—Сразу невзлюбили…
—А она такая милая,— всхлипывая говорят женские голоса.
—Кто здесь?— я намеренно отстаю от стражников, прислушиваюсь и иду на голоса. Лошадь кричит и бьет копытами по земле, когда приближаемся к розовому полю. Самая большая роза — черная. Она демонстративно отворачивается от меня, роняя капли росы.
—Я обещала ей помочь,— слышу ее голос и ужасаюсь! Я слышу роз, это они говорят?— и не смогла…— плачет,— когда она так сильно нуждалась..
—Я вконец сошел с ума!— тяну поводья, собираюсь уезжать отсюда, догнать своих и найти Амелии, только вот лошадь громко ржет, поднимая вверх передние копыта, остается стоять на месте, заставляя слушать роз.
—Я же ее люблю…— все тот же голос и роза смотрит на меня, опуская лепестки вниз, увядая на глазах,— я когда-то заверяла, что здесь никто не причинит ей боль. А она чуть не умерла.
—Вы видели ее?
—Мы же говорим тебе, приползла она к нам. Просила помощи, от боли умирала и молча плакала. Черная роза, скажи ему где она!
—Бедняжке ведь нужна помошь..
—Пусть найдет и поможет.
—Заклинаю тебе черная роза, скажи где Амели!
—Она не любит, когда ее зовут Амели.
—Не любит? Но она мне никогда не говорила, я ее часто так называл. Ладно,— я теряю терпение, а может быть и время, а роза молчит, роняя капли росы с лепестков.
—Ваше величество?— вернувшаяся стража с недоумением смотрит на меня,— с кем вы говорите? Вы нашли принцессу?
—Тихо, не мешай!— стражник спрыгивает с лошади,— стой на месте!
—Она у ведуньи!
—У ведуньи?— я шокировано смотрю на черную розу, которая кивает своим бархатными лепестками.
—Торопись!
Я гоняю коня, как можно быстрее! Бью ногами и не верю, что только что разговаривал с розами. Скажи это любому лекарю, подумают, что потерял разум.
Только бы ничего не случилось, только бы я успел! Господи, прошу тебя помоги мне найти ее!
Обгоняя сторожей во главе Макара, я сбавляю скорость и прошу начальника вернуть людей в замок, за каретой. Я не могу привезти Амелию домой на коне!
Зная местонахождение Амелии, я все равно не мешаю стражников обходить и осмотреть каждый уголок, каждую улицу, каждый куст. А вдруг! Но ее нигде нет.
Только бы она правда была у ведуньи. На вопросы Макара не отвечаю, просто говорю, что не исключено, что Амели находиться у ведуньи.
Светловолосая девица сидит за столом, под деревом, во дворе у ведуньи. Перебирает какую-то крупу. При виде меня быстро встает и поправляет чепчик на голове. Улыбается и кланяется в реверансе. Приветствует.
—Ты бы еще войско собрал!— с порога отчитывает бесстрашная ведунья,— здесь она. Спит. Отправь остальных назад.
* * *
Темные волосы рассыпались по подушке, как звезды по небу, если бы небо было цвета молока, а звезды цвета ночи. Я очень хочу потрогать, погладить ее, но боюсь вырвать ее из глубокого сна, в котором она сейчас пребывает. Радость наполняет легкие, я выдыхаю, замечая ровное и спокойное дыхание Амели. Ее ничего не беспокоит.
—Хватит,— слышу за спиной шепот женщины,— посмотрел? Пора уходить.
Я заставляю себя подняться с кровати и ступать за ведуньей. Боясь перечить, чтобы не разбудить Амели. Ведунья приглашает сесть за стол, за которым недавно перебирала крупу светловолосая девица. Молча, не спрашивая, она наливает мне чай из самовара и протягивает сладости.
—Она будет долго спать,— отпивая глоток оповещает женщина, не глядя на меня,— можешь выпить чаю и возвращаться в замок.
—Вы в своем уме?— я злюсь сейчас на нее, за повелительный тон,— я без нее не уеду!
—Славно, только имейте ввиду, ждать придется долго. Я ее напоила отваром и уложила спать. Боль ее покинет навсегда, слава Богам и никогда не вернется. Одно но..
—Какое?— ее слова напрягают и сжимаю руки в кулак.
—Захочет ли она вернуться с вами?!
—Почему не захочет?— я знаю, что не безразличен ей. Да пусть постель у нас была всего лишь раз, пусть ей не понравилось из-за боли, но я же чувствовал, как она тянулась ко мне, как сама обнимала и целовала.
—Понимаете,— она указывает головой на мою кружку, напоминая о чае,— обида душит ее. Она ни о чем не думает, кроме как, что кто-то желает ей смерти. Она хочет домой, к себе. В свой мир.
—Мы сами разберемся, хорошо? Ты слишком много на себя берешь,— я поднимаюсь с места,— как только карета подъедет, я заберу ее и увезу с собой.
—Не рекомендую тревожить ее, пока сама не проснется.
—Сама же только что сказала, что боль отступила и никогда к ней не вернется!
—Она должна сама проснутся!
—Матушка,— нас отвлекает тонкий женский голос, на который мы оборачиваемся,— простите ваше величество,— светловолосая девица отводит глаза в сторону,— принцесса просит пить. Я не знаю, чем ее можно напоить?
—Она проснулась?— я торопливо шагая к дому.
—Стойте ради Бога, прошу вас!— ведунья в миг оказывается рядом,— она спит и пить ей хочеться во сне. Она будет много пить, во сне, понимаете?
Я следую за ведуньей и морщу лицо, глядя на то, откуда она набирает отвар для Амелии.
Старый чугунный котел, дымится на всю комнату, как только ведунья помешивает черпаком. Набирая мутную жидкость в стакан.
—Оно хоть вкусное?
—Оно лечебное!— шепчет и поит мою красавицу этой непонятной жидкостью.
Я до вечера нахожусь во дворе ведуньи, в дом она настоятельно не пускает. Дает возможность Амелии поспать. Меня даже угощают обедом, от которого я отказываюсь.
—Пока Амели полностью не выздоровеет, у меня кусок в горло не полезет!
Карета давно приехала и ждет своего часа, вместе с кучером. Я не зная, чем себя занять, осматриваю и расхаживаю по территории двора и огорода ведуньи. Она и девица странно поглядывающая на меня, не мешают и не запрещают, а потому я свободно передвигаюсь. Весь двор усажен разноцветными цветами и кустами, некоторые я впервые вижу, несмотря на огромный сад замка, таких у нас нет. Наклонится и понюхать, первое, что приходит на ум, но срабатывает инстинкт самосохранения и я отбрасываю эту мысль.
Огород полон плодовитых кустов и деревьев, также овощами. Надо же, я впервые вижу и задумываюсь о том, а довольны ли люди королевства своей жизнью и занятостью? Нужно будет об это переговорить с отцом, и если потребуется, предпринять меры, чтобы улучшить качество жизни селян и горожан.
Наступают сумерки, слышен звук сверчков и кваканье лягушек, шум развивающихся на ветру камышей, а моя принцесса все еще спит, время от времени прося поить. Я часто заглядываю к ней, осторожно, бесшумно, страшась услышать стон от боли, но успокаиваюсь, прислушиваясь к равномерному дыханию и крепкому сну.