Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 33

— Это какая ваша барская воля…

На площади возле набережной взяли два таксомотора. Хотя начальник порта предлагал свою машину. А зачем? Из любопытства, куда поедут? Обойдется без совсем не нужной ему информации.

В Севастополе у Басманова была квартира, где они с Игорем и Аллой удобно разместились.

— Теперь, ребята, отдыхайте. Три дня, — предложил Михаил Федорович. — Потом долго не придется. А я займусь делами.

Из офицеров его бывшего батальона он мог рассчитывать человек на сорок, не обзаведшихся семьями и не имеющих казенной службы, от которой просто так не откажешься. Жили они в разных городах, но дорога до Севастополя даже поездом занимала меньше суток. О Ненадо и Давыдове речи не было: те пойдут, куда скажешь, особенно после встречи с «медузой». За отпущенные Игорю и Алле три дня он успел переговорить со всеми, с кем хотел. Ничего не скрывая. Напомнил самую первую легенду о Южной Африке и договора, которые они подписывали. Ни на чем не настаивал, просто говорил, что возникла очередная необходимость. Жалованье обещал царское.

Отказались только двое, и не из трусости, а просто жизнь у них начала складываться по-другому. Басманов не настаивал. Что от офицеров требовалось, они тогда еще сделали, без колебаний подставляя головы под пули. Да и лет после тех стамбульских дней прошло порядочно.

Зато тридцать восемь были вот они, готовы для любого применения. Рождения в большинстве своем между восемьсот девяностым и девяносто седьмым. Сейчас, значит, самому старшему было тридцать пять. Мужчины в самом расцвете сил, как пресловутый Карлсон. Несколько утомленные и разочарованные мирной спокойной жизнью. Поход в две тысячи пятый был увлекательным, но слишком коротким эпизодом. Постреляли, посидели на банкете у нового Императора совсем другой России, получили свои награды — и снова тоска.

Увы, вокруг были не шестидесятые годы, где любой бывший лейтенант (Западных армий, конечно) мог стать «белым наемником» и, при случае, захватывать деколонизированные государства, свергать правительства и президентов, веселиться от души и получать гонорары в сотни тысяч тогдашних долларов, а также неограниченное право мародерства и грабежа, разумеется. О таких вещах офицеры задумываться не могли, время было другое, но приключений все равно хотелось.

И мысль вернуться в годы собственного детства тоже казалась заманчивой.

Самый сложный разговор вышел у Басманова с полковником Сугориным, бывшим генштабистом, бывшим командиром полка у Корнилова, бывшим заместителем Михаила Федоровича на завершающем этапе Гражданской. И даже некоторое время военным советником у Новикова.

В свои сорок семь лет полковник приобрел домик в Одессе, на ближайшей к городу станции Большого Фонтана. Оставаясь убежденным холостяком, жил один, не приглашая даже домработников и домработниц. Готовить, стирать рубашки и мыть посуду он умел сам. Обрабатывать сад и маленький огород — тоже. Изредка. Все остальное время, с шести утра до заката солнца, он посвящал написанию научно-исторического труда, охватывающего не затронутые пока другими историками эпизоды войны от четырнадцатого до двадцать первого года.

В Одессу Басманову пришлось лететь аэропланом, хорошо, что регулярных и заказных рейсов хватало. Цивилизация, ничего не скажешь.

Сугорин — это вам не Давыдов или Мальцев, человек серьезный, с собственными мыслями.

Хотя он и был у тогдашнего капитана заместителем, но уважение ему Басманов демонстрировал всегда. Привычка, если хотите: генштабистов в армии уважали, кто поумнее, конечно. Прочие присваивали им всякие обидные клички, в основном из зависти.

Сугорин принял боевого товарища радостно. С окончания войны они не встречались, полковник твердо решил покончить с прошлым и сделал это. Даже на генеральскую должность в штабе Врангеля не пошел: охватил его внезапный и категорический пацифизм.

Они сидели вдвоем на просторной, заплетенной виноградными лозами веранде. Далеко внизу колыхалось море. Ничего лучше моря Басманов в жизни не видел, пусть и были с ним связаны не самые лучшие воспоминания.

— Валерий Евгеньевич, — начал Басманов, крутя в пальцах папиросу, — вы помните наши очень давние дискуссии в палатке тренировочного лагеря?

— Много у нас было дискуссий… — осторожно ответил Сугорин.

— Насчет принадлежности наших тогдашних нанимателей к иной ветви человечества…

— А, атланты и так далее… Но теперь меня это не слишком занимает. Жизнь идет, как мне давно хотелось. Никаких удивительных явлений я с тех пор больше не видел. После чудесного воскрешения ротмистра Барабашова [42] . Готов признать, что я был не прав. Действительно, случиться может всякое. Три года я живу отшельником, газеты читаю от случая к случаю. Россия стала такой, какой я хотел ее видеть. Что творится в Совдепии — меня не касается. А здесь каждый человек на своем месте. Пристав приезжает ко мне по праздничным датам в собственном фаэтоне, поздравляет. Я к нему тоже выхожу в мундире с орденами. Он получает свой империал [43] , мы с ним выпиваем по рюмочке, для приличия немного разговариваем. Иных отношений с властями не имею. Зато написал уже более тысячи страниц. Надеюсь, в итоге выйдет не хуже, чем у Моммзена [44] .

— При случае дадите почитать. Моммзен, на мой взгляд, скучноват. У вас должно выйти лучше. Вам сколько лет сейчас?

— Пятьдесят скоро, — печально ответил Сугорин.

— Ерунда. Тридцать лет в запасе имеете. Мы тогда в палатке не только про атлантов беседовали. Вы доказывали, что господам Новикову и Шульгину интересен Парагвай. Даже кое-какое пари заключали, заявив, что Южная Африка — полная чушь…

— Было, — согласился Сугорин. — И сейчас не отказываюсь, в том контексте Парагвай был бы интереснее.

Басманов не стал говорить, что, попав в будущие годы, прочитал историю войны Боливии и Парагвая (1932–1934 гг.). Сугорин как стратег и военный мыслитель оказался целиком прав. Место для столкновения цивилизаций было им угадано верно. Боливия, страна индейцев, вооруженных и направляемых американскими инструкторами, встретилась в конфликте за Гран-Чако с малочисленными, но креолами. Это не расизм, просто некоторые нации умеют воевать хуже, чем другие. Старый анекдот: «Для чего существует австрийская армия? Чтобы было с кем воевать итальянской».

Креолы креолами, а две тысячи русских белых офицеров, нашедших приют в этой далекой, мало кому известной стране, за десять лет (занимаясь торговлей, сельским хозяйством и подобными мирными делами) свою основную профессию не забыли. И в войну немедленно ввязались — добровольно. Намного превосходящая численно боливийская армия была разгромлена, а Боливия потеряла две трети своей территории. И сейчас в парагвайских городах можно увидеть таблички: «улица Капитана Васильева», «площадь Генерала Беляева» и тому подобные.