Приватный танец - читать онлайн книгу. Автор: Eiya Ell cтр.№ 9

—Самир, поаккуратнее с выражениями!— говорит отец,— так все,— гладит мои волосы,— хватит сопли распускать, а то гляди утопишь нас перед отъездом, давай приводи себя в порядок, собирай вещи, на рассвете выезжаем.

Все события, одно за другим, разворачиваются так, что мне не остается времени на слезы и переживания.

После того, как мама заставляет меня есть лепешки с сыром и мясом, приготовленные ею, мы начали в суматохе собирать мои вещи. Я не понимала, к чему так суетится, но мама иначе не может. Любые события в нашем доме — это паника, спешка и суета.

Собрав все необходимые вещи в чемодан, мама просит подождать и куда-то уходит. Возвращается с большим пакетом. Когда она достает оттуда новые кружевные комплекты нижнего белья, несколько штук, колготки, носочки, большие, красочные платки, которые я всю жизнь терпеть не могу, костюм из лосин и длинной туники, пару платьев в пол, с рукавами по локоть, я удивляюсь.

—Мама, откуда это все?— я перебираю все, разглядываю и складываю в чемодан, мерить нет необходимости, так как мама знает мой размер,— ты когда успела?

—Пока ты спала,— подмигивает мне,— смотри Асият,— она грустно вздыхает, садится на мою кровать, подзывает меня к себе, я сажусь рядом,— то что ты будешь находится далеко от дома, не значит, что ты должна забыть наши обычаи и устои.

—Мама..

—Тихо, просто выслушай. Не смотри ни на кого, и не сравнивай себя ни с кем. Ты есть такая, какая есть, такой и оставайся. Не ходи на поводу каких-то там подруг, не ходи в сомнительные места, и тем более, не пей ничего спиртного, даже энергетики, если будут уговаривать, поняла?

—Мама, я уезжаю учится, а не гулять.

—Если ты видишь, что компания, куда тебя зовут, сомнительная или развратная, вообще, даже не подходи. Дружбу заводи только с хорошими девочками. Которые не ходят в полураздетых одеждах,— при этом она каждый раз издает печальный вздох и смотрит грустным взглядом,— и не курят,— она хватает за голову,— я так переживаю, уже жалею, что отпускаем тебя учится! Надо было замуж выдать, и все. Создала бы семью, родила бы нам внуков, было бы намного лучше, чем эта учеба.

—Не переживай мама, я не подведу вас. Обещаю,— она обнимает меня, потом отстраняется,— надо намазать зубной пастой эти болячки,— она смотрит на мои губы,— опухоль вроде бы сошла, а болячки еще не зажили. Твоя бабушка всегда мазала наши губы зубной пастой при малярии,— она опять уходит, возвращается с зубной пастой,— и почему я сразу не вспомнила, про это чудодейственное средство,— с этими словами она наносит мне на болячку злополучную пасту.

—Мама!— я визжу, точнее скулю, настолько она щиплет, жжет мои болячки. Слезы сами проступают на глаза, я выбегаю из комнаты, бегу в душ. Умываюсь, смываю губы и радуюсь, что сию минуту проходит невыносимое жжение.

—Дочка,— только сейчас замечаю, что все это время мама стояла сзади.

—Мама так ужасно болело, жгло, невыносимо,— я продолжаю плакать, больше от обиды за свои истерзанные губы.

—Прости, я не знала, что будет так больно,— мама гладит волосы, заправляет непослушную прядь за ухо,— по дороге в столицу, заедем в какую-нибудь аптеку, купим мазь, чтобы быстрей заживало,— я киваю, успокоиваюсь.

После сборов чемодана, мы с мамой идем на кухню. Говорим ужин, и печем кучу пирожков с различными начинками, нам на дорогу.

Самир только ходит, ничего не делает, кроме как мешает и “дегустирует” пирожки, важно причитая, что чего-то не хватает. Мы с мамой смеемся, а он в это время, в гостиной уговаривает отца поехать с нами.

А к вечеру начинается настоящий кошмар. У нас дома собираются почти все соседи, тети и дяди, которые приходят прощаться со мной, будто меня забирают в армию. У нас дома начинаются настоящие проводы, и к концу дня ни остается ни одного пирожка.

Мама смеется, а папа обещает по дороге купить все, что только мы захотим.

После того, как все расходятся, мы с мамой до полуночи остаемся на кухне убирать все. А потом без задних ног отправляется в душ, по очереди и идем спать.

Только вот сон не сразу приходит. Мой возбужденный мозг, после событий последних дней, отказывается отключаться и спать.

Я и плачу и радуюсь одновременно.

Радуюсь переменам и новой обстановке.

Плачу, потому что обманываю своих самых родных и близких, которые верят и доверяют мне.

А я так сильно подвожу их…

Внутри меня надувается огромный шарик из обид и боли, обещает когда-нибудь лопнуть. Я опять задыхаюсь от обиды, встаю, открываю окно, пускаю ночной, свежий воздух. Дышу, набираю в легкие больше воздуха, выдыхаю и возвращаюсь в постель.

Засыпаю только на рассвете.

Кажется даже не успеваю заснуть, как меня будит мама.

—Пора в путь!

***

Машина останавливается у больших красивых, металлических ворот.

Всю дорогу, как ни странно, я ни на секунду не сомкнула глаз, наоборот обнимала и шутила с Самиром. Теребила его светлый чуб, чем он был недоволен. А я наглядеться не могла. Старалась запомнить все черты лица, нежно гладила волосы, и целовала, что ни делала никогда раньше.

—Хватит слюнявить меня!— угрюмо просил всю дорогу Самир, который сидел рядом, и рукавом вытирал место, куда я целовала,— мама скажи, чтобы она меня перестала целовать!

В ответ мама с папой только улыбались.

“Знал бы ты дурачок, что долго меня не увидишь”, говорила я мысленно, не отрываясь от его глаз.

Мы выходим из машины, все вместе. Папа забирает мои документы, заходит во двор, проходя сначала пропускной пункт, мы остаемся ждать его.

Институт в котором я буду учится выглядит просто чудесным, что не может порадовать глаз. Большой, просто огромный двор, в котором расположены несколько многоэтажных зданий.

Двор красиво выложен плиткой, усажен всякими красивым кустарниковыми растениями. Возле которых стоят лавочки, с такого же металла, как ворота и длинный забор. Я смотрю и радуюсь, во мне будто просыпаются бабочки, порхают, цепляя какие-то важные точки в моем организме, заставляют радоваться. несмотря ни на что.

—Я буду здесь учится!— произношу громко, и крепко беру за руку Самира, которому я часом поднадоела уже.

—Нравится?— спрашивает мама, которая встает рядом и так же как и я восхищается видом.

—Спрашиваешь?— я улыбаюсь, все шире и шире, пока внезапно не накатывает боль, о которой я забыла.

—Что случилось?— мама тут же замечает перемены в моем настроении,— только что радовалась, восхищалась.

—Все в порядке,— я смотрю под ноги, чтобы не встретится с ней взглядом.

—А глаза почему на мокром месте?— мама нежно щипает, щекочет меня с боку, хочет рассмешить, но не вызывает никакой реакции.