Дырка для ордена - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 38

Имелась и хорошо документированная легенда на период от момента исчезновения и до настоящего времени.

А о том, что он будет делать по возвращении в Россию, Сергей пока не думал. Как говорится, бой покажет.

В «Ла-Гуардии» он четко выполнил все полученные инструкции. Сразу после прохождения поверхностного паспортного и таможенного контроля в «зеленом» зале для «гостей правительства» и VIP-персон Тарханов незаметно отстал от группы, якобы бесцельно побродил по залам и галереям огромного здания, выпил в баре местного кофе, который ему резко не понравился.

После густого аравийского, сваренного на песке в медной джезве, эту бурую жидкость с запахом мочалки, да еще и поданную в картонном стакане, назвать благородным именем мог только человек, начисто утративший чувство реальности.

Потом, ежась от пронзительного ветра с океана, обошел по периметру привокзальную площадь, постоял, покурил, пряча в кулак сигарету. В поле зрения за последние сорок минут ни одного человека, который проявлял бы к нему хоть какое-то внимание, он не обнаружил.

Самолеты в аэропорту взлетали и садились почти непрерывно, и таким же непрерывным потоком катились к нему и от него автомобили.

Желтые массивные такси, именуемые здесь чеккерами, как на подбор весьма архаичных моделей и настолько неухоженные и избитые, что нормальный русский водитель не сел бы за руль подобного монстра просто из самоуважения, группировались на стоянках перед терминалами крупных авиакомпаний по двадцать-тридцать машин. Выбрать из них любую не составляло труда, но он помнил совет — ловить такси в потоке.

С этим тоже проблем не должно было возникнуть. Там и тут среди красных, белых, синих, черных крыш мелькали желтые. Он пропустил пять или шесть, потом махнул рукой идущей со стороны города пустой машине.

Водитель резко затормозил. Распахнул правую дверцу.

— Садитесь быстро, сэр. Пока никто не увидел…

Немолодой водитель с худым, утомленным, каким-то размытым лицом сначала сдал метров на двести задним ходом, удивительным образом ухитряясь не задеть никого в своем и двух ближайших рядах, потом, точно выждав момент, развернулся с визгом покрышек и буквально втиснул свою машину между идущими навстречу трехосным автобусом и красной малолитражкой, возмущенно-испуганно засигналившей.

— На каждой стоянке очередь в полсотни машин, — сообщил водитель, когда они в общем потоке понеслись к Нью-Йорку с шестидесятимильной скоростью, — я бы там часа три простоял. Так что спасибо вам, сэр. А если бы вашу посадку кто-нибудь из них заметил, мне бы порезали покрышки. Интересно, почему вы не взяли машину там?

«Какая тебе разница?» — подумал Сергей, но ответил скучающим тоном:

— Меня должен был встретить приятель, но отчего-то не приехал. Нам долго ехать до Манхэттена?

— А куда вам нужно?

— В Вест-Виллидж. — Тарханов назвал цифры, обозначающие перекресток стрит и авеню на пару номеров меньше требуемого.

— За час доедем. Это будет стоить тридцать пять долларов. За посадку я не возьму, вы ведь тоже меня выручили. А вы что, русский?

— Нет, я еврей, — немного смущаясь, не привыкнув к своей новой роли, ответил Тарханов.

— Ну и что? Я тоже еврей. Но вы из России? Я же чувствую акцент.

Пришлось признать, что да, именно оттуда. Не стоит без крайней нужды врать таксистам и парикмахерам, они умеют разбираться в людях, и явная ложь их сразу настораживает. И запоминается.

Легкий же, ничем не примечательный разговор куда быстрее выветривается из памяти. Тем более что этот пожилой и не слишком благополучный человек видит за день в своей машине столько людей…

Разговорились.

Тарханова удивило странное противоречие в личности водителя. Словно два человека в нем сосуществовало. Моментами прорезалось явно местечковое происхождение и четыре класса общеобязательной школы, а то вдруг проскакивало нечто вполне интеллигентное. Может, тоже мужик скрывается от Интерпола по серьезному делу, натурализовался почти, а со случайным попутчиком разболтался и из образа вышел.

От него Сергей узнал кое-какие последние новости, выслушал квалифицированное мнение о событиях на исторической родине и в заключение совет — если решит господин Гал по случаю войны больше в Израиль не возвращаться, так пусть лучше едет в Россию, а здесь ловить нечего. Так он и выразился.

— Нашему брату, если при деньгах, конечно, так там жить веселее и спокойнее.

— Отчего же?

— Потому что там негров и латиносов поменьше. Побываете на Брайтоне и в Гарлеме, сами поймете…

…Ходить по лабиринту улиц и переулков, именуемому Вест-Виллидж, легко только тому, кто хорошо знает этот район. Это Тарханов понял сразу. Карта, а скорее — просто туристская план-схема, которую он изучал в самолете, не давала главного — представления о реальном масштабе местности и о ключевых деталях уличного рельефа. А это очень затрудняет ориентировку.

Но нельзя не признать, что место для контакта со связником выбрано грамотно.

Когда машина вильнула с просторной Шестой авеню вправо и Тарханов, расплатившись, вышел из чеккера, то увидел, что и лежащая перед ним улица, и уходящие вправо и влево переулки совершенно пусты. То есть пусты от людей, пешеходов. Машины здесь попадались, но их тоже было неизмеримо меньше, чем там, где он только что проезжал.

По узким тротуарам, тянущимся вдоль грязных, запущенных трех- и четырехэтажных домов, похоже, не ступала нога человека со времен Великой депрессии. Правда, непонятно было, откуда здесь в таком случае взялось столько мусора.

Жить в этих домах, вообще в этом районе Тарханов согласился бы только под страхом… Чего?

Обычно говорят — смерти. Глупые люди, не понимающие истинного смысла произносимых слов. Им никогда не предлагали подобный выбор, вот они и болтают.

Другое дело, под страхом обвинения в невыполнении приказа он согласился бы жить даже и здесь. Но ни в каком другом случае. Слишком гнетущая атмосфера, на его вкус. Представить только, что каждое утро будешь видеть в окно окрестный пейзаж…

Но какие-то люди здесь все-таки живут, и, видимо, ничего им не делается.

Глубоко засунув руки в карманы слишком легкой для здешней промозглой погоды куртки, Сергей, приволакивая ноги, как смертельно усталый и разочарованный в жизни человек, подошел к условленному месту.

По-прежнему пусто. Из темных подворотен тянет плесенью и застарелым запахом мочи, чуть дальше, взгромоздившись спущенными скатами на тротуар, навеки замер покрытый пылью и пятнами ржавчины, некогда красный микроавтобус-фургон с выбитыми стеклами.

Нужный ему дом ничем не отличался от других, только сбоку от высокой облупленной входной двери имелась тусклая медная табличка с малопонятной надписью на идиш. Вернее, совсем непонятной, поскольку на этом языке Тарханов мог довольно прилично изъясняться, но из букв твердо знал только три: «алеф», «бет» и «шин».