.. И вернется ли он? Адриана молилась, чтобы Стивен
образумился.
— Конечно, все будет нормально, — ободрила ее
Зелда. — Знаешь, как бы сильно мы ни воображали, что без них жить не
можем, всегда оказывается, что это не так. Месяцев через шесть ты, может, еще и
рада будешь, что это случилось.
Но от слов Зелды Адриана еще больше разревелась:
— Я сомневаюсь.
— Поживем — увидим.
Зелда говорила убедительно, но ей не было известно важнейшее
обстоятельство.
— Через шесть месяцев у тебя, возможно, будет серьезный
роман с кем-то, кого ты еще не знаешь.
Вдруг в ответ на предположение Зелды Адриана стала смеяться.
Оно показалось ей по меньшей мере комичным. «Через полгода я буду на восьмом
месяце», — подумала она. А вслух сказала:
— Я в этом сомневаюсь.
Затем высморкалась и вздохнула.
— Почему ты сомневаешься? Адриана снова посерьезнела:
— Потому что я жду ребенка.
На другом конце провода наступило молчание. Потом Зелда
тихо, длинно присвистнула и произнесла:
— Это действительно меняет дело. Он знает? Адриана
помедлила с ответом, но недолго — всего долю секунды. Ей нужно было с
кем-нибудь поговорить, а Зелда, мудрая и толковая, заслуживала доверия.
— Именно поэтому он и ушел. Он не хочет детей.
— Он вернется, — уверенно заявила Зелда. —
Это просто такая реакция. Возможно, он испугался.
Она была права. Стивен был напуган, но Адриана не испытывала
полной уверенности, что он когда-нибудь одумается. Она, конечно, этого желала
всей душой, и все-таки предсказать его действия представлялось сложным. Ведь
это он без тени сомнения оставил родителей и сестер. Адриана знала, что Стивен
никогда не тосковал по ним. Ради поставленных целей он готов был рвать самые
тесные узы, связывавшие его с другими людьми.
— Надеюсь, что твое предсказание сбудется, —
вздохнула Адриана, всхлипывая, как ребенок, и добавила: — Не говори никому на
работе.
Объявлять это Адриана считала преждевременным. Она сначала
хотела прояснить ситуацию со Стивеном. Если бы он вернулся и все улеглось,
тогда было бы проще говорить коллегам о предстоящих родах. Адриана не хотела
вызывать пересудов о своем возможном увольнении.
— Ни слова не скажу, — поспешно заверила ее
Зелда. — Как ты собираешься поступить? Уволиться или взять больничный?
— Еще не знаю. Я пока не решила, Наверное, возьму
больничный.
А если Стивен не вернется и придется жить одной? Как
получится сочетать работу с уходом за малышом? Над этим Адриана пока не
задумывалась.
— У тебя еще есть время. И ты права. Пока ничего не
надо говорить. Это вызовет лишние эмоции.
У Адрианы была, конечно, хорошая работа, может, даже
отличная. Зелда сама бы ни за что не заняла ее должность, которую считала
слишком ответственной, но знала, что Адриана хорошо с ней справляется и всегда
полагала, что она свою работу любит. Идея работы в «Новостях» принадлежала
Стивену, но Адриане это занятие, в общем, тоже пришлось по душе, хотя порой она
и тосковала о чем-то более эзотерическом, Ежедневный контакт с «Новостями»
зачастую был жесток и угнетал. Приходилось близко сталкиваться с ужасами,
которые один человек совершает против другого, а также со стихийными
бедствиями. Крайне редко попадались радостные новости. Однако Адриана получала
удовлетворение, потому что свое дело знала хорошо. Это не отрицал бы никто.
— Не бери в голову, Адриана. Выкинь вон все плохие
мысли и не расстраивайся. С работой в конце концов разберешься, а Стивен,
возможно, через пару дней вернется с охапкой роз и подарком и притворится, что
никогда от тебя не уходил.
— Дай Бог, чтобы так было.
Разговор продолжался еще пару минут. Положив трубку, Зелда
задумалась. Она не знала, как поступит Стивен, которого видела всего несколько
раз, и хотя оценила его привлекательность, но ей он никогда не нравился. В нем
была какая-то холодность, расчетливость. Он не останавливал взгляда на
собеседнике, словно торопился куда-то. Адриана была совсем другая — своей
человечностью и порядочностью она полюбилась Зелде с первой минуты их
знакомства. Теперь Зелде было ее очень жаль. Она понимала, как тяжело беременной
женщине, если ее бросает муж. «Адриана не заслужила такой
несправедливости», — с возмущением думала она.
Адриана тоже так считала, но чувствовала себя совершенно
бессильной что-либо изменить. Она не могла заставить Стивена вернуться. Так
весь вечер она и просидела у телевизора, хотя смотреть ничего не могла — глаза
постоянно заливали слезы. В конце концов она уснула на диване. В четыре утра
Адриана проснулась от торжественной мелодии национального гимна. Она выключила
телевизор и повернулась на другой бок. Ей не хотелось идти наверх в пустую
кровать. Слишком тяжело это было. Утром ее разбудили солнечные лучи, светившие
в окно. Снаружи раздавалось пение птиц, день обещал быть чудесным, но Адриане
не давали покоя мысли о Стивене. Почему он так с ней поступает? И с собой тоже?
Почему хочет лишить их обоих того, что имеет такое большое значение? Адриана не
переставала удивляться себе: едва отказавшись от бездетности, она уже была
готова всем пожертвовать ради будущего малютки. «Все это очень странно», —
говорила себе Адриана, медленно поднимаясь с постели. Она села на диване,
чувствуя ломоту во всем теле — болел буквально каждый его дюйм, словно после
избиения лилипутами. Глаза опухли от слез. Взглянув в зеркало в ванной, она
простонала своему отражению: