Вихри Валгаллы - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 145

Следующий залп Колчак положил со смещением вправо, целясь по замыкающим «Центуриону» и «Айрон Дюку». И добился еще трех попаданий.

Англичане тоже стреляли частыми десятиорудийными залпами через двадцать секунд, окутываясь огромными синевато-белыми облаками. Порох только называется бездымным, на самом деле десятки тонн одновременно сгорающего кордита образуют сотни кубометров дыма, правда, рассеивающегося почти мгновенно.

Но стреляли они наобум, в том направлении, где последний раз видели русские корабли, и снаряды ложились градусов на тридцать в сторону и с большими недолетами.

Однако еще несколько минут — и дымовая завеса рассеется, она и так уже стала истончаться, поднимаясь вверх, разрываемая на части посвежевшим ветром. И тогда Сеймур получит шанс на реванш. Его эскадра способна производить сто выстрелов в минуту. Просто по закону больших чисел в ближайшее время в русские корабли может попасть от пяти до десяти чудовищных фугасных «чемоданов».

Так и получилось. На циркуляции один снаряд разорвался на шканцах «Евстафия», второй снес кормовой мостик «Пантелеймона», но взрыватель его не сработал, слишком легким оказалось препятствие. Подсвеченный огнем гейзер встал в сотне метров за правым бортом ветерана.

Воронцов вызвал берег.

Не обращая внимания на протесты офицеров своего штаба, адмирал Сеймур приказал отдраить почти полуметровую броневую дверь рубки и, цепляясь руками за нагретые солнцем поручни, поднялся по трапу на открытую площадку мостика.

Взглянул назад вдоль палубы линкора, и у него сжалось сердце. Подобные разрушения он видел второй раз в жизни. Примерно так же выглядел линейный крейсер «Лайон» после боя с немецкими кораблями у Доггер-банки. Но там немцам досталось больше, а сейчас игра шла в одни ворота. Сеймур был уверен, что русский флот навсегда прекратил свое существование в качестве полноценного боевого организма, лишившись за годы войны и большинства своих кораблей, а главное — подготовленного личного состава, однако сейчас он так уже не думал.

Конечно, Колчаку несказанно повезло: все три залпа его броненосцев попали в цель. Такого просто не могло быть по теории вероятности, однако вот случилось. Ведь и при игре в рулетку иногда несколько раз подряд выпадает одна и та же цифра…

Сеймур наконец-то ощутил желание плюнуть на все, включая честь британского флага, и выйти из боя. Но тут же представил, какое впечатление произведет на верховного комиссара, офицеров и команды оставшихся в Мраморном море кораблей да и вообще на весь цивилизованный мир вид его избитых, обгоревших кораблей, вернувшихся с «легкой прогулки» к крымским берегам. Такого позора на старости лет ему не пережить.

Сейчас дымовая завеса рассеется, и он бросит линкоры в сокрушительную атаку, расстреляет беглым огнем в упор жалкие русские калоши, дерзнувшие сразиться с лучшим в мире флотом. А если Колчак начнет спускать флаг, адмирал, подобно Нельсону, этого не заметит.

— С норда приближается группа самолетов! — прокричал с компасной площадки сигнальщик.

Капитан Губанов увидел с километровой высоты ломаный строй огромных даже на таком расстоянии линкоров. Он получил команду Воронцова — атаковать четыре вражеских корабля, не трогая пока головного. Смысл такого приказа был ему неясен, обычно основной удар принято наносить по флагману, но, как говорится, начальству виднее.

Вдали, почти у горизонта, виднелась и своя эскадра, направляющаяся к югу. О том, что она движется, можно было судить только по вытянувшемуся за кормой «Генерала Алексеева» шлейфу дыма. Артиллерийский огонь со стороны русских кораблей прекратился, только английские линкоры продолжали регулярно выбрасывать длинные языки пламени из развернутых на левый борт пушек.

— Заходим по порядку бортовых номеров, — скомандовал капитан в ларингофон. — Первая тройка на второй с головы эскадры корабль, вторая на третий и так далее. Бомбим с одного захода, возвращение домой по способности. Над целью не задерживаемся.

Летящие с выпущенными шасси «Чайки», перестраиваясь для атаки, описывали над эскадрой плавную дугу. С высоты было видно, что башни главного калибра прекратили огонь, по мостикам разбегаются расчеты зенитных орудий. После минувшей войны флот научился опасаться воздушного противника, хотя что, казалось бы, значат сравнительно легкие бомбы против колоссальных пушечных снарядов? Впрочем, уже проводились опыты и со сбрасыванием с воздуха торпед.

Губанов выровнял свой истребитель на трехсотметровой высоте, убрал колеса и чуть двинул ручку управления, устанавливая алое кольцо прицела строго по диаметральной плоскости идущего вторым «Мальборо». Навстречу ему захлопали с крыльев кормового мостика и палубы надстройки 76-миллиметровые пушки. Оснащенные примитивными прицелами зенитки стреляли шрапнелью, надеясь не столько попасть в атакующие самолеты, сколько сбить их с курса и заставить сбросить бомбы в море.

Под крыльями каждой «Чайки» было подвешено по десять кассет, снаряженных пятикилограммовыми шариковыми бомбами.

Как только в поле зрения прицела вошел высокий форштевень линкора, капитан плавно нажал большую, как донышко стакана, красную кнопку в центре приборного щитка.

Самолет подпрыгнул, освобождаясь от груза, Губанов взял ручку на себя и оглянулся через плечо.

На длинной, как два футбольных поля, палубе «Мальборо» словно розарий внезапно расцвел. На белом деревянном настиле, на серо-стальных мостиках и крышах башен, между трубами, тамбурами люков и шлюпками раскрылись десятки желто-алых пышных бутонов. Они вспыхивали с интервалами в две-три секунды и тут же гасли, оставляя после себя черные пятна копоти. Лишь несколько бомб упало в море, остальные с исключительной точностью поразили цель.

Но так красиво это смотрелось только с воздуха. На самом корабле оценить эстетическую сторону зрелища было уже некому. Тем, кто остался в живых после стремительного пролета «Чайки», показалось, что по линкору пронесся внезапный снежный заряд, какие случаются в приполярных водах. Только вместо снега он нес тучи небольших, размером с вишню, свинцовых шариков.

Они вонзались в тела артиллеристов, сигнальщиков, матросов аварийно-спасательного дивизиона, тушивших пожар в каземате шестидюймовок правого борта, залетали в смотровые щели рубок и амбразуры башен главного калибра, дробили в хрустальную пыль линзы дальномеров и прицелов.

Вслед за самолетом Губанова, имевшим на киле, там, где изображается номер, нечто странное — тщательно выписанный алой флюоресцентной, так называемой «полярной» краской знак квадратного корня с минус единицей под ним, на цель зашли его ведомые. С вполне обычными двойкой и тройкой на хвостах. Они, не опасаясь больше зениток, сбросили по четыре стокилограммовые фугаски. И тоже попали. С развороченными трубами «Мальборо» выкатился из строя. Трехсотмиллиметровые стены боевой рубки выдержали близкий взрыв, но ворвавшиеся в узкие прорези смотровых щелей раскаленные газы моментально обратили в пепел всех, кто в ней находился.

Наблюдая за ходом сражения, Воронцов подумал: похоже, мы перестраховались. Думали, что все будет куда сложнее. Имея в виду сражения середины и конца века, готовились совсем к другим боям. Если у Мидуэя четыре десятка американских бомбардировщиков сумели за час утопить весь японский авианосный флот при наличии у него огромного истребительного прикрытия и сотен зенитных автоматов, отчего вдруг мы подумали, что нас ждут большие трудности? А на самом деле война уже выиграна. Совершенно по закону Мэрфи: «Жизнь далеко не так проста, как вы думаете. Она гораздо проще». И стоит ли Шульгину сейчас рисковать своей жизнью и головами еще двадцати безрассудно отчаянных офицеров?