—Сейчас беги влево, на луну! Там мой куст, мои маленькие бутоны, которые еще не расцвели!
—Я оттуда свалилась?— спрашиваю и бегу на луну.
—Наконец, они появились!— слышу знакомые голоса роз, когда приближаюсь близко к розам.
—О, как мы рады тебя снова видеть!— роза в руке распускается, и я понимаю, что рады они ей, не мне.
—Скорее, никчемная! Ее детки ждут!
—Растяпа!
—Пока донесет, она и завянет!
—Прекратите!— кричит черная роза,— милая, нужно зайти в поле. Мой куст ты сразу увидишь, узнаешь!
Я осторожно и с комом в горле, обидно от уколов других роз, шагаю в поле, боясь уколоться и упасть, споткнувшись о многочисленные корни. Поднимаю взгляд и вижу куст, сверкающий и словно танцующий, манящий к себе. Красивые, сказочные бутоны роз словно приветствуют меня. И одна сломанная ветка, чуть высохшая, низко кланяется.
—Нужно просто положить меня на мой стебель,— говорит черная роза,— остальное само собой случится!
Я киваю, словно роза — человек. Пытаюсь восстановить сбившееся дыхание. На негнущихся ногах подхожу к кусту, улыбаюсь и дрожащими руками пытаюсь соединить розу со сломанным стеблем. И улыбаюсь, когда у меня получается. Бутоны сильно прижимаются к розе, будто обнимают и благодарно кивают мне, или это уже мое воображение. Я радуюсь воссоединению розы со своим кустом и робко, боясь потревожить столь важный момент, спрашиваю:
—А вы можете меня проводить?— прокашливаюсь и оглядываюсь на остальные розы, которые с тяжелым вздохом отворачиваются от меня, давая понять, что я надоела им,— откройте мне тропинку, по которой я вернусь к бабушке!
—Она с ума что ли, сошла?
—Милая, тебе не выбраться отсюда!
Лишь моя черная роза молча склоняет голову, лепестки послушно склоняются:
—Амелия,— грустным голосом говорит моя черная роза,— послушай, отсюда нет выхода!
—Ты еще с ней церемонишься?
—Забыла, в каком виде она явилась?
—Девочки, помолчите!— строго ругает моя роза,— ни слова больше в ее сторону!
Голоса роз не утихают. Все возмущаются и бурчат, каждый себе под нос, а потом и вовсе просят меня уйти. Тропинка, по которой я несла черную розу, медленно срастается корнями, вынуждая меня отступать.
—Ты приходи,— слышу грустный голос черной розы,— если тебе будет грустно. Спасибо тебе!
Я остаюсь стоять перед полем, и даже через многочисленные кусты вижу куст моей черной розы, которая уже совсем приросла к своему стеблю. Она и ее бутоны сверкают на все поле, блестят.
Слезы безысходности катятся по моим щекам, и я слышу перешептывания роз, которые уже жалеют меня, а не осуждают.
—Ах, вот ты где?!— я оборачиваюсь на грозный голос Андреаса, который несется в мою сторону, как потерпевший,— что ты тут делаешь?— он, не дожидаясь моего ответа, хватает меня, перекидывает через плечо, как мешок картошки, и несет в сторону замка.
—Отпусти меня!— я бью кулаками по его ягодицам и брыкаюсь, а ему хоть бы что! Идет обычным легким шагом,— отпусти, кому говорю!
—Из-за твоей выходки утром полетят головы!
—Что?— я кричу и громко возмущаюсь.
Андреас, не обращая внимания на мои крики и просьбы, поднимает меня по лестнице, и через минуту спускает на ноги в моей спальне, где Даффи ревет во весь голос, вытирая лицо платком.
—Моя принцесса…— хнычет и всхлипывает,— слава Богам, вы вернулись!
—Ни шагу без моего ведома из своих покоев!— строго-настрого приказывает Андреас, глядя на мое открытое плечо,— Даффи, ты уволена! Стража!— он поправляет ночнушку на мне, укрывает плечо. И смотрит смертоносным взглядом.
—Слушаюсь,— стражник склоняет голову, заходя в мои покои, не смея смотреть в мою сторону, он отворачивается, стоит ко мне спиной.
—Сейчас же бросить в темницу девчонку!— он указывает на Даффи, и стража тут же хватает ее за руки, заведя их за спину девочке.
—Оставьте ее! Отпустите ее!— кричу, пытаюсь выхватить ее из рук стражника, который стоит в замешательстве, смотрит на принца,— Андреас, сейчас же прикажи ему отпустить ее!— Даффи молча заливается слезами, склоня голову, смотрит на свои босые ноги.
—Должна же ты нести ответственность за свои глупые поступки!— отрезает принц,— утром полетят головы всех стражников, которых ты обвела вокруг пальца, и сбежала!
Я мотаю головой в стороны, заливаюсь слезами.
—Нет, ты не сделаешь этого!— я прикрываю рот, задыхаюсь от происходящего.
—Ты еще стоишь?— рыкает принц на стражника,— в темницу ее!
—Андреас, прошу тебя! Она ни в чем не виновна! Это все я! Отпусти ее, пожалуйста,— стражник удаляется с Даффи прочь, я хватаю принца за руку, тот, в свою очередь, швыряет меня на кровать.
—В следующий раз, подумаешь, к чему может привести твои необдуманные поступки! Сто раз подумаешь, прежде, чем пытаешься покинуть замок!
—Ты же пошутил,— я поднимаюсь с кровати,— ты же не казнишь стражу?— голова кружится, в глазах темнеет, стоит подумать, что из-за меня несколько человек лишаться жизни.
—Тебе стоит усвоить урок,— он приближается ко мне, и я чувствую от него запах женских приторных духов. На церемонии я чувствовала от него только мужской парфюм, сейчас же… он впечатывает в себя мое тело,— а ты отмылась и стала красивая,— я шагаю от него назад, пока не упираюсь спиной о туалетный столик. Слезы градом катятся по щекам. Принц гладит мои, уже высохшие волосы,— без моего ведома ни шагу из своих покоев, поняла?
Я киваю и сбегаю от него подальше. Андреас смеется и удаляется. Я сползаю вниз по стенке и громко плачу.
—Принцесса Амелия,— ко мне в комнату вбегают Милана и Мари, помогают мне встать, смотрят на мои грязные босые ноги,— сейчас мы вам поможем.
Милана выбегает и через минуту возвращается с теплой водой. Девочки помогают привести меня в порядок, опаивают каким-то настоем. Обещают, что он успокоит и поможет мне уснуть.
—Где сейчас Даффи?— спрашиваю дрожащим голосом. Девочки тут же отворачиваются.
—Завтра ее отпустят.
Милана помогает залезть мне на кровать, поправляет подушку, укрывает, и я не замечаю, как проваливаюсь в беспокойный сон. Где всю ночь бабушка плачет и ищет меня с ребятами по всему лесу!
С праздником 9 мая!
Мира всем, тепла и добра!
Глава 8
С большим трудом разлепляю глаза, подтягиваюсь и подрываюсь на месте, когда вижу непривычный потолок, а балдахин и эту странную для меня раскрашенную комнату.
Милана и Мари тут же оказываются рядом.
—Ваше платье уже готово!— я смотрю на руки Мари, на которых лежит розового цвета ткань. То, что это может быть платьем, с трудом верится, так как слишком много ткани.