Андреевское братство [= Право на смерть ] - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 21

В любом случае сегодня такой вопрос не стоит. Пятьсот миль штормового океана — надежная гарантия от неприятных встреч. Отдыхай и развлекайся, как подобает здесь и сейчас. Все прочее — не твоя забота. Мужчина знает, что говорит…

Не знаю, насколько убедительными показались ей мои слова, но она кивнула, улыбнулась и слегка погладила меня по щеке.

Выбор блюд шведского стола не оставлял желать лучшего, тем более что все было оплачено заранее, и мысли о печальном состоянии наших финансов не омрачали гастрономических утех. А выдержанный в иронической манере рассказ о моих похождениях среди звезд окончательно вернул нас в безмятежное прошлое.

Да и дальнейшее будто бы подтверждало мой утренний оптимизм. Я уже как-то отмечал, что теория вероятности имеет целый ряд канонических постулатов, в том числе и такой: при достижении определенной концентрации маловероятных событий процесс входит в режим автоколебаний, и исключения становятся правилом.

Жаль только, что неизвестен алгоритм, включающий этот механизм, да вдобавок история учит, что подобные флюктуации редко заканчиваются благополучно. Взять того же Поликрата с его пресловутым перстнем.

Часа через полтора дождь прекратился. Выглянуло солнце, и мы отправились на пляж. Накувыркавшись в волнах всемирно знаменитого прибоя, я оставил Аллу нежиться на коралловом песке и отлучился в ближайший бар освежиться пивом.

А там, в прохладной тени магнолий, увидел навалившуюся на стойку массивную фигуру, облаченную в пятнистый тропический масккостюм с наплечными нашивками «Пресса». Это был не кто иной, как Майкл Панин, человек, который в нынешней ситуации при грамотно проведенной «артподготовке» мог оказаться для нас полезнее, чем кто-либо другой. И о котором я совершенно не вспоминал — ни сейчас, ни все последнее время. Да и с чего бы вдруг?

Виделись мы последний раз года полтора тому назад, незадолго до моей последней экспедиции, но вообще дружили второй десяток лет, встречались обычно в разных нестандартных и острых ситуациях, с которых он по преимуществу кормился.

Вот и сейчас, судя по наряду, он либо направлялся в очередную горячую точку, либо только что из оной вернулся.

Панин меня тоже увидел, не то боковым, не то затылочным зрением, и приветственно, жестом римского патриция поднял руку, а затем указал на соседний табурет опущенным вниз большим пальцем.

— Что будем пить? — спросил он по-английски вместо того, чтобы произнести нечто более уместное при такой встрече, и тут же перешел на русский: — Третий день пошел, как не просыхаю, и ни одного знакомого… Тяжело без компании…

— Терпение вознаграждается. Пиво, — ответил я в принятой между нами манере.

Сделав первый глоток из приятно увесистой кружки, я уже точно знал, что мое утреннее чувство не было напрасным. И не зря я велел Алле не тревожиться о дне грядущем.

— Ты тут как, Миша, уик-энд проводишь или делаешь деньги?

— Я всегда делаю деньги. Что принципиально отличает меня от тебя.

— Так и должно быть. Моя славянская натура не приемлет вашего прагматизма. Я работаю, чтобы жить, ты — наоборот. Ничего не попишешь. Разве нет?

— Попишу. Материала у меня — вот сколько… — он чиркнул себя пальцем по второму подбородку.

Я рассмеялся. Он посмотрел на меня с подозрением, но причины не понял.

— Я тоже славянин, — возразил он с вызовом, — так что не в этом дело.

— Но — выродившийся. За полтораста лет твой генотип безнадежно деформирован. И язык твой русский… — я махнул рукой, давая понять, что не желаю признавать сленг, на котором он изъяснялся, за «великий и могучий…».

Подобной пикировкой мы забавлялись постоянно, правда, сейчас выходило натужно. Панин перебрал, я отвык.

Дело в том, что Майкл — чистокровный русский. Дворянин. Но американец, потомок той еще, первой эмиграции времен майской революции. Сохранивший и язык, и привязанность к родине предков, и некую национальную сентиментальность, которой я умею в нужные моменты злоупотреблять. А в остальном — типичный янки, весьма преуспевающий владелец информационного агентства, поставляющий материалы в полсотни газет и журналов большей части мира. Казалось бы — невозможное дело при абсолютном переизбытке и кажущейся общедоступности всех и всяческих новостей.

Решив для себя, что бесплатно я Панина из своих рук не выпущу, но предварительно нужно создать условия, я предложил:

— Пойдем отсюда. Будешь представлен необыкновенной женщине. Таких ты точно не встречал. Да у вас таких и нет. Опять же и остановиться пора. Разве забыл — ни капли до захода солнца?

— Я ничего никогда не забываю, — выговорил он чересчур старательно. — Просто я — как это по-русски? — «поправляюсь».

— Тем более хватит. Истинно русские люди поправляются не виски, а рассолом. Огуречным, из бочки. И знаешь почему? В настоящем рассоле — отнюдь не в маринаде — идеальная концентрация и пропорции калия и натрия для восстановления нарушенного алкоголем ионного равновесия…

— Покупаю, — кивнул Майкл. — Куда-нибудь я это пристрою. Можно даже наладить выпуск и продажу… — когда речь заходит о бизнесе, он рассуждает цепко и здраво в любой стадии нетрезвости. Впрочем, для выпивки и работы он вполне мог использовать разные полушария мозга. — А посерьезнее товар имеется? Насколько я знаю, у себя ты ничего нового пока не давал… Плачу по высшей, сам знаешь…

— Товару у меня на миллион долларов. Только говорить будем не здесь и не сейчас.

— О’кей. — Панин почесал седеющую грудь под расстегнутой до пояса рубашкой. — А где?

— Да где угодно. Но желательно — за пределами этих островов. Если ты оплатишь два билета до Штатов и подбросишь достойный меня аванс, я тебе такого надиктую… Про дела небесные и земные…

— Забавно, — он даже присвистнул. — Не похоже на тебя. Неужели за две недели спустил все до нитки?

Он еще раз подтвердил свою квалификацию, назвав почти точно сроки моего пребывания на Земле. Впрочем, это его работа, а информацию о возвращении нашей экспедиции и ее составе он пропустить не мог.

— Так уж вышло, ничего не поделаешь, — развел я руками. — Были обстоятельства. Но ты рискни, не прогадаешь.

— О’кей, — еще раз кивнул Майкл. — Пойдем представляться твоей даме. Похоже, она действительно должна оказаться интересной… А о прочем разберемся…

В своих ожиданиях он не ошибся и после необходимых церемоний повел нас обедать в ресторан «Океаникум» — длинную полукруглую галерею, продуваемую прохладным кондиционированным бризом, пахнущим морской солью, йодом, водорослями, экзотическими кушаньями, полный список которых принес нам в тяжелой папке из выделанной акульей кожи официант-канак.

Это вам не шведский стол для небогатых туристов.

Пока нас ублажали блюдами и напитками двух континентов и трех цивилизаций, Майкл изображал стареющего ловеласа, очарованного прелестями Аллы, на грани приличия шарил глазами по ее телу, заглядывал в глубокий вырез платья, произносил замысловатые комплименты, тонко острил, изумлял парадоксальными афоризмами а-ля лорд Генри, но я ощущал, что он не весь здесь, его слишком заинтриговало мое неожиданное и, как он подозревал, неслучайное появление, и непонятный на данный момент социальный статус, и малообъяснимая сговорчивость. Он наверняка просчитывал, что ему с меня можно выгадать и каковы окажутся, в свою очередь, издержки.