Тристан и Женевьева [= Среди роз] - читать онлайн книгу. Автор: Шеннон Дрейк cтр.№ 98

– Но мне нечего подарить тебе, – снова повторила она.

К ее удивлению, Тристан внезапно поднялся. Он сцепил руки за спиной и подошел к камину. Женевьева с недоумением следила за ним, ей было гораздо труднее догадаться о том, что с ним происходит.

– Тристан, я не хотела обидеть тебя…

Он обернулся, и Женевьева поняла, что сейчас он в мыслях находится совершенно в другом времени и месте, и было видно, что он прилагает усилие, чтобы ответить ей.

– У тебя есть для меня подарок.

– Но у меня…

Он наклонил голову и кивком указал на ее заметно округлившийся живот под набухшей грудью. И хотя его голос внезапно стал хриплым, Женевьева знала, что он вовсе не сердится на нее.

– Не сделаешь ли ты мне подарка на это Рождество? Подарка, которому я буду рад, и если я получу его, то смогу спокойно спать по ночам. Мне только и нужно, чтобы ты поклялась, Женевьева, что будешь беречь себя и дитя, которое мы зачали, вне зависимости от того, считаешь ли ты меня своим другом или злейшим врагом. Только поклянись мне, что ты будешь беречь свою жизнь и здоровье, как и жизнь и здоровье ребенка во чреве твоем.

Женевьева покраснела и нервно сняла бархат. Единственный раз, когда они говорили о ребенке, тогда, после его возвращения из похода, ей было больно и горько. Тогда они не поняли друг друга. А сейчас… Смятение охватило ее. Она боялась невольно напомнить ему о том времени, когда он жил в своем поместье на севере с молодой женой. Она представила, какими они были счастливыми и как любили друг друга, ожидая своего первенца.

В ее горле застрял комок, она боялась и в то же время ощущала странную радость, и волнение. Может быть, они все еще оставались врагами, может быть, так будет всегда, и время ничего не сможет с этим поделать. Разве она не надеялась на то, что все может перемениться, что на трон воссядет какой-нибудь из Йоркских претендентов? Разве мир не изменчив?

Она не знала. Рождество… Ее отец и Аксель лежали в часовне замка, под массивными каменными плитами. Она могла презирать этого человека всем сердцем за то, что он сделал с ней, их многое разделяло и прежде всего его прошлое, но он просил ее беречь себя ради ребенка, которого она носила под сердцем. Кажется, он не питал к ней ненависти за то, что она жива, в то время как его жена мертва.

– Женевьева?

Она подняла на него глаза, и снова ее поразила его внешность. Женевьева даже слегка вздрогнула. Какое дитя будет у такого красивого отца! Женевьева боялась заговорить. Ей хотелось сказать, что она не питает к нему ненависти. Мысли лихорадочно метались в ее мозгу. «Я боюсь, что не смогу больше ненавидеть тебя! Но я должна во имя моей чести оставаться твоим врагом, ибо ты повинен в смерти моего отца, лежащего внизу… Ибо ты пришел, увидел и взял то, что принадлежало не тебе…»

Но она не могла сейчас думать о ненависти и, покачав головой, тихо сказала:

– Милорд, я намереваюсь сохранить собственное здоровье и здоровье моего ребенка.

И тут же испугалась собственного признания, так как совсем не хотела говорить ему, что ей вовсе нетрудно полюбить дитя в ее чреве и полюбить… своего врага. И поэтому быстро соскочила с кровати, прикрываясь одеялами, и рассмеялась, чтобы скрыть свои чувства.

– Но это, милорд, – насмешливо сказала она, попытавшись сделать изящный реверанс, что было довольно трудно в ее одеянии. – Нельзя назвать рождественским подарком, ты ведь подарил мне драгоценности.

– Ага, – ответил Тристан в свою очередь, отвешивая поклон, – но ты недавно одарила меня еще большей драгоценностью. Я сплю по ночам в окружении твоих волос, этого бесценного сокровища.

– Возможно, мне следует остричь их?

– Отбрось такие мысли, миледи…

– Ну что ж, – воскликнула она. – В таком случае, возможно, мне следует немедленно запутать тебя в них?

И при этих словах она сбросила с себя одеяло и предстала пред ним обнаженная, во всей своей юной красоте, величественная и чарующая. Тристан застыл, не в силах справиться со своим дыханием, он не мог отвести от нее восхищенного взгляда.

– Возможно, – прошептала Женевьева, – мне следует подойти к тебе с твоим подарком, который я пока ношу в себе?

И она медленно начала подходить к нему, соблазнительно покачивая бедрами и так легко ступая по полу, что, казалось, еще немного, и она может пойти прямо по воздуху. А ее волосы, увенчанные драгоценной диадемой, ниспадали на ее плечи, грудь, бедра и укрывали ее подобно волшебному плащу.

Тристан не мог пошевелиться. Никогда прежде Женевьева не проявляла такой инициативы, и открывшееся его взору зрелище заставляло быстрее струиться кровь в его жилах. Сердце его рвалось из груди, но он не смог даже поднять руки. Он просто стоял с изумлением и восторгом глядя на нее.

И судя по всему, ей очень нравилась затеянная ею игра, ибо на ее чувственных губах появилась легкая насмешливая улыбка. Она казалась Евой; с той лишь разницей, что Еве было далеко до совершенства форм Женевьевы. Она остановилась буквально в шаге от Тристана, положив руки на бедра и гордо вскинув подбородок, в ее глазах плясали озорные искорки.

И вот она прижалась к нему всем телом, обхватив его руками за шею, дразня его и чувствуя, как набухает его плоть под одеждой. Но тут же, дав почувствовать ему жар своей груди, отстранилась и крутнулась на месте.

– Ах, мне, наверно, нужен лиф! – заявила Женевьева, схватив руками свои волосы и прикрывая ими грудь, создавая некое подобие лифа, который, впрочем, мало чего скрывал, ее соски насмешливо и соблазнительно торчали наружу. И снова крутнулась, разметав в воздухе волосы, рассыпавшиеся золотым дождем, ниспадающим на ее прелести, от вида которых Тристан чуть не задохнулся от возбуждения.

– Возможно… – начала она, но тут же от неожиданности взвизгнула, ибо Тристан вышел из оцепенения и с победным смехом подхватил ее на руки.

– Возможно, что?

– О, милорд! – воскликнула Женевьева, изображая ужас и отчаяние. – Вы же одеты!

– Ну, это легко исправить.

– Я бы не хотела беспокоить вас…

– Но я не в силах отказать тебе ни в чем, особенно, если речь идет о моем теле и твоем наслаждении.

С этими словами он прыгнул на кровать, и они смеясь и задыхаясь, повалились на нее и начали барахтаться. Ее глаза возбужденно блестели, когда она взяла свои волосы и обвила ими его плечи и шею. Тристан зарылся в них лицом и внезапно начал покрывать быстрыми и страстными поцелуями обнаженное тело Женевьевы. И она уже не могла поддразнивать его, возбужденная, вся – порыв и страсть, она только молила, чтобы он не томил ее слишком долгим ожиданием.

– Ты думаешь, все так просто, красавица? Вывести мужчину из равновесия, свести его с ума и затем отказать ему в удовольствии медленного наслаждения плодами любви? Нет уж!