Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба» - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 63

Этот намёк генералы тоже проглотили.

– Разве что необходимых офицеров-специалистов (число не ограничиваю) разрешаю призвать на двухмесячные, скажем, сборы, с присвоением очередных чинов. Отчего бы не порадовать заскучавших «на гражданке» людей? Им развлечение, службе польза. Но тренировать их как следует, от рассвета до заката, исходя из требований военного времени.

Помолчал, прошёлся вдоль стены.

– Но вот к чему извольте приготовиться, господа, – чтобы в момент объявления «реально угрожаемого периода» войска были готовы в течение суток занять рубежи обороны или атаки в пределах своих зон ответственности. Безусловно снабжённые всем необходимым, от патронов до сухарей и портянок, с развернутыми медпунктами, полевыми складами ГСМ и боепитания, безукоризненно работающей связью. Вот это и есть, и будет, пока я жив, главная обязанность военного министерства и Генерального штаба.

Знаете… – словно бы на лирику потянуло Государя, или просто он решил резкость своих слов шуткой смягчить. – Когда я ещё поручиком первый год служил, был у меня ротный фельдфебель, Величко Алексей Иванович, как сейчас помню. Добрейшей души человек и юморист, каких мало. Но у него на любое возражение, хоть нижних чинов, хоть младших офицеров, о сложности или невыполнимости задания всегда имелся один ответ: «Чтоб было!» Отворачивался и более ни в какие разговоры по означенной теме не вступал.

Собрание натянуто посмеялось. Намёк был ясен всем.

– Флоту приказываю – с сего числа ввести общую «готовность номер один». Главкому ВВС все оперативные вопросы, касающиеся совместных действий на морях, решать непосредственно с адмиралом Гостевым. Ответственность будете нести солидарную, я в тонкости характеров каждого вникать не собираюсь. Ко мне любому из присутствующих разрешаю обращаться напрямую и в любое время. Только прошу помнить формулу – «Государево слово и дело» [94] .

Спасибо, господа Совет [95] , все свободны.

Избыточно популярной фразы: «А вас, такой-то и такой-то, я попрошу остаться», Император не произнёс. И без неё в царский рабочий кабинет через короткое время, покрутившись в буфетной, где генералы и адмиралы по традиции снимали напряжение после общения с Государем, без доклада вошли два генерала: Агеев и Чекменёв. Ближайшие доверенные лица, оба без соответствующего авторитету официального статуса, постоянно испытывающие друг к другу ревнивую настороженность, но последний десяток лет работающие в одной упряжке и на общую цель. Олег Константинович всё знал и понимал, его такое положение устраивало. Требовалось одно – опять, как в пятнадцатом-шестнадцатом веках, возрождая в освободившейся от ордынского влияния державе византийские порядки, чётко соблюдать «местничество» и «баланс интересов». И чины, и ордена оба генерала получали одновременно, границы власти каждого то расширялись, то сужались (по обстановке), но тоже соразмерно.

– Ну и как вам? – спросил Император, вытянувшись наконец в кресле, сняв ремень и портупею, расстегнув целых три верхние пуговицы кителя.

Чекменёв, что входило в его обязанности, извлёк из секретера походный погребец, поставил на стол полуштоф и чарки, разлил. Закуска тоже имелась чисто царская – чёрные сухари и солёные в бочке огурцы.

– Будет кому и над чем голову поломать, – сказал Агеев. – Война на носу, у Генштаба даже мобилизационного плана нет, а Верховный главнокомандующий всех со всеми старательно ссорит. Вот что по этому поводу тому же Уоллесу думать прикажете, со всеми его генералами?

– Только ты, Игорь, прямо сегодня толковую «утечку» организуй. Стенограмму – не надо, а так, «выбранные места из переписки с друзьями». Англичанам – одно, американцам – другое, «нейтралам» – третье. Не мне тебя учить. Пусть те, по ком петля плачет, напоследок перед хозяевами отличатся и свой кусок получат.

Император аппетитно хрустел сухарём. Вот надо же – бывали времена, когда в походах Олег по нескольку дней питался единственно сухарями и чаем из закопчённого на кострах котелка. И не приелись, наоборот.

– Уже распорядился, – ответил Чекменёв. – Всем интересно будет.

– Я не стал при всех говорить, – обратился Олег Константинович к Агееву, который со своими «пересветами» и разрабатывал «настоящий» план грядущей войны. – Но вы там включите в подлежащие разглашению документы: ихнее, мол, величество так и выразилось: «Немедленно, активно, от всей души поддаваться на любые возможные провокации. И посмотрим, у кого кишка крепче!» Пусть гадают, что за туз у меня в рукаве, раз я прямо-таки демонстративно нарываюсь.

– Изящно, – сказал генерал.

– Я бы сказал – «зверски тонко», – поддержал Чекменёв. – В близкой к нам реальности тогдашний диктатор требовал от своих войск прямо противоположного.

– Так я ведь не Сталин, – сообщил Император, – и цели у нас совсем другие. Вы мне давайте плесните быстренько по второй и расскажите, что у нас с настоящим «Мальтийским крестом» и с господином Катранджи делается.

Вот в этом и заключался стратегический замысел Императора Всероссийского, царя Польского, Великого князя Финляндского и прочая, и прочая, и прочая… Своим сухопутным генералам, за исключением гвардейских, лично отобранных и выпестованных, он не верил ни на грош. И правильно, в общем, делал.

Зато верил флоту и авиации. Отчего тайно поручил Ляхову любой ценой установить транспортную связь с «другой Россией», внешне имитируя весьма слабую заинтересованность в этой программе, даже среди ближайшего окружения. Да, такие эксперименты ведутся, но сами же видите, господа, – на уровне обычного флигель-адъютанта. На Запад если такая информация и просочится, то и интерес вызовет на соответствующем уровне.

Личная позиция Президента РФ его волновала не слишком. Всё равно в нужный момент тому придётся пойти на союз. Слишком велики его проблемы, личные и государственные. В нужный момент Олег их решит почти без всяких усилий. Но в преддверии грядущей войны, к которой он относился куда серьёзнее, чем демонстрировал на сегодняшнем Совете, и не только, ему требовались технические возможности Российской Федерации.

Олег Константинович умел изображать из себя когда простака, когда бурбона, когда Казанову, но на самом деле он был, пожалуй, единственным в конце XX и начале этого века настоящим великим политиком. Как минимум не уступавшим прочим знаменитостям, от Александра Третьего до Корнилова и Рузвельта. В соседней реальности можно было приравнять к нему Черчилля, моментами – Сталина. Он тщательно и с очевидной пользой проштудировал историю параллельного двадцатого века: барон Ферзен представил ему весьма грамотно составленную сводку как политико-экономического состояния, так и военного потенциала будущей «братской державы», а Ляхов доставил несколько солидных, лишённых политической конъюнктуры монографий по истории 1917–2000 годов.