В объятиях Шамбалы - читать онлайн книгу. Автор: Эрнст Мулдашев cтр.№ 52

— Ох и трудную жизнь определил Бог человеку! — подумал я! — и… почему-то он, Бог, во главу угла поставил этот самый тихий шёпот в тебе самом, ослушаться которого нельзя. А также он, Бог, определил напряженнейший ритм жизни, когда, извините, нельзя упускать время… Ведь и он сам, Бог, не упускает время, а все творит, творит и творит. А мы… дети его, Бога.

Я помотал головой и воочию увидел себя стоящим между двумя валунами пятнисто-рыжего цвета. Я приподнял козырёк фуражки и увидел зеркало Царя Смерти Ямы. Я посмотрел на свои руки — они были замерзшими и холодными. Я опустил голову и с ужасом заметил, что я стою на человеческих костях. Мелькание прекратилось.

Я развернулся, сделал шаг и пошёл назад. Что-то заунывное засвербило в душе. Мои поношенные ботинки глухо стучали по камням, а стрелка компаса привычно вела меня туда, где остался ждать Равиль.

А то самое, заунывное, все свербило и свербило душу. Я шагал, тяжело шагал. В каком-то месте я остановился и потрогал самого себя.

— Жив… ещё, — сказал я вслух.

Но что-то выло в моей душе. А потом этот вой усилился и неожиданно перерос в резкую боль в области желудка.

— А-а-а, — согнулся я от боли.

Я сел на камни и, стараясь не обращать внимание на боль, стал Разглядывать свои руки. Лицо свое я не мог разглядеть, поскольку, не будучи женщиной, не носил с собой зеркальца. Зато здесь, сзади меня, было другое зеркало — Зеркало Царя Смерти Ямы.

Я вглядывался в каждую морщинку моих рук, боясь увидеть в них признаки увядания. Я ждал появления их и даже, почему-то, ждал вожделенно. Я не хотел… но ждал. А боль, эта жуткая боль в области желудка, как бы сигналила мне.

— А может быть, это просто обострение язвы желудка? Да и легенда о Городе Богов и расположенной в нем Долине Смерти есть всего лишь выдумка? Может быть, я все это нарисовал в своём воображении? — думал я.

Но я тут же вспомнил монументы Города Богов, представил их увиденную реальность, осознал, что их на самом деле кто-то построил с помощью даже близко недоступных нам высочайших технологий, и… я понял, что легенда о Долине Смерти — это правда.

— Ведь это же правда! — хотел было в отчаянии вскричать я, но боль в области желудка не дала мне сделать этого.

Перед глазами опять промелькнули образы пирамид и монументов Города Богов, снова поражая своим величием и опять подсказывая мне, что этот легендарный Город был в реалиях когда-то построен людьми, которые не сомневались в том, что энергия пяти элементов, приводимая в действие Любовью к Богу, может быть обуздана человеком с… Чистой Душой и что Время есть думающая и… очень добрая субстанция.

Те картинки моей жизни, которые мелькали перед глазами в пространстве между двумя пятнисто-рыжими валунами, через чувства, сопровождавшие их, как бы привели меня к выводу, что я, по большому счету, вроде бы мало грешил в своей жизни, кроме того, что в период молодости плохо слушал свою интуицию и упустил много времени, отпущенного мне для творчества. Но мне казалось, что я сполна компенсировал упущенное в молодости время необузданно интенсивной работой в зрелом возрасте. Оказалось, что нет.

Груз упущенного времени тяжело завис в душе и совершенно ясно перешел в жуткую желудочную боль. Я понял, что эта боль и есть то наказание, которое вынес мне Царь Смерти Яма, — наказание за упущенное время.

— Ох и строг же ты, Яма! — проговорил я, задыхаясь от боли.

— Неужели жизнь человека оценивается столь строго?!

Неужели нельзя простить?! Ведь я же упускал время лишь в период неразумной молодости! Почему же нельзя простить… и зачем наказывать столь жуткой болью?! Почему я не был рожден тупым человеком, с которого и спрос-то невелик?! Почему моим предназначением явилось не то, чтобы всласть махать киркой или двигать лопатой, а слушать этот неясный шёпот интуиции?! Почему Бог не дал мне счастья быть тупым?!

А боль все усиливалась, усиливалась и усиливалась. Я не выдержал и, схватившись за живот, упал на камни, корчась от боли.

— О-о-о-ох! — стонал я, лежа на камнях рядом со выходом из Долины Смерти.

Я поднял голову и помутившимся взглядом посмотрел вокруг. Рядом со мной лежала кость, человеческая кость.

Я ещё раз взглянул на свои руки, ожидая, что в них увижу признаки увядания и испепеления. Но их не было… А я хотел смерти, я уже желал её. Я устал от боли.

— О-о-о-ох! — продолжал стонать я. — Молодость подвела!

Я приподнялся на локте и ещё раз посмотрел на свои руки. Все пальцы были в грязи; видимо, я в отчаянии скреб землю-матушку. Но руки были розовыми, даже красными, — в них текла кровь.

И тут я понял, что я не умираю, не испепеляюсь, а наказываюсь болью, всего-навсего болью, хотя и жуткой болью. Царь Смерти Яма вынес мне такой приговор. Он не забирал меня.

Я встал на колени и так, согнувшись и положив голову на землю, простоял довольно долгое время. Слезы бежали их моих глаз, окропляя землю. Я плакал и стонал, плакал и стонал, иногда вытирая слезы прямо о тибетские камни и размазывая грязь по лицу. Подняться у меня не было сил.

Со слезами пришло облегчение. Я стал по-детски всхлипывать, лишь иногда, при приступах боли, тихо завывая и плача, плача и плача.

— А-а-а… — безвольно всхлипывал я. — А-а-а… А-а-а…

Наконец я с трудом поднялся на ноги и, с непонятным недовольством ощущая, что все же стою на них, поднял компас, чтобы взять азимут к тому месту, где должен был ждать меня Равиль. Я еле увидел стрелку — компас весь был в грязи.

— Вот он, вот он… — прошептал я перекошенными от боли губами, определяя азимут.

Я плюнул на палец и слюной стал вытирать грязь на крышке компаса. Слюна была тёплой.

— Жив, что ли? — пролепетал я. — Спасибо тебе, Царь…

Я шагнул вперед. Ноги, хотя и плохо, слушались меня. Я пошел по азимуту, туда, где ждал меня Равиль. Страшно болел желудок. Но я надеялся, что Царь Смерти Яма оставил меня здесь — на этом Свете. Я, наверное, был ещё нужен здесь.

Метров за двести до бугра, где должен был сидеть Равиль, у меня кончились силы. Я пошел на четвереньках. Так и дошёл до Равиля — почти на четвереньках. Равиль подскочил ко мне. Взял меня под локти и попытался поднять. А я схватил его за ноги, уткнулся лицом в его колени и громко, не стесняясь, застонал.

— Что, шеф?

— услышал я голос Равиля.

— Я живой?

— спросил я.

— Да, — ответил он недоуменно.

— Не постарел?

— Да нет. Розовенький такой.

А потом Равиль дал мне таблетки от желудка и, откуда-то, из-под камней набрав горсть воды, дал мне запить.

Вроде бы стало легче. Я широко раскрыл глаза и посмотрел на окружающий меня мир. Силы стали вливаться в меня. Желудок, конечно, болел, но уже не столь сильно.