Найди - читать онлайн книгу. Автор: Фэя Моран cтр.№ 105

Гай вдруг замирает. Его руки, до этой секунды расставлявшие на столике флаконы с одеколоном, останавливаются в одном положении.

— Прости, — говорит он твёрдо, — но это невозможно.

Я напрягаюсь от этих слов. Расчётливых, уверенных и каких-то даже грубых. Опираюсь на стену около него и скрещиваю руки на груди, ожидая объяснений.

— Что значит невозможно?

— То и значит. Я не пущу тебя к ним.

Чувствую, как недоумение уже превращается в возмущение.

— В каком это смысле? — Резко выпрямившись, я подхожу ближе к нему. Глаза Гая встречаются с моими, и по взгляду кажется, что он уверен в своих словах. — Как это «не пущу тебя к ним»? Я хочу поехать к папе с мамой. К своим родителям, и ты не можешь мне запретить это.

— Могу. Даже не сомневайся.

Снова Гай напоминает о том, кто он такой, мне не пришлось делать этого, как просил сегодня днём Зайд. Спокойный, но хладнокровный парень, знающий, что он делает, и не желающий отступать от своих решений.

— А если я пошлю тебя и поеду туда сама? — спрашиваю я, злясь с каждой секундой всё сильнее.

— Я привяжу тебя к кровати, если потребуется, и ты точно не сможешь никуда поехать.

Я бросаю взгляд на его кровать, а потом быстро возвращаюсь к его лицу.

— Ты издеваешься?! — Развернувшись, быстрым шагом направляюсь к двери, но рука Гая хватает меня, оттаскивая обратно. — Отпусти меня! Я хочу поехать к родителям! Я должна поговорить с ними!

— Это невозможно, — спокойно твердит Гай одно и то же. — Ты не можешь ехать к ним.

— Почему?! Дело снова в твоей проклятой семье?! Но я ведь стала Харкнесс! И твоему отцу нужна была я, моей смерти он хотел! А теперь, когда всё в прошлом, я могу повидаться с родителями! В чём проблема?!

— В том, что их нет в Сиэтле уже как две недели.

Его слова не шокировали бы меня в другом случае, но сейчас они звучат грозно и будто бы с потаённым смыслом, который мне не понравится. Единственная причина, по которой папа с мамой могли покинуть Сиэтл — очередной отдых в каком-нибудь курортном городе, а я сомневаюсь, что после моего исчезновения у них было бы настроение где-то развлекаться.

— Почему? — спрашиваю я, заметно успокоившись, потому что злость обратно сменилась недоумением. — Куда они уехали? Где они сейчас?

— Далеко отсюда.

— Зачем?

У Гая словно дыхание останавливается. Меня это напрягает вдвое сильнее, чем его выражение лица.

— Я не уверен, что тебе нужно знать это.

— А я уверена, что мне нужно всё знать.

Он отрицательно качает головой, опуская взгляд вниз. Будто избегает моего взгляда. Выпускает из своей хватки моё запястье, но я хватаю его за руку, когда он делает шаг в сторону.

— Гай, говори, — почти приказываю я. — Сейчас же.

— Нет.

— Ты должен мне сказать, раз начал!

— Я не должен тебе ничего говорить, Каталина.

Крепче сжимаю его руку, будто моих сил было бы достаточно для того, чтобы его припугнуть. Однако я знаю, что их совсем не хватит для того, чтобы и на миллиметр его сдвинуть с места.

— Гай. — Мой голос уже груб. Я не собираюсь любезничать. — Если ты сейчас же не признаешься сам, я выведаю всё у Зайда. Он с удовольствием расскажет, ведь не является тем, кто любит секретничать.

И будто в доказательство своих слов я разворачиваюсь, но он перехватывает мою руку прежде, чем я успеваю сделать пару шагов.

— Сядь, — приказывает он.

— Я тебе что, собачка, чтобы со мной так разговаривать?

— Каталина.

Я послушно сажусь из-за одного его взгляда, который он в меня бросает, и ненавижу себя за это. Хотя и видно, что он собрался что-то сказать.

— Хорошо, я скажу тебе, в чём дело, — говорит Гай, вставая передо мной.

Когда я сижу, я будто становлюсь в миллион раз меньше него. Когда он стоит во весь свой рост и смотрит на меня сверху-вниз.

— Я слушаю, — тороплю его я.

— Почему ты такая упрямая?

— Потому что научилась добиваться своего. Не помнишь, однажды ты сказал мне не быть послушной и не потакать всем подряд?

Он качает головой, будто и впрямь не помнит. Но, я думаю, ему просто не хочется признавать того факта, что его совет, данный мне однажды, теперь играет не в его пользу.

— Так что, повторяю: я тебя внимательно слушаю. Начинай свои объяснения.

Гай щёлкает языком, тяжело вздыхает, треплет свои идеальные мягкие волосы, и пара прядей лезут ему на глаза. Его причёска всегда аккуратна и приглажена назад, так что мне даже непривычно видеть его таким. Видела лишь вчера ночью, когда он нависал надо мной на задних креслах своей машины.

— Ты не можешь ехать к своим родителям, — произносит он то, что уже произносил миллион раз за последние несколько минут. — Потому что... — Он ударяет рукой по стене. — Чёрт!

— Что? — Я слышу, как мой голос выдаёт всё то волнение, которое копится в моей крови и течёт уже по венам. — Что с ними?.. Они...

— Нет. Они в порядке. В полном.

— Тогда в чём же дело?

Тишина длится несколько секунд, показавшихся мне вечностью. А потом Гай делает ещё один тяжёлый вдох, словно признавая поражение, и наконец чётко выговаривает:

— Твои родители думают, что ты уже месяц как мертва.

У меня от шока разжимаются руки, которые я стискивала в кулаки, держа их на своих коленях. Дыхание сбивается будто от мощного бега.

— Что? — Голос тихий, совсем не такой, какой звучал всего несколько минут назад. — В каком смысле?

— Я инсценировал твою смерть, — признаётся Гай. — Подстроил всё так, чтобы они посчитали тебя мёртвой. Они видели тело – как они думают, твоё. И не выдержав горя, они покинули Сиэтл. Думаю, навсегда.

И после этих слов мир вокруг меня снова рушится.

— У тебя был один единственный выбор, — продолжает Гай.

Я встаю со своего места. Дрожа и с колотящимся в груди сердцем, пытаюсь отойти от него на достаточное расстояние, чтобы не смотреть снова в эти глаза. Потому что мне кажется, если я в них взгляну, я вновь увижу в них старую себя — ненавидящую мир и его в том числе.

— Один единственный выбор... — повторяю я будто под гипнозом, не до конца понимая, что он только что сказал мне.

А мир всё рушится и рушится. По стенам уже ползут трещины.

— Став моей женой, ты автоматически отказалась от своей семьи.

— А знала ли об этом я? — У меня дрожат губы, дыхание прекращает быть ровным. — Или ты решил за меня? Как и всегда, верно же?