Мы воплотим богов - читать онлайн книгу. Автор: Девин Мэдсон cтр.№ 120

–Ну что, пойдем?– сказала она, указывая на костер почерневшей палкой.

Несмотря на жар огня, камни оказались холодными. Я уже не мог вспомнить, когда последний раз мне было тепло, когда холод не леденил суставы и не затуманивал разум, когда я находил приятной прохладу камней, прижимаясь к ним кожей. Сидеть напротив Эзмы было малоприятно, подо мной был только холодный, твердый камень, впивающийся в усталые лодыжки.

Выйдя в ширящийся круг, Амун откашлялся.

–Мы призываем богов обратить к нам свой взор, вдохнуть мудрость в уста тех, кто поведет нас, и силу в сердца тех, кто должен избрать верный путь.

Перед моим поединком с Гидеоном эту традиционную молитву произнесла Йисс эн’Охт, но здесь, в этом далеком городе, где я сидел перед левантийкой, угрожавшей будущему левантийцев, слова казались почти смешными. Как будто кому-то из богов не наплевать на всех нас.

Закончив, Амун отступил назад и слился с безликой толпой. Внезапная тишина туманом обволокла слух, я различал только далекие звуки города.

Эзма триумфально воздела свой жезл говорящего в небо, и по гурту пронесся удивленный ропот. Как бросивший вызов, я имел право говорить первым, а она его украла, произнеся:

–Этот человек, Рах э’Торин, хорошо известен большинству из вас, но тем, кто его не знает, я скажу: он изгнанник, который раз за разом не справляется с обязанностями предводителя. Он был смещен со всех постов, дарованных ему вашей доброй волей, и разрушил все попытки восстановить справедливость, которую вы заслуживаете. Учитывая всё это, тот факт, что он сидит здесь и бросает мне вызов, несомненно, говорит о его безумии.

Она опустила палку и поправила костяной головной убор. Наблюдающие Клинки молча переваривали ее слова, как и предписывалось нашими обычаями.

В этой тишине я поднял свою палку, кипя гневом.

–Я вам не нравлюсь,– сказал я, не сводя глаз с Эзмы.– У всех вас есть причины не любить меня и не желать следовать за мной. С тех пор как ступил на берег моря Глаза, я совершил немало ошибок и признаю это. Из-за моей приверженности старым традициям множество моих Клинков погибло, даже не дойдя до Мейляна, где я бросил вызов Гидеону, который всеми силами старался построить будущее для всех вас. Но когда я спас его от Отторжения, объявленного Эзмой, я помешал не справедливости, а ненависти. Дело в том, что ваша заклинательница лошадей ненавидит всё левантийское.– Эзма фыркнула.– Она ненавидит демократию наших гуртов, ограниченность власти гуртовщика и отделенность заклинателя от гурта. Она ненавидит наш образ жизни и наших богов и стремится изменить всё, что делает нас теми, кто мы есть.

Я не закончил и не опустил палку, но Эзма снова подняла свою.

–Чем ты можешь доказать…

Горстка Клинков за ее спиной зашепталась, вынудив Эзму поморщиться и опустить палку, торжествующая улыбка исчезла с ее лица. Я не знал, кто из Клинков встал на защиту правил, и не мог никого различить в толпе, но в сердце затеплилась гордость за то, что даже здесь, даже сейчас некоторые из наших устоев еще сохранились и каждому позволено выражать свои мысли.

Рука, державшая жезл, задрожала от напряжения, и я продолжил:

–Чем я могу доказать, что ты ненавидишь все левантийское? Ты знала о Гостях, таких как доминус Виллиус, залезавших в головы наших гуртовщиков, и ничего не сделала. Ты придерживаешься верований, настолько противоречащих нашим устоям, что тебя изгнали навеки. И ты находишься здесь, играя в войну с кисианцами и чилтейцами, только чтобы собрать все силы и вернуться на родину с собственной армией, завоевать свой народ во имя чилтейского бога.– По толпе пронесся потрясенный ропот, и Эзма снова подняла жезл, но на этот раз подождала, потому что я продолжил:– Я никогда не считал себя идеальным, но могу дать слово, что не хочу никого вести за собой, не хочу завоевывать свою родину, а только мечтаю вернуться домой, а для этого у нас должен быть дом, в который можно вернуться.

Я опустил палку, пальцы так судорожно вцепились в нее, что я не был уверен, смогу ли их разжать. Позади нас Клинки переходили на ту или иную сторону костра, принимая решение – решение, которое еще могло измениться, поскольку Эзма, широко открыв глаза, держала палку поднятой.

–Теперь я все понимаю,– произнесла она, скорее с ужасом в голосе, чем оправдываясь.– Все точно как с Гидеоном. Я должна была заметить признаки раньше, так же как с бедной Дишивой, когда доминус Виллиус все больше завладевал ее сознанием.

–Это ложь!– Сквозь толпу пробился Ясс эн’Окча и ткнул в Эзму пальцем.– Дишива заключила сделку с чилтейцами ради земли в уплату за то, как они обращались с нами, и, продав ее кисианцам, ты уничтожила все наши шансы и погубила ее. Так ты отплатила ей за самопожертвование.

Ропот усилился, в такой необычной ситуации правила поединка снова нарушились. Несколько Клинков зашипели на Ясса, как раньше на Эзму, но тот не дрогнул. Указав на меня, он продолжил:

–Рах э’Торин меня бесит, и я не хочу видеть его своим капитаном, но, клянусь всеми богами, он единственный, кто пытается спасти нас от самих себя.

Вслед за Яссом в круг вышел Деркка и потянул его за крепкую руку, но с тем же успехом он мог бы пытаться выкорчевать дерево. Вокруг гудели разговоры, и ученик Эзмы ничего не мог сделать, чтобы вернуть поединок в прежнее русло. Эзма засмеялась.

–Чилтейцы дадут нам землю?– сказала она, опуская палку и прижимая ладони к щекам.– То, что кто-то может в это поверить, лишь доказывает, что разум Дишивы полностью захвачен, так же как и разум Гидеона до нее.– Эзма поднялась на ноги и воздела руки, обращаясь к гурту.– Никто не даст нам того, что мы хотим. Никто не даст будущего, которого мы заслуживаем. Его нужно взять. Его нужно защищать, особенно когда враг приходит к нам в знакомой личине, чтобы забрать его у нас.– Она указала на меня.– Однажды он уже попал под чары доминуса Виллиуса, и повел Клинков на смерть, и сражался вновь и вновь, чтобы защитить величайшую победу доминуса Виллиуса от правосудия. То, что Гидеон э’Торин еще жив и до сих пор действует нам во вред, можно объяснить только поступками Раха, совершенными по приказу доминуса Виллиуса.

Я вскочил, все правила поединка были позабыты в нарастающем хаосе.

–Ничто из сказанного мной не идет на пользу доминусу Виллиусу и никак не могло исходить из его уст.– Я широко развел руки.– Его даже здесь нет!

–Почему же, он здесь,– произнесла Эзма так тихо, что Клинкам пришлось замолчать, чтобы услышать ее.– Он прошел здесь за несколько минут до твоего появления. И направлялся во дворец, несомненно, чтобы поговорить с Дишивой.

Ужас от этих слов пронесся по толпе, откуда-то раздался голос:

–Он убил Птафу без вызова!

–И Ретту, когда вчера пробрался в ворота!

Эзма молчала, и гул усиливался, к списку моих прегрешений добавлялись новые имена.

–У меня не было выбора!– выкрикнул я, поворачиваясь к толпе лицом. Некоторые Клинки подбирались поближе.– Иначе они убили бы меня. Каждый левантиец имеет право защищать свою жизнь!