Гиностемма - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Крутова cтр.№ 15

(из вводного курса для начинающих Садовников)

Море видело сотни влюбленных — беспечных и вдохновленных, таящих в себе безмерную вселенную чувств и готовых взорваться фейерверком эмоций. Набегая на берег, волны прочли и стерли миллионы следов и посланий от тех, кто ушел навсегда к тем, кто давно позабыл яркость первозданного счастья. Шепот прибоя вторил признаниям в вечной любви и клятвам верности длиною в жизнь. Мировой океан просолился пролитыми слезами отверженных, а пучина поглотила осколки разбитых сердец, смыла боль, сгладила края и вынесла на берег округлой галькой, разноцветными песчинками и редкими сокровищами для шкатулок коллекционеров. Столетье назад вырванный из блокнота, скомканный и брошенный в море рисунок растворился в холодных водах Ла-Манша, сталь штормов размыла синеву чернил. И только образ изящной девушки с лиловыми цветами на бледной коже сохранился в бездонных глубинах памяти под толщей воды. Горечь и страсть, любовь и отчаяние раз за разом выбрасывал на берег равнодушный прибой, а жадная до бренного мира пена оставалась на кромке земли, чтобы впитать отголоски новых чувств и с тихим шипением разочарования исчезнуть без следа под ногами очередных беспечных влюбленных.

Полина и Рейнар медленно шли по берегу, не спеша возвращаться на вечеринку. Их пальцы переплелись, а сердца бились в такт. Ночной ветер холодил приоткрытые губы, навевая воспоминания о недавнем поцелуе, порождая не слова, но сдержанные стоны, не мысли, но потаенные желания, требуя сильнее сжимать ладонь и чувствовать в ответ такое же нетерпеливое страстное рукопожатие.

—Надо вернуться к гостям,— без уверенности в голосе прошептала Полина, желая придумать разумный предлог задержаться подольше наедине. Но вечеринка подходила к концу, музыка замедлялась и затихала, а приглашенные, которые еще полчаса назад отлично проводили время в компании друг друга, внезапно вспоминали про именинницу — уже не для общения, но для соблюдения приличий прощания.

—Я помогу прибраться,— Гарнье нагнулся поднять с песка смятый бумажный стаканчик. Девушка благодарно кивнула — расставаться с мужчиной совершенно не хотелось. Но уже через двадцать шагов пришлось разнять непослушные пальцы и с жутким сожалением шагнуть в объятья хмельных друзей. Мучительно медленно расползалась отдохнувшая до изнеможения толпа — более трезвые грузили с трудом держащихся на ногах, одно за другим такси исчезали в спящих кварталах Ньюпорта. Когда последним тронулся с места груженный оборудованием фургон ди-джея, Полина облегченно выдохнула и огляделась — на ступенях террасы посреди набитых мусорных мешков и собранных в шаткие пирамиды пластиковых стульев сидел Рейнар.

—Пожалуй, и мне пора,— подхватив в ладони тонкие пальцы художницы, без уверенности сказал мужчина.

—Останься…— слово само сорвалось с прикушенных от смущения губ. Порывистая смелость ворвалась без очереди, пока разум обдумывал предлоги и взвешивал варианты.

—В эллинге и без меня многолюдно,— лукаво блеснули синие глаза.

Полина поморщилась:

—Совсем забыла — Петер и Моника. Они собирались утром на первом трамвае до Франции*(по всему бельгийскому побережью проложен самый длинный трамвайный маршрут в мире, от границы Нидерландов на севере, до Франции на юге).

—Насчитал как минимум трех Петеров и двух Моник, и это я еще не включал ночное виденье, а просто наткнулся в темноте.

—Черт…— девушка выдохнула с нескрываемым разочарованием. Мысли о возможном уединении с Рейнаром до рассвета заставляли щеки пылать, сознание путаться, а тело стягивать желания в ноющий узел внизу живота. Полина не понимала саму себя — торопить события и навязываться казалось чересчур бесстыже для двух дней знакомства. Но клематис уже протянул незримые стебли и сплел их судьбы — раньше или позже, сейчас или через год, Повилика срастется с избранником в единое целое.

—К полудню мне надо вернуться в Антверпен на бранч с дядей,— меж тем продолжил мужчина, и девушка не сразу осознала смысл сказанного, но поняв, не смогла унять бешеного сердцебиения.— Не могу же я оставить прекрасный цветок в окружении чудищ, способных его ненароком растоптать?

Полина была уверена — среди спящих приятелей ей ничего не угрожает, но сообщать об этом Рейнару благоразумно не стала.

* * *

Мягкий кашемир свитера казался грубым и колким — то ли от прохладного ночного ветра, то ли от контраста с внутренним жаром эмоций руки покрылись мурашками. Тихие шаги по лестнице отдавались в ушах грохотом колесниц судьбы, стремительно мчащихся навстречу. Гарнье шел следом, отставая на пару ступеней, и Полина всем позвоночником от затылка до копчика ощущала пристальный, будоражащий душу взгляд. Предвкушение грядущего, страх неизвестного и жажда сокровенного клокотали внутри, требуя обернуться, заглянуть в бездонные глаза, запустить ладони в светлый лен непослушных волос и вновь ощутить на губах сладость требовательного поцелуя. Девушка изо всех сил старалась вписать ситуацию в рамки приличия, но прилагаемые силы были слишком ничтожны, а рамки слишком узки и едва различимы в сумраке. На последней ступени Полина сбилась с пути недоумевающей скромности и, не глядя, протянула руку в приглашающем жесте — ладонью вверх. Сильные пальцы тут же обхватили ее запястье и запустили по телу огненную волну, заставившую затрепетать цветок на плече.

Просторное помещение, занимавшее весь второй этаж, освещалось только тусклыми лампочками встроенной подсветки на мини-кухне. Полумрак не скрывал неутешительное открытие — число спящих явно превышало количество спальных мест. Кроме пары, по договоренности с именинницей оставшейся ночевать на раскладном диване, в кресле обнаружилась свернувшаяся калачиком, тихо сопящая едва знакомая девушка, а на футоне у стены мерно похрапывали два однокурсника, сблизившиеся до крепких объятий на почве совместно выпитого.

Тихо, стараясь не разбудить незваных постояльцев, Полина прошла к стенному шкафу. Гарнье следовал рядом, крепко держа девушку за руку. Пальцы Рейнара ласково изучали линии на девичьей ладони, заглушая голос разума юной Повилики громким хором первобытных страстей и желаний.

—Помоги достать,— она указала на верхнюю полку, где лежало свернутое лоскутное одеяло, сшитое Ликой до того, как дочь научилась ходить. В одном из счастливых воспоминаний детства чумазая от шоколадного пирога она весело каталась по разноцветным ромбам, а родители сидели рядом и смеялись над проказами непоседы. Под этим одеялом всегда снились волшебные сны — о юных травницах, говорящих с растениями, о прекрасных принцессах, танцующих на балах, о сказочных цветах, распускающихся на бледной коже. Теперь Полина знала — все эти грезы — отражение дара ее матери, расцветающей по ночам лунной лозы, а героини детских снов — Повилики прошлого, завядшие задолго до рождения носящей на плече клематис.

«Интересно, что увидит Рейнар, когда мы уснем на этом одеяле?» — подумала Полина и тут же шумно вздохнула — мысль о грядущей близости вызывала возбужденную предвкушающую дрожь.

Стремительное развитие отношений казалось естественным, словно они были знакомы давным-давно, много лет идя к этой ночи.