—Где Даффи?— осознание приходит не сразу, это, наверное, действие того настоя, немного тормозит работу мозга. Мне бы чашечку бабулиного кофе, оно так бодрит. Ну, находясь в этом королевстве, на чужих землях, я боюсь даже спросить, есть ли у них кофе. И что они пьют на завтрак?
—Она,— девчонки переглядываются,— еще не вернулась.
—Принц…— смущенно, со страхом начинает Мари,— он приказал ее отослать из замка!
—Отослать? Куда?
—Откуда она прибыла! К родителям.
—Но… я не позволю не в чем не повинную девушку уволить!
—В замке полно других девушек, обслужающего персонала, вам подберут другую,— с грустью произносит Милана, стоя с красивым кувшином в руке,— пойдемте к ванне, я помогу вам умыться.
—Так…— я нервно расхаживаю по комнате.
—Вас ждут к завтраку, нужно торопиться! Нельзя опаздывать!
—Принц же приказал вчера не покидать свои покои, без его разрешения!— я уже боюсь, что из-за моего самовольничества пострадают другие люди.
—Он ранним утром был здесь,— я ошарашенно смотрю на девушек,— когда вы спали. Просил не опаздывать к завтраку.
—А зачем он приходил? И вообще, это неприлично заходить ко мне в комнату, без моего разрешения! Тем более, когда я сплю!— я громко возмущаюсь и следую за Миланой, умываюсь розовой водой, по крайней мере вода пахнет розами,— почему нет замка на двери в мою комнату изнутри? Хотя бы шпингалета?
—Шпингалет?— с удивлением спрашивает Милана,— Не положено! Принц может заходить, когда посчитает нужным.
—Этому не бывать,— Мари разворачивает платье, и я прихожу в шок от увиденной красоты,— нравится?
—Нравится?— розовое платье в пол, с пышной юбкой, похоже на свадебное платье в моем мире, а здесь просто повседневное, я трогаю качественную мягкую ткань с ровными пошивом,— я в этом должна идти на завтрак?
—Если не нравится, мы подберем другое! Сегодня наши швеи займутся вашим гардеробом!
—Нравится, но… я не могу такое носить. Это… сейчас лето, жара, да я в нем сварюсь!
—А какое вам нравится?
—Мне шорты и футболку! И нижнее белье!
—О, нижнее белье,— Милана осторожно кладёт платье на кровать и идет к софе, откуда забирает белье.
Я разражаюсь смехом, когда она разворачивает большие белые шорты, похожие на панталоны, которые даже моя бабушка не носит.
—Это что?— вытираю слезу, проступившую от смеха,— белье? Трусы?
—Трусы?— девочки ошарашенно смотрят на меня, не понимают мой приступ смеха, а я не могу остановится,— это такие панталоны, носятся под платьем, скрывают половые органы.
—Боже!— я делаю несколько глотков воды, принесенной мне опешившей Мари,— я в жизни не надену это! И это тоже,— показываю на платье,— у нас не выпускной и не вечер, чтобы я в такую жару носила это платье. Где мои вещи?
—Но они…
—Даффи их спрятала, от глаз принца. Он же приказал уничтожить их!
Я обессиленно падаю на кровать, кроме как в этих нарядах мне идти не в чем, выбора нет.
—Мари,— она протягивает мне панталоны и белые чулки,— оставь чулки, я их не надену, и отвернитесь от меня,— девочки послушно отворачиваются, пока я натягиваю панталоны и влезаю в это платье с многослойными юбками. Пока надеваю, покрываюсь потом,— мне нужен тазик с горячей водой и стиральный порошок, или чем вы тут стираете?
—Зачем принцесса? У нас есть прачечная, все вещи стираются там.
—Делайте, пожалуйста, как я говорю, и помогите мне с этим платьем!— зла не хватает, куда я попала?— как можно ходить в подобном в такую жару?
—Привыкнете,— мило улыбаются девочки, завязывая шнурки на платье. После протягивают мне баночку с розовой пастой, похожей на вазелин.
—Что это?
—Это розовая паста, приготовленная специально для вас, он предотвращает запах пота в области подмышек,— объясняет Мари,— нужно тонким слоем нанести на чистую кожу.
—Вот как…— я подношу к носу и с удовольствием вдыхаю аромат роз,— у вас тоже есть такая паста?— спрашиваю, потому что от девочек не пахнет никак. Только чистотой.
—Да, только она у нас без запаха.
—А почему?
—С розами только у королев и принцесс, для всех женщин высших чинов.
—Какой абсурд! А у мужчин тоже с розовым запахом?
—Нет, для мужчин с ароматом сандала и корицы, лимона. Для женщин есть еще с запахом сирени и ландышей, но роза считается королевской.
Бедные мои девочки, в каком мире они живут?
Но ничего, я их заберу с собой, покажу мой мир. Они удивятся, насколько далеко ушла технология и современный мир! Как же мне хочется показать им другой мир! Мари заплетает мои волосы в легкую прическу и закалывает красивой заколкой или как она называет, брошью для волос.
—А теперь, покажите мне дорогу!
—А вы…— прокашливается Мари, не решающая спросить.
—Глаза будем подводить, чтобы подчеркнуть красоту? И губки можно?— с улыбкой предлагает Милана, демонстрируя мне какие-то странные штучки в стаканчике, похожие на кисточки.
—Нет,— я кружусь перед зеркалом, с трудом удается это делать и не запутаться в этих юбках,— обойдусь!
Хотя, в глубине душе борюсь с любопытством, чем тут можно накрасить глаза и губы, машу рукой и двигаюсь к выходу. Мари идет провожать меня, а Милана остается менять белье и прибраться в комнате. Мы спускаемся по ступенькам вниз и я ощушаю запахи еды, непривычные для меня. Пахнет специями и травами. Но отчего-то в животе урчит, напоминая мне, что есть придётся, иначе тут не выжить. Я двигаюсь по указке Мари, по старинным коридорам, минуя большой зал. Потом вытягиваю назад руку, останавливая Мари, прошу помолчать, когда слышу громкий разговор принца.
—Ты должен отказаться от Айрис, порвать с ней и отослать к родителям!— требует королева настойчивым, непоколебимым голосом. Королева стоит ко мне спиной, принц перед ней. Из-за ее огромной прически они не замечают меня, и я прячусь за угол, продолжаю подслушивать.
—Мама! Если бы эта девочка опоздала хотя бы на пять минут, я бы успел подарить розу Айрис и связать себя узами с Айрис, а не с ней!
—Эта девчонка — твоя судьба! Ты знаешь! Мы все знали, что она твоя избранница и никто более!
—Но Айрис…
—Айрис просто девочка, к которой ты привык! Вы почти с самого детства вместе, и ты не видел никого, кроме нее подле себя!
—Но я л…
—Помолчи!— голос королевы звучит грозно, я чуть ли не подпрыгиваю на месте.
—Принцесса,— Мари шепчет мне на ушко, и я впервые радуюсь, что в этом мире еще не придумали камер наблюдения и меня никто не заметит, даже потом,— нас могут заметить стражники!